Заклятие истинной любви - Стефани Гарбер
– Все будет хорошо.
Но хорошо уже не будет.
Если Джекс снова потеряет ее, то уже ничего никогда не будет хорошо.
48. Эванджелина
Эванджелина не оставляла попыток содрать кожу о кандалы, сковывающие ее запястья. Ей требовалась всего лишь одна капля крови. Она должна была спасти себя и Джекса – ей не хотелось даже думать о том, что с ним случится, если она не освободится.
Их история не могла закончиться вот так.
Джекс однажды сказал ей, что у героев не бывает счастливого конца. Но это не значит, что они должны были уступить его злодеям.
Аполлон едва держался на ногах после того, как Джекс избил его. Нос принца был сломан и кровоточил. Один глаз заплыл и почти не открывался. Но ему все равно удалось поднять меч высоко над головой.
Лезвие блеснуло в лунном свете.
Земля под ногами запульсировала быстрее. Крошечные камешки отскакивали от земли и ударяли Эванджелину по щекам. Тревожное сердцебиение дерева участилось. Тук-тук-тук.
Эванджелина затаила дыхание. Если Аполлон обрушит на нее свой меч, но не убьет, то она сможет воспользоваться кровью, чтобы наконец-то освободиться от оков.
– Лисичка! – Джекс пытался вырваться из хватки двух братьев, крича и проклиная всех в пещере. – Лисичка, прости меня. – Его измученный голос эхом разнесся высоко под сводами.
Услышав, настолько надломленно он звучит, Эванджелина расплакалась еще сильнее, хотя и так уже заливалась слезами. Она хотела сказать ему, что не надо извиняться, хотела еще раз пообещать, что все будет хорошо, но на всякий случай сказала:
– Я люблю тебя!
– Умолкни! – закричал Аполлон и взмахнул мечом. Клинок со свистом рассек воздух.
Но он не тронул ее. Аполлон лишь перерубил одну из багровых веток дерева, из которой мгновенно хлынула кровь.
Эванджелина никогда раньше не видела ничего более ужасного. Она ожидала, что дерево вот-вот закричит от боли, но оно, казалось, лишь еще больше ожило, когда из него полилась кровь. Ствол приобрел оттенок раскрасневшейся кожи, а затем растянулся вширь, словно к чему-то готовился.
– Прощай, любовь моя, – прошептал Аполлон и приник губами к кровоточащей ветви.
Зрелище было поистине жутким. Кровь заливала губы и подбородок Аполлона, пока он все пил и пил. Он слегка поперхнулся, а потом наконец отстранился, повернулся и растянул окровавленные губы в жуткой улыбке, обнажая окрашенные в алый зубы.
В остальном он был само совершенство.
Аполлон должен был выглядеть ужасно. Но он изменился. Сиял так, как иногда сияла кожа Джекса. Нос его больше не был сломан, а с век сошел отек. Глаза стали золотистыми и такими же яркими, как звезды над головой.
– Я чувствую себя богом, – сказал он, усмехнувшись.
Земля под ногами пульсировала все быстрее и сильнее. И мощь эта потрясла Эванджелину. Грязь прилипла к ее щекам, когда она немного откатилась от чудовищного дерева.
Снова подняв голову, она увидела, как Аполлон оступился. Он быстро выпрямился, но потом снова споткнулся, пытаясь отойти от дерева. Эванджелина наблюдала, как его сияющая кожа становится серой, а красивое лицо искажается в жуткой гримасе.
– Что происходит? – Аполлон скривился от боли и обвиняюще посмотрел на Вульфрика.
– Я предупреждал тебя, – сказал Вульфрик. – Я говорил, что если ты дорожишь своей жизнью, то забудешь об этом древе.
Аполлон внезапно рухнул на колени и уперся одной рукой в землю, словно пытаясь найти опору.
– Ты сказал, что оно отнимет жизнь у человека, которого я люблю больше всего на свете.
– Так и есть, – ответил Вульфрик. – И оно забирает твою.
Дрожь усилилась. В воздух взметнулось еще больше камней и грязи, а из земли вырвались длинные, похожие на пальцы корни.
– Остановитесь! – закричал Аполлон. Ветви дерева окружили его, словно заключая в клетку. – Нет! Это неправильно. Ты не должно забирать меня.
Эванджелина смотрела, как он отчаянно размахивает мечом перед собой. Из глаз Аполлона потекли слезы, когда он снова замахнулся, но острие зацепилось за кору одной из веток. Древо тут же отбросило в сторону оружие, которое со звоном приземлилось рядом с Эванджелиной.
Запертые в стволе лица исказились. Их губы скривились. Глаза расширились, когда ветви еще плотнее сомкнулись вокруг Аполлона и потащили того к дереву.
Аполлон вцепился пальцами в кору и прокричал:
– Ты должно забрать ее, а не меня!
Эванджелина никогда не видела ничего столь ужасного. Она наблюдала, как ствол раздвигается, словно пасть, готовая поглотить принца.
Аполлон издал испуганный возглас, похожий не то на детский плач, не то на стон раненого зверя.
Эванджелина зажмурилась, но заглушить жуткие крики не смогла.
– Нет! – закричал Аполлон. – Пожалуйста, не надо…
Его последние слова оборвались.
Наступила тишина.
Повсюду.
Абсолютная тишина заполнила пещеру так же, как совсем недавно ее наполняли крики Аполлона.
Ни визга.
Ни стонов.
Ни тянущихся к жертве ветвей.
Ни тревожной пульсации.
Ни биения сердца.
Эванджелина с опаской открыла глаза. Древо Душ выглядело как и прежде. Вот только теперь внутри ствола появилось новое, искаженное от ужаса лицо.
49. Эванджелина
На этом история могла бы и закончиться: злодей повержен, а пара влюбленных получает свое «долго и счастливо».
К сожалению, битва не прекратилась просто потому, что Аполлон навеки застрял внутри ствола дерева. Джекс все еще был в ярости. И когда сыновья Вульфрика Доблестного наконец-то отпустили его, он вновь бросился в драку, сыпля жуткими проклятиями. Слова эхом разносились по залитой лунным светом пещере, кулаки впечатывались в лица, а одежда трещала по швам от стальной хватки.
После первого же удара Эванджелина закричала, призывая мужчин остановиться, но ее, похоже, никто не услышал. Она понимала, что если не придумает быстрый способ остановить их, то драка перерастет в кровавое побоище.
Отброшенный меч Аполлона лежал не так далеко. Перекатившись по каменистой земле, Эванджелина уколола палец о лезвие, а затем с помощью крови освободилась от оков.
– Хватит! – закричала она, вскакивая на ноги и бросаясь в бой.
Двое сыновей Вульфрика Доблестного сражались с Джексом; у них были разбиты носы, а лица представляли собой кровавое месиво. Вульфрик, казалось, единственный не обращал внимания на драку. Он внимательно осматривал дерево или, быть может, разговаривал с ним. Эванджелина лишь мельком взглянула на него, а потом прыгнула между тремя драчунами и прокричала:
– Немедленно прекратите это безумие!
Первым застыл Джекс, а за ним последовал и один из сыновей
