Эпоха королей - Нира Страусс

— Мы двигаемся очень медленно, — заверила я.

— Хорошо, я продолжу свои дела. Мелисса уже должна быть готова к сбору, а Мэддоксу она нужна, иначе его свалит весенняя депрессия. Ох уж эти драконы!

Он ушёл, улыбаясь и легко шагая, раскачивая корзину, словно ребёнок, идущий за покупками. Но оставленное им впечатление было очень странным.

Я посмотрела на Веледу, которая тоже наблюдала за уходом своего отца.

— Всё в порядке?

Девушка вздохнула и затем слегка улыбнулась.

— Ты ведь знаешь, что Абердин и Пвил не мои родители, правда?

— Ну… Я думала, может быть, один из них всё же…

— Нет. — Она покачала головой. Сегодня она заплела волосы, насколько хватило длины, в косу, хотя несколько каштановых прядок всё же выбилось. — Мой отец был феем, а мать — человеком. Они жили изолированно на севере Аннвина, почти на границе с Хельглаз. Когда мне не было и года, они умерли от сидховой лихорадки. Я бы умерла от голода или холода, если бы Абердин не услышал мой плач.

Она рассказала эту историю быстрым бесстрастным тоном, и я не осуждала её. Если бы мне пришлось рассказывать об обстоятельствах смерти моей матери, я бы чувствовала себя при этом так, будто вытаскиваю занозу из пальца.

— Поскольку я полукровка, в моих венах так мало магии, что я не могу управлять ни одной стихией; я никогда не смогу стать друидом. В общем, я по сути обычный человек, — сказала она, указывая на свои округлые уши. — Но главное то, что Аб и Пвил взяли меня под свою опеку без вопросов. Для меня они настоящие родители, я не помню ничего, что было до них. Они воспитали меня с такой любовью, с такой теплотой, что лучше и представить нельзя. Я всегда была здесь, в этом замке, с ними. Я даже никогда не выходила за пределы Эйлма, и честное слово, я всегда была счастлива здесь. Я счастлива, я…

— Слушай. — Я осторожно потёрла её плечо. Её лицо было воплощением растерянности; словно она не хотела чувствовать то, что чувствует. — Ты ничего плохого не делаешь. Наверно, Пвила чуть не хватил удар, потому что ты внезапно перешла от перекладывания бумажек к метанию ножей в соломенного человека. Я не вправе давать советы, тем более семейные… И здорово, что ты благодарна Пвилу и Абердину за то, что они приняли тебя в семью. Но если они, как ты сама говоришь, для тебя настоящие родители, может быть, стоит попробовать быть откровенной по поводу своих чувств.

Она закрыла глаза и запрокинула голову. Вдали раздался гром, от которого содрогнулась земля.

— Я сама ещё не разобралась в своих чувствах.

Её слегка ворчливый тон заставил меня улыбнуться.

— Ну, мне кажется, что сейчас ты чувствуешь себя немного узницей в этом замке.

Она открыла глаза и взглянула на тёмно-серое небо, украшенное облаками.

— Узницей, — прошептала она.

Когда она посмотрела на меня, то сделала это так, словно только что осознала, с кем разговаривает.

— Это останется между нами?

— Конечно, Вел. — Я заметила, что по-семейному сократила её имя, но не придала этому значения. Отступила назад и указала на мишени. — Попробуй ещё немного размять руку.

Оказывается, мы обе отлично умеем делать вид, будто ничего не произошло. Спустя двадцать минут раздался гром, и дождь обрушился с неба. Веледа торопливо прикрыла голову капюшоном, и мы побежали к замку. Едва добравшись до каменных ступеней входа, мы уже промокли до нитки.

В прихожей мы встретили Плумерию, которая только вошла или собиралась выйти. Она была так же изысканна, как всегда, в простом платье кобальтового цвета, подчёркивающего её светлую кожу и золотистые волосы. Длинные рукава заканчивались там, где начинались элегантные белые перчатки.

— Благословенна Ксена, — тихо выдохнула она, отступая назад, когда я начала отряхиваться по-собачьи.

— Я пойду к себе, — прошептала Веледа, — мне нужно переодеться.

Я отжала волосы на красивый пол с цветочными узорами, мысленно обещая потом почистить его, чтобы Хоп не добавил слишком много перца в еду, как он сделал с Абердином, когда тот устроил беспорядок на кухне.

— Аланна, я как раз тебя искала.

Я обернулась к Плумерии.

— Да? Герцогиня хочет, чтобы мы снова практиковали реверансы?

Моя спина так до конца и не восстановилась после прошлого занятия.

— Нет. Речь обо мне. Я хотела бы поговорить с тобой.

Несмотря на то, что в её голосе всё ещё слышались дрожащие нотки, из-за чего казалось, будто она на грани обморока, всё же недели, проведённые вместе, позволили ей привыкнуть ко мне. Или мне просто хотелось так думать.

— Конечно. Говори.

Она кивнула в сторону двери.

— Прогуляемся?

Я моргнула.

— Ну…

— У меня есть зонтик, — добавила она, покачивая тем, что держала в руках. Зонт был того же оттенка, что и её платье, и я не сразу его заметила.

Я отдавала себе отчёт в том, что это всё довольно странно: Плумерия захотела поговорить со мной наедине, да ещё и под ливнем. Но затем я вспомнила разговор с Веледой, и мне подумалось, что, может быть, в такие дни многих тянет раскрывать душу; я же являюсь исключением, поскольку мне хотелось лишь оказаться поближе к огню и насладиться вкусом великолепного какао с молоком, приготовленного Хопом.

Зонт Плумерии предназначался только для одного человека, так что нам пришлось прижаться друг к другу сильнее, чем при обычном разговоре. Если ей было неудобно (и, вероятно, было), она хорошо это скрывала. Шум дождя, стучащего по натянутой на спицы ткани, создавал вокруг нас своеобразное одеяло, изолируя нас двоих от всего остального мира. Мы направлялись к кузнице.

Брызги воды из-под моих подошв разлетались во все стороны, и я заметила, что подол платья Плумерии уже промок. Надеюсь, сегодня она не в своих обычных туфлях на каблуках.

Я решила проявить терпение и ждала, когда она захочет начать разговор.

— До Теу-Биада осталось совсем немного, и я действительно думала, что ты отправишься туда, ко Двору, выдавая себя за меня.

— Всё к этому ведёт.

Мы прошли мимо окна, из которого лился яркий оранжевый свет. Скорее всего, это свет камина из зала, который находился по ту сторону коридора от кухни, где Абердин дремал при любом удобном случае.

— Помнишь, как ты спрашивала меня, не перечеркнёт ли план моей тёти все мои шансы на хорошее будущее при Дворе?

— Помню.

Герцогиня тогда не дала ей ответить — это я тоже помню.

— Так вот, мой ответ: нет, он ничего не перечеркнёт. Напротив, ты снимаешь с меня страшный груз.

Я поперхнулась.

— Ч-что?

— Я хотела рассказать тебе