Легкое дельце - Виктория Серебрянская
Квартира встретила меня тишиной и легким ароматом морского бриза. Именно такой запах я предпочитала при кондиционировании помещений. В общем, все было так же, как я оставила, уходя на прогулку. И все же я насторожилась еще от порога. Привычное к одиночеству естество буквально вопило: в квартире я не одна. Кто-то проник сюда за время моего отсутствия. И сейчас затаился где-то в глубине комнат.
Я окинула взглядом коридор: на первый взгляд, все в порядке. Те же брошенные мной комнатные шлепанцы, ваза с оранжерейным жасмином на тумбочке, на ручке двери, ведущей в спальню, позабытый мной халат. Каюсь, в гражданской жизни, когда пришлось забывать про удобные летные комбинезоны, у меня появилась вот такая идиотская привычка бросать одежду на ручках дверей. Непонятно, откуда она появилась. Но сейчас я возблагодарила небо за нее, бесшумно выдернув шелковый поясок от халата из предназначенных для него петель. Не бог весть какое оружие. Но ничего другого в квартире не было. Разве что сходить на кухню за большой сервировочной ложкой…
Я переоценила свою ловкость и возможности защищаться. Все же живот сделал меня неуклюжей, несмотря на ежедневные физические нагрузки. Если бы мне действительно угрожало хоть что-то, я не успела бы даже пискнуть. Не то, что поднять вверх руки со своим единственным оружием. К счастью, ничего этого не потребовалось.
Бесшумно, словно привидение, он вышел из-за приоткрытой двери гостиной, не выказывая ни капли агрессии. Руки свободно висят вдоль тела, оружия нет. Лишь желваки ходили ходуном на окаменевшем лице. А ледяной взгляд прикован к моему животу.
Я застыла на месте, позабыв, что нужно дышать. Поясок будто живой выскользнул из враз ослабевших пальцев. Со мной творилось что-то совершенно непонятное, несвойственное мне. Жадно изучала худощавое смуглое лицо. Силилась удержать непонятно откуда подступившие к глазам слезы. А внутри меня боролись желание закатить истерику, обвинить в равнодушии, в том, что бросил одну, и… желание броситься на шею и разрыдаться от облегчения, душа его своими слезами и объятиями. Приехал все-таки! Не бросил, не забыл!
Наверное, Таир заметил заблестевшие слезами глаза. Вот только интерпретировал он это как-то уж очень странно. Ибо скрипнул зубами, а потом холодно сообщил:
— Не реви, я сейчас уйду! Не знал. Думал, ты меня ждешь. Знал бы, не стал бы вламываться в квартиру!
— Что?.. — невольно вырвалось у меня. От потрясения даже слезы на глазах высохли. О чем это он?
Таир словно и не слышал меня:
— На квартиру претендовать не стану. Считай ее моим свадебным подарком. В конце концов, одному мне так много не нужно. Но… — Он запнулся. Сжал и разжал кулаки. А потом ядовито бросил: — Желаю счастья и мешать не стану! Знал бы, что ты такая… Прощай, код замка, надеюсь, ума сменить хватит!
Таир одним шагом достиг меня. А так как я стояла посередине коридора и перегораживала ему проход, аккуратно взял меня за плечи с явным намерением отстранить в сторону, чтобы пройти. И вот в этот момент я словно проснулась.
— Ты что несешь? — взбеленилась, цепляясь в сильные запястья удерживающих меня рук. С силой. Так что наверняка от впившихся в кожу ногтей выступила кровь. — Зачем мне менять код замка? — Я заводилась все сильней и сильней. Все же гормоны способны порой сыграть со своей хозяйкой очень злую шутку. — Куда ты собрался? Я столько тебя ждала, а ты даже объясниться не хочешь?! Трус!
Окончательно взбесившись, я вывернулась из рук килла, извернулась и со всей дури влепила ему затрещину. Так, что на смуглой коже мгновенно проступили очертания моей пятерни.
Мой поступок ошеломил нас обоих. Таир так и застыл на месте, потрясенно уставившись на меня. А я… Запал уже прошел. Меня затрясло от эмоций. И я неожиданно даже для самой себя разревелась:
— А впрочем… Да пошел ты!.. Убирайся! Обойдемся и без тебя!
Всхлипывая, почти ослепнув от слез, я практически наощупь добралась до кровати и неуклюже прилегла, всем телом сотрясаясь от рыданий. Ну и пусть убирается туда, откуда выполз! Не я первая буду растить детей без отца и не я последняя! Справлюсь!
Я не прислушивалась к происходящему в квартире, поглощенная горем и болью из-за непонятного поведения килла. Так что легшая на плечо горячая рука оказалась неожиданностью, заставившей меня подскочить.
— Погоди, Тина, я ничего не понимаю… — растерянно пробормотал над головой Таир.
— А ты хотя бы пытался разобраться? — снова завелась с пол-оборота я. — В чем ты меня обвиняешь?
Сев на кровати, я требовательно уставилась в полные беспомощности карие глаза Ирейса.
Килл под моим взглядом потерянно опустился на пол и выдохнул:
— Увидев тебя с животом, я решил, что ты не дождалась меня и устроила свою судьбу с другим.
— Идиот, — припечатала его я, не задумываясь. — Ты хоть о модификации моей помнишь? Или ревность затмила все мозги?
Судя по лицу Таира, второе было правильным. Он озадаченно потер лоб. Потом посмотрел на меня:
— А что вообще происходит? Как… — Не найдя подходящих слов, килл молча кивнул на мой живот.
Мне вдруг захотелось обнять этого идиота так, чтобы захрипел в моих объятиях! Чтобы закатил глазки от удушья и запросил пощады! И одновременно даже ладони зачесались от желания схватит с кровати подушку и лупить ею по черноволосой голове до тех пор, пока наволочка не выдержит и не треснет при встрече с кое-чьей тупой башкой! Пришлось даже руки сжать в кулаки, чтобы удержаться от соблазна!
— Как — это у тебя спрашивать надо! — И я выразительно посмотрела в карие глаза, намекая на тот единственный раз, когда мы оба до такой степени забылись, что наплевали на все. — Я так понимаю, успела залететь до того, как модификации окончательно перестроили мой организм. Во всяком случае, у доктора, обследовавшего меня, другого объяснения нет.
Я и в самом деле долго переписывалась с Ивтором с Тиннау по поводу результатов моего обследования. Он же мне и сказал без обиняков, что с моими модификациями рисковать и избавляться от беременности нежелательно. Ибо почти со стопроцентной вероятностью можно утверждать, что эта беременность — мой единственный шанс стать матерью.
Таир так долго молчал, разглядывая меня, что меня снова стало трясти от переизбытка эмоций. И про себя я решила: если
