Отрада - Виктория Богачева

— Нет, — ответил тот уверенно. — Заусенца-то нет.

— Молодец, — кузнец улыбнулся и вновь взялся за точильный брусок.

Отрада тихонько вздохнула и обхватила себя за колени поверх плотной поневы. Храбр все равно заметил и покачал головой. Отложив в сторону нож, упруго и плавно поднялся с крыльца и подошел к ней, опустился рядом на бревно.

— Я в первый раз на ловиту с отцом пошел, едва двенадцать весен исполнилось. Не вздыхай, Отрадушка, завалю вепря и вернусь. Еще немного, и осень уже. Воевода приедет, тебя засватаю, обскажу ему и про Избора и про старосту, и что с Твердятой они сотворили...

Отрада закусила губу, выругав себя в мыслях. Храбр на ловиту идет, а она едва не плачет! А надобно с добрым сердцем провожать, чтобы ему же легче было, а не слезами да вздохами!

— Тревожусь за себя, — призналась шепотом и залилась смущенным румянцем.

Храбр мягко усмехнулся.

— Да что мне сделается, я в кузне закаленный, — сказал он и перехватил ее ладонь.

Она смущенно улыбнулась, тайком огляделась по сторонам, убедившись, что Твердята все еще в клети, и уложила голову кузнецу на плечо и тут же услыхала его довольный вздох.

— А пошто ты к вечеру, а не с утра, пока светло, идешь? — спросила немного погодя.

— Жара сперва спасть должна. По солнцепеку какая же ловита? Кабан из лужи не вылезет. Его ловят в лужах с мокрой грязью, любо ему там валяться. Али на водопое, али на месте кормежки.

— А какой зверь самый свирепый? — Отраде понравилось, как ладно и складно рассказывал обо всем Храбр.

— Самый свирепый это подранок. Страшнее раненого, разъяренного и опьяненного кровью зверя не найти. Потому и убивать следует с первого удара и метить, чтоб в самое сердце.

Она поежилась и потерлась щекой о его плечо. Чуть повернув голову, Храбр почти невесомо коснулся ее макушки губами и вдохнул горький запах трав, который преследовал ее с той поры, как начала жить в избе знахарки.

Оставшийся день прошел быстро, в хлопотах и разговорах. Храбр закончил точить кинжалы, проверил оперение стрел, достал из сундука свою старую охотничью одежду — штаны из грубой кожи, широкий пояс и полотняную рубаху, расшитую еще его матерью.

Как только солнце начало медленно клониться к закату, Храбр вышел со двора. В руках он держал тугой, мощный лук, а за его спиной покачивался колчан, в котором негромко шелестели стрелы. Два длинных кинжала в ножнах он закрепил на кожаном поясе.

Отрада ушла чуть раньше, после полудня. Решила, что негоже невесте у жениха в избе денно и нощно крутиться! И потому нынче Храбр шел, сопровождаемый ватагой мальчишек. Те шумели и путались под ногами, выпрашивая потрогать лук, подержать в руках острый кинжал.

— Ну вас! — кузнец отмахивался от них, ускоряя шаг.

На опушке леса его уже дожидались жители общины. Среди них была и бледная, взволнованная Отрада.

— Большого вали, Храбр, большого! Чтоб непременно всем мяса в достатке было! — женщины улыбались ему, раззадоривая.

Ловита всегда была большим праздником. После нее в избах появлялось вдоволь свежей дичи; часть ее солили и хранили в холодных погребах, чтобы хватило до весны.

Самые месяцы для ловиты — после страды и уборки урожая.

— Мы будем в овраге тебя дожидаться, — Зорян смотрел на Храбра с нехорошим прищуром. — Горихвосткой прокричишь, как убьешь.

Кузнец молча кивнул, нашел взглядом Отраду, улыбнулся лишь ей одними глазами и вошел в лес, провожаемый веселыми криками.

43.

Храбр сделал десяток шагов, когда все прочие звуки стихли, и вокруг остался лишь шелест деревьев, пение птиц и шепот травы. Он остановился и глубоко вдохнул, закрыв глаза. Он поправил колчан, погладил стрелы по оперению, убеждаясь, что те с легкостью ложатся в раскрытую ладонь.

Обычно на кабана ходили с копьем, но Храбру больше по сердцу были кинжалы. Всего-то и нужно было подпустить зверя достаточно близко, а после с двух рук вспороть его грудину. Лук он брал на крайний случай, коли будет нужда добить.

Храбр повел головой, определяя, куда дул ветер, и едва приметно улыбнулся. Он двигался по вытоптанной людьми и зверьем тропинке, бесшумно и мягко ступая босыми ногами. Он улавливал, как по деревьям прыгали белки, как в траве метнулся прочь жирный заяц, как ветер играет листвой на верхушках крон.

Он шел довольно долго, пока воздух не стал тяжелым, влажным, а почва под ногами не начала едва слышно хлюпать. Излюбленные вепрями болотистые лужи с грязью были совсем недалеко. Храбр остановился, застыл почти неподвижно и сделал несколько глубоких вдохов, успокаивая стучащее сердце. Нынче требовалось сосредоточиться. Он медленно пошел вперед, следя за каждым шагом, и вскоре до него донесся далекий рев и визг зверей.

«Самки, — понял он, прислушавшись. — А мне надобен вожак».

Храбр уже чувствовал тот опьяняющий вкус охоты, чувствовал, как ускоряется бег крови по жилам. Ладони буквально зудели от острого желания обхватить рукоять кинжала, сжать ее и нанести удар. Но он ведал, как следовало поступить. Сперва — отыскать вожака. Обычно тот, вдоволь навалявшись в грязи, уходил бродить в лес недалеко от самок. Его нужно было отрезать от них и подпустить к себе как можно ближе, а после — насадить на пару длинных кинжалов. Нынче браться за лук ему не хотелось.

Храбр двинулся вперед, но резко остановился и обернулся спустя пару шагов. Ему показалось, за спиной хрустнула ветка. Мужчина внимательно огляделся и тряхнул головой.

«Верно, почудилось», — но возникшее напряжение не оставило его до самого конца охоты.

Храбр поднялся на небольшой, густо заросший холм, с которого можно было издалека наблюдать за зверьми, что валялись в грязи. Он залег в траве, приготовившись к долгому ожиданию. Для охоты, помимо отваги, требовались недюжинная выдержка и терпение. Нельзя было шевелиться, даже громко дышать — острый слух вепрей улавливал малейший шорох, и потому ничего не стоило вспугнуть целое стадо.

Солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, ровными полосами разделяя лес. Храбр не знал, как долго он лежал, когда тело, помимо воли, напряглось тугой тетивой. Он понял спустя мгновение — удалявшийся хруст веток говорил, что вожак уходил от грязевых луж. Мужчина медленно отполз назад, к низине холма, обогнул его и направился вслед за вепрем. Тот громко шумел, ломая ударами тяжелых копыт ветки, издавая призывный клич.

Храбр провел пальцами по