Княжий венец - Анна Михайлова

Но удивительным был второй пришлый. Девушка! Моложе Тамирис, светловолосая, но и она бледная, до серости. Простой домотканый сарафан, рубаха без вышивок. Будто наемная работница или нищенка даже, чуть более опрятная разве. Ничем не примечательное усталое лицо, с мелкими заостренными чертами. Нос, скулы, подбородок – острые, будто уколоть готовы в ненависти ко всему живому. Под стать лицу были злые голубые глаза да губы презрительно поджатые. Странная парочка, где явно верховодил мужчина. Остановились и с интересом принялись рассматривать противников.

- Значит это ты решила помешать моим планам? – надтреснутым голосом спросил мужчина. Тихо вроде произнес, а слышно, будто рядом стоит. И говорит по иному, с акцентом и мягкими согласными.

- Зря ты пришел в эти земли, незнакомец. И зря решил поднимать мертвых. Ты же знаешь – надолго их не удержать. Скоро на тебя бросятся.

- Ишь, какая умная. Ты много знаешь, хоть и молода. Скажи уж заодно и имя свое. Перед смертью. Я – Аконит.

Еще не хватало врагу, тем более Темному – имя свое говорить!

- Не торопи мою смерть. Не ты над ней властен, - усмехнулась девушка, - Я – Мири. Объясни уж тогда – зачем? На что ты рассчитывал? Рано или поздно тебя загнали бы обратно в болота.

- Ошибаешься. Накоплю войско мертвое и пройду смертельным вихрем по землям.

- Зачем тебе здешние земли без людей?

- Незачем, ты права. Убью лишь всех непокорных, кто под мою руку не встанет. И на трон миргородский сяду.

- Тебе никто не позволит. Ни дружина, ни двор со знатью, - усмехнулась валорка. Глупый простолюдин, что захотел власти. Думает – берега там медовые.

- Еще как позволит! Наследница у меня есть.

- Кто?

- Вот, она – сестра князя. Родная.

Девка с кислым лицом ухмыляясь, выступила вперед.

- Ну здравствуй, братик! Здравствуй князь Миргородский. Соскучился?

Глава 33.

Вздрогнуло рядом крупное мужское тело. Сжались крепкие челюсти, да так, что желваки заходили на скулах. Впервые ужас в нем с яростью боролись. Ярость оттого, что все же подтвердились опасения – сестрица-Чаянка в злом деле замешана. Еще после первых разговоров с валоркой забрезжила мысль, хоть и гнал он ее. А уж когда Тами про кровь высокую заговорила… Теперь стало понятно, чем ее сманил чародей – властью. Возможностью вернуться ей, изгнаннице, к привычной роскоши и отомстить. Не смирила ее доля чернавки-работницы на Болотах. Пожалел ведь столько лет назад, когда сюда сослал. А она все это время пути отомстить искала. Да только ужас, что обуял князя – сильнее ярости на сестру. Вмиг боязно стало голову повернуть и увидеть в фиалковых глазах разочарование. И боль от обмана. Может даже и ненависть. Полоснет наотмашь, похуже удара кистенем в висок.

- Никто ты мне, чернавка, - процедил князь. Самолично же изгнал за душегубство, лишив имени и родства.

Девка хихикнула. Зло, надрывно. О, сколько раз она эту встречу представляла! Еще в ногах у нее высокомерный брат валяться будет, как сама она валялась, умоляя сжалиться. Не помиловал тогда, не разжалобили его слезы. Ее! – княжну сослать работницей-чернавкой сюда, в глушь, на болота смердящие! Еще и косу срезал, как знак того, что нет у нее девичьей чести и достоинства. За все она ему отомстит, сполна!

Сжала руки в кулаки, лицо скукожилось, став еще неприятнее.

- Можешь кривиться и отказываться, а сестра я твоя, родная. Вместо тебя на трон сяду! Не потому ли сам князь миргородский Велеслав на Болота пожаловал? Понял, что недолго тебе осталось княжий венец носить! Ой, а что это девка твоя рядом глаза пучит? Нешто не знала о том, кто ты?

Тами почувствовала, что земля уходит из-под ног. Деревья и звезды закружились над головой грозясь вот-вот поменяться местами. Вот откуда эта властность, умение управлять людьми, желание получать все по щелчку! Эти оговорки, что она мимо ушей пропускала. Боги, она настоящего князя заставила рубахи стирать! Да только не это главное. Невольная дрожь прошла по телу: врал! Все это время, с первого дня знакомства он врал ей! Ох, как же больно! Заныло сердце, захлебываясь обманом. А теперь еще и сестра его здесь. С ней-то что делать? Зло уничтожено должно быть, но даст ли он кровь родную сгубить? Паника к горлу подступила вместе с обидой. Бросить бы все и уйти! Туда, где нет обмана и боли. Дрожь невольная по телу прошла. Ноги грозились вот-вот подломиться, словно под тяжестью невыносимой. Смех издевательский донесся откуда-то издалека, словно сквозь вату.

- Тами, - тихо позвал ее низкий голос.

А она дернулась, как от удара, и голову невольно вскинула. Вот тут он и поймал ее в плен своих глаз. Смотрела на него с болью и гневом и не могла выпутаться, как в силки попала. Отступила на шаг, потом еще на один. Пошатнулась даже, но не дали упасть колдовские синие глаза. Держали крепко, будто наяву руки его чувствовала. А про остальное как же? Врал или нет? Так ведь и она не честна с ним до конца! Что ж пенять. А все одно – горько на душе. Как же горько…

- Верь мне, - прошептали мужские губы. Те, что бережно и нежно целовали, касались щек и лба с невесомостью крыльев бабочки. Смотрела в его глаза – а там столько всего полыхает! Страсть, сила, нежность… Страха только нет – лишь беспокойство за нее. И горячее что-то, живое и важное, к чему все ее естество тянется.

Внутри раздрай творится, всякого понамешано. И боли, и надежды. И страха довериться. Вот только если она сейчас себя в руки не возьмет, то в банальную истерику скатится. Мучительно, впившись ногтями в ладони до розовых лунок сжала все эмоции в железный кулак. Не сейчас. Сейчас она ДОЛЖНА!

Мысль вспышкой мелькнула: главное – битва! Ежели она сейчас в сопливый крик бросится или они с Леславом ссориться начнут, то как войско разделятся. И уничтожены будут поодиночке. Именно этого бледная моль на другом конце поляны добивается. Нельзя играть по чужим правилам, как бы не было тяжело и больно. Только по своим! Только вместе победить смогут, не иначе. Потом все, и боль душевная, и выяснение правды. Самое себя отодвинула на задний план. Долг – наипервейшее, чему ее учили. И она не подведет. Не