Княжна Екатерина Распутина - Ольга Токарева

— Петр… Я ведь тебя преду…

Друг не успел договорить. Брошенный главарем нож, словно хищная птица, метнулся в его сторону, вонзившись точно в область сердца. Лезвие, не встретив ни малейшего сопротивления, пронзило тело насквозь и с глухим стуком рухнуло на пол.

«Володя» бросил мимолетный, хмурый взгляд на место падения ножа, затем перевел взор на главаря.

Осознание того, что ему не причинили вреда, заставило мужчину вскочить, но тут же его обвили длинные темные ленты, превращая в подобие мумии. Минут пять они безжалостно сдавливали его, словно удав жертву. Затем, медленно, зловеще, начали втягиваться обратно в тело Хромуса. Когда последняя лента исчезла, на полу остался лишь иссохший скелет, обтянутый серой пергаментной кожей.

Грохот раскатился по комнате, словно гром среди ясного неба. Мой взгляд скользнул к неподвижной, грузной фигуре Светланы Никифоровны, распростертой на полу. Обморок, глубокий и, к счастью, не угрожающий её жизни. Я повернулась к другу, невольно застыв в изумлении.

— Не знала, что ты на такое способен.

— Разломы научат и не такому, — усмехнулся он.

— И что дальше? Нам закладная на мастерскую нужна, — напомнила я, чувствуя, как нарастает напряжение.

— Пустяки, — бросил Хромус, направляясь к стене, где висела картина в позолоченной раме.

Сняв ее, он надавил на неприметный участок стены, и та бесшумно отъехала в сторону, обнажив дверцу сейфа. Володя не мешкал. Словно змея, из его тела вырвалась лента, метнулась вглубь сейфа и мгновенно вернулась, цепко сжимая в своих объятиях стопку бумаг. Оглядевшись в поисках подходящего места, он сорвал бархатную штору с окна, бросил ее на пол и безжалостно швырнул туда же добытые документы. Словно профессиональный вор, Хромус принялся опустошать сейф с методичной тщательностью, не оставляя ни единого следа.

Я завороженно наблюдала, как на черный бархат оседают груды денег, золотые украшения и россыпи сафиров обрушиваются дождем, искрясь в тусклом свете комнаты.

«Володя» свернул занавес и вложил ее в себя, словно в сейф. Все, кто нас увидит, и мысли не допустит, что награбленное у него внутри лежит. На обратном пути нам никто не повстречался. Мы сели в машину и тут же тронулись.

— И что дальше? — поинтересовалась я.

— Да ничего… Отвезу тебя домой. Сам вернусь в Вологду, переберу бумаги. Деньги потрачу на нужды больницы, а О спрячу в доме, где живут твои старики. С золотом пока не решил, что делать. Драгоценности лучше продавать в большом городе. В столицу рвану. Нужно тебе новый дом присмотреть. Нехорошо, что над тобой смеются, что ты без кола и двора, а еще княжна. Я сразу вспомнила ехидную усмешку Василисы, когда она насмехалась над моей бедностью. Похоже, её подколка на Хромуса произвела гораздо большее впечатление, чем на меня.

Уже стемнело, когда машина остановилась у ворот усадьбы Соловьевых.

— Присмотри за ребятами, — обеспокоенно попросила я, выходя из автомобиля.

— Не переживай, — успокоил меня он. — Я отдам закладную и немного денег им подкину. Старшей красавице тоже пора выходить замуж.

Хромус уехал, а я, глубоко вздохнув, побрела домой, погруженная в воспоминания о приключениях, которые произошли со мной за столь короткий промежуток времени.

Глава 23

Разговор по душам с Хромусом

— А я смотрю, вас всё тот же таксист подвозит, — прогудел старческий голос охранника, вынырнувшего из тени сторожевой будки.

Я вздрогнула от голоса, прервавшего хоровод мыслей, буркнула в ответ скорее себе под нос, чем ему: — Слуга рода, присматривает за мной.

— Вон оно что, а мы с ребятами всё головы ломаем, откуда у тебя деньжата на городские поездки берутся? Неужто Пётр Емельянович подкидывает?

— Володя в Разломы ходит, на монстров охотится, всякую диковинную добычу из них выносит да продаёт.

— Видать, фортуна парню улыбается во весь рот, раз на такой машине разъезжает. Такие-то модели только за морями делают. Джипа называются.

Уголок моих губ тронула едва заметная усмешка. В памяти ожило, как Хромус, словно влюбленный, расписывал достоинства этой стальной громадины, воспевая её непробиваемый нрав: «Проходимость — зверь! Ей ни грязь не страшна, ни буераки — не помеха!». Он мечтал промчаться на ней по самому сердцу Разлома! Но мудрые головы охладили его пыл, предостерегая: дескать, железо от разломной пыли зачахнет, словно цветок без воды, а вздумай жакроб напасть… Тут уж прощай, машинка. Подцепит рогом да начнет молотить о землю, пока не останется лишь жалкая, искореженная лепешка. Потому я с нарочитой небрежностью обронила: — Джип и правда хорош. Правда, в моделях я не сильна.

— Да оно и понятно, — не унимался сторож, видно, изнывая от скуки на посту, он ухватился за возможность хоть немного развлечься, а после, конечно же, обсудит с мужиками новости, так старательно выуженные у меня.

— Такой пригожей барышне ни к чему руки марать в железяках, это мужская забота, — продолжал он, ловко скручивая самокрутку. — Вот только одного ума не приложу: слуга-то ваш больно уж молод для такой службы. Сколько ж ему годков было, когда он вашим родителям клятву верности давал?

— Он давал клятву не моим родителям, а мне, — выпалила я и, тут же решив, что и так проболталась сверх меры, поспешила к дому, бросив через плечо: — Простите, дедушка Федор, мне пора спать.

— Да оно и верно, дитяткам в такой час давно уж в постели полагается быть, — донеслось мне вдогонку.

Но я уже не слушала, торопясь уйти от его любопытного взгляда. Войдя в комнату, я поспешно сбросила с себя одежду, словно пытаясь стряхнуть воспоминания дня. Ополоснувшись в ванной, вернулась в спальню, где, нырнув под спасительное одеяло, сомкнула веки. И тотчас передо мной возникла она — иссохшая мумия главаря банды.

Сердце, словно пойманная птица, заметалось в груди, выбивая паническую дробь. Прошлая жизнь накатила, как шторм: космодесант, освоение чужих миров… Я видела многое. Не раз хоронила друзей, но то, что проделал «Володя», вселяло первобытный ужас, леденящее осознание того, что, не успей я сбежать от экрибисов, меня ждала бы та же участь — мумификация, а может и хуже.

Колючие иглы страха пронзили кожу при мысли, что эгомус обладает той же чудовищной силой, что и его собратья на далекой планете. Ледяной озноб сковал тело. Я принесла на Тераклус сущность, способную уничтожить человечество. И если эта сущность каким-то образом сможет размножиться… Миру придет конец. Дыхание перехватило