Девушки бури и тени - Наташа Нган

не просит меня дежурить. Никто из остальных не жалуется. Вместо этого на меня бросают сочувственные взгляды, когда я одеваюсь по утрам и двигаюсь осторожно, морщась от какой-нибудь новой травмы на тренировке, полученной накануне. Несколько раз за ужином я от сна падаю прямо в миску с отварным мясом и просыпаюсь оттого, что Майна несёт меня в каюту в своих сильных и успокаивающих объятиях.

Через две недели Цаэнь объявляет, что пришло время проверить мои навыки в поединке с кем-нибудь ещё.

Мы все сидим в каюте – прячемся от дождя, который льёт не переставая последние пару дней. Рука Бо тут же взлетает вверх, хотя несколько секунд назад он сидел рядом с Меррином, хватаясь за бока и заявляя, что от жареных кальмаров с перцем, которых мы только что съели на обед, у него разболелся живот.

– Как самый опытный боец здесь, – заявляет он, – я вызываюсь добровольцем.

– И кто именно наградил тебя этим титулом? – усмехается Меррин.

– Ты наградишь, когда увидишь меня в бою.

С ухмылкой Меррин обнимает Бо за талию и притягивает его обратно к своей покрытой перьями груди. Они обмениваются одним и тем же ошеломлённым взглядом, который бросают друг на друга после событий в рыбацкой деревне.

– Птицедемоны и демоны-кошки враждуют уже веками, – бормочет Цаэнь, поворачивая запястье в их сторону. – А теперь – поглядите на это.

Бо подмигивает.

– Невероятно, что с милым мальчиком можно забыть обо всём на свете, – поддразнивая, он добавляет: – Тебе же такое знакомо, не так ли, Шифу?

Некоторые другие фыркают, а Цаэнь мгновенно зыркает на него и бросает обеспокоенный взгляд на Майну, но не успеваю понять, с чем это связано.

Нитта машет руками.

– Хорошо, вернёмся к первоначальной теме. Пусть по-настоящему сильнейший из нас сразиться с Леи, – она поворачивается к Майне. – Что скажешь, принцесса Сиа? Сможешь ли ты сразиться с той, кого любишь больше всего на свете?

Майна бросает на меня испытующий взгляд:

– Мы уже сражались раньше.

– О, с тех пор у меня было гораздо больше практики, – я кривлю губы. – Я не стану причинять тебе боль.

Она отвечает, высвобождая магию. В одно мгновение её глаза покрываются льдом. Холодная рябь колышет подолы её одежды и волнистые волосы, как будто подхваченные подводным течением.

– Думаю, я справлюсь, – говорит она, и её голос отдается жутким эхом.

Нитта и Бо одобрительно вскрикивают, а Меррин тихо присвистывает.

Но выражение лица Шифу Цаэня мгновенно мрачнеет.

– Прекрати это немедленно! – командует он, поднимаясь на ноги, его мускулистое тело, кажется, выросло на два размера, гнев исходит от него, как грозовая туча. – Или ты забыла, чему мы с отцом учили тебя, Майна? Магию следует использовать только в случае крайней необходимости.

– Всё удовольствие испортил, – надув губы, жалуется Бо, но Меррин шикает на него уже по-серьёзному.

Радужки Майны снова становятся шоколадно-коричневыми. Её ресницы опускаются.

– Извини, Шифу, – бормочет она.

– Пойдём, Леи, – Цаэнь берёт свой меч из угла комнаты. – Сегодня с тобой буду тренироваться я.

Я пытаюсь поймать взгляд Майны, но она продолжает смотреть в пол.

* * *

В последний день нашей третьей недели на яхте Нитта зовёт нас ужинать на палубу. Она зажигает несколько фонариков на перевернутых ящиках, и мы собираемся вокруг них, непринуждённо болтая. Настроение у всех лёгкое. После трёх недель спокойного путешествия мы все расслабились. Легко забыть обо всём, что происходит на суше, когда мы так далеко от всего этого. Нас беспокоит только то, кто возьмёт лучшее одеяло в постель этой ночью или обыграет ли Бо нас снова в маджонг.

Вечер облачный, воздух странно неподвижен. Наша лодка медленно плывёт по морю. Накануне прошёл дождь, и тёплый воздух напоён мускусом мокрого дерева. Температура повышается уже несколько дней, поскольку мы находимся недалеко от южного побережья, где даже зимой жарко, за что провинции Китори и Цзяна получили прозвище Летних Штатов.

Майна целует меня, опускаясь на колени рядом со мной на палубу, её лицо золотится в свете фонаря. Хиро раздаёт чашки с пурпурным чаем из морских водорослей. Я беру свою, благодарно улыбаясь ему. Как и Майна, за время мирного плавания на корабле он, похоже, исцелился; синяки под глазами едва заметны, а на щеках появился румянец, впадины стали менее глубокими.

– Что будем есть сегодня вечером? – спрашивает Бо, плюхаясь рядом с Меррином и вытягивая свои нескладные ноги. – Я знаю, сегодняшний улов был деликатесом. Ты был так взволнован, когда вернулся, что пришлось немного полежать, чтобы... остыть, – его голос переходит в мурлыканье, он самодовольно ухмыляется. – Тебе даже понадобилась моя помощь, не так ли?

Я топлю фырканье в своём чае. Нитта не пытается скрыть свой стон, в то время как Цаэнь выглядит так, словно яростно пытается стереть из памяти образы, вызванные словами Бо.

Меррин приподнимает клюв и надменно смотрит на Бо сверху вниз, хотя его глаза сверкают.

– Не уверен, что от тебя много толку, милый мальчик, – поддразнивает он. Затем добавляет: – Но Бо прав. Учитывая, что это наш последний полный день в море, я решил поймать что-нибудь особенное.

– Тунца! – взволнованно угадывает мальчик-леопард. – Нет, подожди… акулу!

– Почему тебя это так волнует? – вздыхает Нитта. – Разве ты не помнишь тот банкет во дворце клана Геншару? Ты утверждал, что тушёная акула была самым отвратительным блюдом, которое ты когда-либо ел.

– Подожди, – говорю я, когда Бо открывает рот, чтобы возразить. Я смотрю на Меррина. – Ты сказал...?

Тот улыбается:

– Я совместил рыбалку с небольшой разведкой. Мы держим курс на архипелаг Мерсинг и достигнем его завтра вечером сразу после захода солнца.

По собравшимся пробегает возбуждённый шёпот. Я облизываю губы, а желудок тревожно ёкает. Наше пребывание на корабле было такой передышкой, что иногда я представляла, что можно было бы бесконечную плыть в синеву, и тогда нам всегда было бы комфортно, счастливо и безопасно.

А потом я вспоминала угрозу Наджи, увиденное в рыбацкой деревне и всё, за что мы боремся – и огонь снова вспыхивал во мне.

– Завтра! – восклицает Бо и машет кулаком в воздухе, от чего Меррин смеётся и осыпает его поцелуями.

– Это означает, что вот-вот начнётся самая опасная часть нашей миссии, – серьёзно отмечает Цаэнь. Но его предупреждение повисает в воздухе.