Оттенок ночи - Кэтрин Диан

Её ужаснуло зрелище их схватки. Яннек, возможно, и ослаблен, если верить подслушанным ею словам, но Лука тяжело ранен.

Ей ненавистно было оставлять его в таком состоянии. Она всегда ненавидела оставлять его, но это было особенно ужасно, когда он истекал кровью и испытывал боль. Но она не могла допустить, чтобы он отвлекался на неё и её намерения, беспокоился об её безопасности. Она также не могла допустить, чтобы он предупредил Рена об её присутствии.

И Рен, слава Идайосу, был сосредоточен на своей заложнице и драке.

Это было невероятное и ужасающее проявление насилия.

Только ассасины Ордена, обученные справляться с болью, могли сражаться так, как они, практически не показывая слабины. Лука вскочил на ноги, пригибаясь и извиваясь, как будто пуля не пробила ему брюшную полость менее тридцати минут назад, как будто его плечо не было разорвано на куски свинцом. Яннек двигался со всей быстротой вампира с многовековой историей, который все эти долгие годы оттачивал своё мастерство владения клинками.

Талия соскользнула с выступа, проклиная твёрдый снег и молясь, чтобы Рен не услышал тихий хруст. Она не могла выстрелить в него. Если бы его палец дёрнулся в момент смерти, он мог бы убить мать Луки — и, Боже, как Лука мог простить её за это? Как она могла простить себя?

Это должен быть клинок. Это должны быть скорость, тишина и точность.

На другом конце крыши Лука ударил отца по спине, и Яннек, развернувшись, нанёс удар Луке в грудь.

Талия медленно выдохнула… и перенеслась призраком.

Рен не заметил, как она приблизилась, но он определённо почувствовал, как она ударом подкинула его руку выше. Пистолет выстрелил, и Талия полоснула ножом прямо по его горлу. Кровь брызнула ей в лицо.

Схватившись за рассечённое горло, Рен упал на покрытую коркой льда крышу. Он хрипел и выдыхал последние остатки своей жизни, в его глазах жил шок.

Талия не ощутила ни удовлетворения, ни чувства справедливости. Она испытала только облегчение.

— Идайос! — вскрикнула Исандра, лёжа на спине.

На другом конце крыши Лука выбил у Яннека из рук одну из шив, а Яннек вонзил другую в живот Луки.

Талия закричала.

Но Лука смирился с этим уроном и даже подстроил всё так, чтобы его собственная шива оказалась там, где он хотел.

Это было ужасное зрелище: отец с клинком, вонзённым в живот сына, сын с клинком, приставленным к горлу отца.

Несмотря на всю боль, которую Талия испытала, потеряв свою семью, она, по крайней мере, могла просто оплакивать их. Они не причинили ей вреда. Они не использовали её. Они только любили её.

Но, несмотря на то, что Яннек этого заслуживал, что станет с Лукой, если он убьёт своего отца и всю оставшуюся жизнь будет помнить об этом?

Были и другие аспекты, более практические.

— Лука, — позвала Талия, медленно приближаясь к нему. — Остановись.

— Талия, — в его глазах светилась боль, выражение лица было грубым. Всё притворное безразличие исчезло. — Ты не сказала мне. Ты так и не сказала мне, что он с тобой сделал.

— Лука, пожалуйста, не убивай его.

Струйка крови стекала по шее Яннека из-под лезвия Луки.

— Он использовал тебя! Он бы позволил тебе умереть! И он знал! Он знал, что я связан с тобой. Он знал!

По щекам Талии потекли слёзы.

— Я знаю, любовь моя. Я знаю.

— Если ты убьёшь меня, Орден придёт за тобой, — сказал Яннек. — И за ней.

— Мне всё равно. Если она всё равно не свободна…

— Я освобожу её.

Лука стиснул зубы. Столько боли. Слишком много боли.

— Чтобы спасти свою жалкую жизнь, — обвинил он своего отца.

В глазах Яннека промелькнул едва заметный намёк на эмоции. Может быть, отчаяние. Сожаление? Кто мог знать?

— Чтобы вернуть тебе твою, — ответил Яннек. — Теперь я вижу, что ты никогда не вернёшься. Ты не тот сын, которым должен был быть. Ты никогда не станешь тем, в ком нуждается Орден. Так забирай её. Будь с ней.

— Лука, — взмолилась Талия, и её взгляд метнулся вверх, когда на крыше появился другой мужчина — Кир, напарник и друг Луки.

— Лука, твоя жизнь и её жизнь важнее, чем его смерть, — напомнил Кир.

Рука Луки задрожала.

— После того, что он с ней сделал…

Талия протянула руки, в которых не было оружия.

— Будь со мной, Лука. Пожалуйста. Выбери меня.

Его взгляд метнулся к ней, хотя клинок так и не отошёл от горла отца.

— Я всегда… Я всегда выбирал тебя, Талия. Даже когда я отпустил тебя, я выбирал тебя. Я хотел, чтобы ты… получила то, что ты хотела. Но я не знал…

— Я не могла тебе сказать. Потому что я тоже выбирала тебя. Пожалуйста.

Лука выдернул клинок и отскочил назад, а шива его отца всё ещё торчала у него из живота.

— Бл*дь! — заорал Кир и побежал в тот же миг, что и Талия с Исандрой, и все они бросились к Луке, когда он упал.

Яннек, пошатываясь, попятился.

— Я отрекаюсь от тебя, Лукандер Де. Отдаю тебя другим. Орден умрёт вместе со мной, если никто не будет его достоин.

Талия встала рядом со своим супругом и посмотрела на мужчину, который контролировал её жизнь все эти годы и который мучил Луку ещё дольше.

— Не позволяй мне вновь тебя увидеть. Я не стану останавливать его во второй раз.

— Вы оба для меня мертвы.

— И спасибо Идайосу за это, — ответила Талия, когда Яннек исчез в ночи.

Глава 37

Нокс понимал, что нависает над ним, но не мог заставить себя отойти от кровати Риса. Когда он увидел, что Рис падает…

Когда он увидел всю эту кровь…

Клэр вцепилась пальцами в его пояс сзади.

— Это может напугать его. Не думаю, что иногда он любит, когда люди подходят слишком близко.

Нокс позволил ей оттащить себя назад. Она права, и это так похоже на Клэр — замечать что-то подобное.

— Ты в порядке? — спросила Клэр.

— Я? Меня ранили всего лишь в колено. Я в норме.

— Я не имела в виду твоё колено.

— О, — Нокс задумался, а затем признался: — Я не знаю.

Дело в том, что Рис никогда не получал таких травм. Конечно, ему периодически перепадало, но Нокс не помнил, когда в последний раз Рис получал серьёзную травму, которая могла бы его убить.

Может, это просто невезение, или, может, Рис был отвлечён всем, что происходило с Герцогиней, или, может, просто Рис так много рисковал,