Я буду твоими глазами - Александра Неярова

– Не спеши, Златояр. Дров наломаешь.

Скривился от собственного имени, отвык за две зимы, к хозяйке хоромин обернулся.

– Свет твоим глазам вернулся, но как был ты слеп, так и остался. Дальше своего носа не чуешь, – произнесла Ягиня, поднимаясь с лавки, к молодцу шагнула.

Да как хлестнула воеводу неразумного рукоделием по темечку, словно огнем затылок опалило.

– Ухм... – промычал, схватившись за голову, перед взором мушки замелькали. – За что?

– За нетерпение и упёртость. Твоя она судьба. Не каждая девица отважится ради мужика в Навь отправиться. И не каждая способна злость с тьмой в сердце перебороть, – прищурила хитро премудрая глаза, давая княжичу подсказку. – Дабы выбор правильный сделать.

Златояр брови к переносице сдвинул, на широком лбу залегла хмурая складка, смекнул княжич, не дурак, что зорю он мог и не встретить.

Пощадила его, значит, Вереюшка…

– Отпусти её, дай время обдумать случившееся, иначе слада не получится у вас, продолжила сыпать напутствиями Ягиня, положив руку ему на напряжённое плечо. – Любит она тебя, княжич, а значит простит.

Отпустить её?!

Всполошился Златояр, крепко зажмурился до разноцветных кругов под веками. Отпустить… да это как часть себя оторвать! Рядом со светлокосой время привычно замедляло бег, без неë дышалось не так.

Хотелось поглядеть на свою храбрую спасительницу хоть одним глазком! Коснуться!

– Догнать и запереть можешь, – словно мысли подслушала. – Но разве удержишь ветер в тереме, коли тому наружу надо? Отпусти её. Макошь дорожки ваши не случайно развела. У каждого из вас долг имеется, кой выполнить должны.

Слова Ягини, как кончик хлыста ударили по хребту, щёлкнули больно, отрезвили. Зубами заскрежетал, но понимал её правоту.

– Разумел я всё, Ягиня, – буркнул раздражённо, а хотелось рвать на себе волосы от бессилия.

– Как поступишь? Зло не дремлет. – хозяйка терема цепко следила за молодцем, подмечая и стиснутые в кулак ладони, и сурово поджатые губы, и взгляд его отрешенный.

– В княжество вернусь, дружину подниму, и змею одну на кол вздерну, что на чужом месте давно пригрелась, – обменялись серьёзными взглядами, оба понимая, о ком шла речь. – Мешать, надеюсь, не станешь?

– Нет, Златояр. Каждому своя доля, – грузно вздохнула Ягиня. Сняла со своей шеи серебряный оберег и ему надела. – Это защитит тебя от тёмной волшбы Агидель и проказ нечисти, что в лесу вьётся.

– Благодарствую, премудрая, и за помощь твою, и за приём тёплый, – поклонился в пояс.

– Ступай с миром, княжич Кагояра. Да прибудут с тобой светлые боги.

Спустя четверть часа Златояр собрал свои пожитки и ускакал со двора Ягини верхом на вороном коне, хозяйка даровала. Ворон смоляной впереди него летел, указывая ведущую тропу с Перепутья.

Златояр споро мчался через чащу. Деревья и кусты по приказу Ягини с протяжным скрипом расступались перед ним, а копыта молодого жеребца отскакивали от рыхлого белоснежного настила, как от тверди.

Лес шумел, мавки и лешачата с интересом выглядывали из-за сугробов, семенили следом, провожая до границы, кто-то качал мшистой головой. Вдали тоскливо стонали русалки, чуя смятение и разлад в сердце всадника, но никто не смел вредить, опасаясь гнева премудрой.

– Мя-яу, не жалеешь, что прогнала его?

Баюн спрыгнул с печи, пробежал по доскам пола кухонной клети и забрался на колени к светлокосой девице, которая наблюдала за скачущим по лесу княжичем через блюдце зачарованное – дар богини Лады.

Ничего Верея чернявому не ответила, погруженная в свои тяжелые думки. Лишь рукой прошлась по гладкой шерстке спинки и за ухом почесала. Баюн зажмурился довольно, от ласки замурлыкал.

– Кот, не суй нос в чужие сердечные муки, – пожурила любимца Ягиня, разливая взвар по чаркам из пузатого самовара.

Баранки на скатерть выложила, пирожки и иные угощения. Одну чарку перед преемницей поставила и осторожно до ладони дрожащей, холодной дотронулась, а второй рукой катившееся по краю расписного блюдца яблочко наливное остановила. Пропало сей миг видение на донышке.

– Пей, Верея. Отвлекись. Дел у нас с тобой нынче невпроворот.

Глава 18

За несколько дней Златояр благополучно добрался до княжества. Кагояр встретил его напряжённой тишиной, хмурые небеса нависли над городищем, вежи, крыши теремов и сторожевых башен касались тяжёлых туч. Ворота наглухо закрыты, что значило гостей не жаловали.

– А ну, открывай! – загрохотал княжич в рассветном сумраке по воротам, переполошив дремавших караульных.

– Кто таков?! – гаркнули сверху из оконца. – Чего тут надобно?

– Никого пускать не велено! – подоспел второй детина. – Поворачивай проходимец и вертайся туда, откуда приехал.

– Микуло, Братимир, неужто не признали? – пробасил Златояр, скидывая с головы капюшон епанчи. Для убедительности крикнул: – Кнута велю всыпать каждому.

Караульные глаза повыкатили, да чуть из окна не вывалились. А как побелели-то, словно покойника узрели! Поди его тут схоронили уж.

– Княжич… – промямлили, рты поразевали, лица их вытянулись. – Златояр? Ты ли это?! Али нечисть поганая играться с нами вздумала?

– Я! Открывайте, кому говорю! – мужики ринулись выполнять. А отворив ворота, обступили со всех сторон, рассматривали в неверии всадника и коня богатырского вороного.

– Взаправду княжич наш. Живой!

– Глядите, зрячий! – всполошились, заохали, руками по бокам себя хлестали, никак разуметь не могли.

– Думали, не вернёшься уже…

– Живой, живой я. Не дождётся ведьма кончины моей, – пробурчал и направил жеребца по улочке. – Как отец мой?

– Совсем плох наш князь, Златояр! Слёг, не встаёт, а княгиня волхва к нему не пускает, окаянная, будто нарочно извести старается, тьфу! – в сердцах кричали ему позади растерянные воины.

– Мор к нам сюда добрался, люд сгубил…

Княжич крепче стиснул поводья, злоба на Агидель такая пробрала неуемная. Ничего, недолго этой змее пировать осталось, настало время расплаты!

Копыта вороного звонко стучали по земле, поднимая в воздух столб пыли. Златояр с удивлением всматривался в серость изб, наблюдал пустоту на улицах княжества: не было слышно ни криков петухов, что по обычаю спозаранку кричат и народ будят, ни лаянья собак, ни блеяния скота, и ни одного жителя на подворье не видать.

Сонно кругом и тихо. Все поголовно в избах сидели, ставни заколочены, калитки на щеколдах… а в каждом дворе тлели погребальные костры. Тянуло