Когда родилась Луна - Сара А. Паркер

― Нет, ― рычу я, отшатываясь назад.

В глазах Хока вспыхивает смесь замешательства и едва скрываемого гнева.

Он рычит, хватает меня за плечо и тянет ближе под звуки ропота толпы.

Я наношу ему стремительный удар головой, чувствуя, как от его силы у Хока ломается нос, и отшатываюсь назад, чтобы увидеть кровь, хлынувшую из его раздувающихся ноздрей.

Мир вокруг нас замирает.

Я вскакиваю на ноги и поспешно отступаю назад, пока он шагает в мою тень, рыча сквозь струйки крови, льющиеся из его носа.

― Я буду сражаться за себя!

На большую часть толпы опускается тишина, раздается лишь несколько вздохов. Возможно, от тех, кто понимает общий язык.

Хок останавливается, переводя взгляд на Саизу, которая переводит мою отчаянную просьбу, и его брови взлетают над глазами, полыхающими на солнце.

Он смотрит на Оа.

― Géish den nahh cat-uein?

Его слова ― это грубое столкновение звуков, напряжение нарастает.

Оа, кажется, раздумывает, глаза его Оа-и широко раскрыты и она бледнее, чем была раньше. Она смотрит на меня, ее малыш свернулся калачиком и хнычет у груди.

Ее губы шевелятся, мягкие слова доносятся до моих ушей с легким порывом ветра.

― Что ты делаешь?

Значит, она может говорить на моем языке.

Она также может говорить с Клод.

Интересно.

― Это не мой выбор, ― рычу я, красный шелк, повязанный вокруг моей талии, развевается на ветру, все мое тело напрягается от желания двигаться.

Сражаться.

Мой взгляд падает на судьбоносца, наблюдающего за мной сквозь щелочки глаз, которые выглядят гораздо реальнее, чем все остальное тело.

Хотя он все еще лежит, я чувствую, как в воздухе между нами нарастает беспокойство. Словно оно ждет, когда я переступлю черту. Но если это моя судьба ― если это то, к чему он вел меня, ― я не принимаю ее.

Ни на йоту.

За последние несколько циклов Авроры я обнимала свою Эсси, пока она ускользала, прощалась с Ней, в меня вонзили железный гвоздь, и я получила столько ударов плетью, что потеряла сознание от боли. Меня скормили стае драконов, чуть не проглотили, меня отверг единственный мужчина, который когда-либо заставлял мое сердце биться учащенно, я упала со скалы, и, кажется, предел моих сил близок.

Я не приму мальмер этого мужчины, какими бы выдающимися ни были его боевые навыки. Я скорее воткну маленький диск в его череп так глубоко, что он проломит кость и вонзится в его мягкий мозг, чем буду рожать детей от него.

Я понятия не имею, кто он такой, и не хочу знать. Я не хочу растить ребенка ― в первую очередь, черт возьми. Если мне придется вступить в битву с судьбоносцем, чтобы избежать этого, я это сделаю. Прекрасный, мифический зверь или нет.

Струйка крови Хока стекает по линии моего носа, верхняя губа оскаливается.

― Я буду сражаться за себя.

Мои слова разносятся над кратером.

Оа-и сглатывает, наклоняется к своему мужчине и что-то шепчет ему на ухо. Он смотрит на меня, переводит взгляд на Хока, на дремлющего судьбоносца, потом снова на меня. Он что-то говорит своей Оа-и, и она взволнованно вздыхает, опуская взгляд на своего малыша, уткнувшегося носом в складки золотистого шелка.

Наступает тишина.

Она проводит рукой по лбу малыша, затем прочищает горло, но слова все равно звучат сдавленно, когда она смотрит мне в глаза и говорит:

― Если судьбоносец не помешает тебе выйти на арену, мы не будем возражать против твоего решения.

ГЛАВА 41

Саиза наносит на меня тонкие полоски крови, пока я стою неподвижно, как статуя. Я наблюдаю, как Хок расхаживает взад-вперед по песчаному полю боя, не сводя с меня пристального взгляда и втягивая воздух сквозь оскаленные зубы, словно свирепый зверь, который только и ждет, чтобы броситься вперед и разорвать свою добычу.

Я вздыхаю, поправляя железный манжет на руке.

План побега был прост ― спуститься со скалы и пойти вдоль реки до стены, стараясь держаться в тени, насколько это возможно. Очаровать молтенмау. Выследить Рекка Жароса и замучить его до смерти. Теперь мне предстоит обезглавить какого-то воина всего в двух шагах от стартовой линии.

Я бросаю еще один взгляд на своего почти невидимого судьбоносца, который сейчас представляет собой лишь расплывчатое пятно, и проклинаю тот момент, когда он появился в моей жизни.

Саиза рисует еще одну полоску крови на моей груди.

― Тебе не нравится мужчина, который победил для тебя? Победил для меня… Это было не так.

― Я не выбирала этого мужчину, ― упрекаю я, и она хмурится, в ее красивых глазах цвета солнечных лучей отражается замешательство.

Она проводит кистью по моему носу, губам, подбородку и шее.

― Он поймал многих диких грууков ― огромных зверей с клыками, которых почти невозможно одолеть. У него большая палатка, обтянутая их шкурами. Доказательство его великой силы. Ты ― Холу. Твое потомство привяжет луны к небу и принесет великий мир. Разве ты не хочешь иметь сильного отца?

Я ощетиниваюсь.

Насколько яснее я должна выражаться?

Нет такой реальности, где я поднимаю намотанный на меня шелк и впускаю этого мужчину в свое тело. Нет реальности, в которой я ступлю своей гребаной ногой в его впечатляющий шатер. Нет реальности, в которой я обнажу перед ним шею ― в знак глубокого, первобытного уважения.

Я предпочту, чтобы он перерезал ее от уха до уха.

― Мне не нужен этот мужчина, этот титул, все это, ― рычу я, бросая еще один сердитый взгляд на облако металлических частиц в воздухе рядом со мной, надеясь, что судьбоносец действительно слушает. ― Мое тело принадлежит мне, и я буду делать с ним все, что захочу. И никто больше.

Лицо Саизы бледнеет, и она опускает глаза, покорно склоняя голову.

― Я понимаю, Холу. Мы воспитаны по-разному. Я прошу прощения за то, что переступила черту.

― Все в порядке.

Я просто хочу покончить с этим.

Уйти.

Саиза улыбается мне и рисует новые завитки по всей длине моей руки, а я продолжаю наблюдать за перемещениями Хока, изучая, как двигается его тело. Как он переносит вес с ноги на ногу. Повреждения, уже нанесенные его громадной фигуре.

― Ты умеешь драться? ― спрашивает Саиза, и я киваю головой. ― Как сражаются воины?

Я перевожу взгляд на нее и хмурюсь.

Она молчит какое-то время.

― Никто не умеет драться так, как представители клана Джокулл. Мы самые сильные