Одержимость Фенрира - Анна Снегова
(От автора: о событиях, которые упоминает Фенрир, можно более подробно узнать в книге «Невидимый муж». В ней рассказывается история Бьёрна и Фиолин)
А потом по ущелью идёт гул. Йотуны переговариваются на своём. Я немного знаю этот язык – пришлось выучить за годы войны.
- Это он.
- Каратель.
- Убийца.
- Моего дедушку порвали на куски. И унесли во дворец королевы. Как трофей. Сделали из него трон королевы. Убьём?
Прячу улыбку.
Та-ак... ясненько. Дружелюбной беседы не выйдет. Я бы тоже мог рассказать многое о том, сколько крови пролили их каменные кулаки среди асов… но это бесконечный круг мести. Кто-то должен был его разорвать. Я сделал это первым. Едва став королём Гримгоста, объявил мир.
Они ж меня явно узнали. И видимо, этот факт для них не имеет значения.
Судя по оттенку, почти фиолетово-чёрному, эти йотуны – совсем молодые. Но есть и несколько старых. Они ещё больше, шире, кряжистей. Пока что молчат и слушают.
А потом один из них выходит вперёд.
- Тихо, молодёжь! Шаман будет говорить.
Опа.
У них тут есть шаман?
Я о таких слышал, но ни разу не встречал.
Они их обычно прячут глубоко в горах. А тут надо же, как мир почувствовали, расхрабрились. Ходят, где хотят. И не ценят, главное! Вот и будь после этого миротворцем. Была бы Асура до сих пор на троне, от них бы и камушка не осталось живого. Уже б из них строилась какая-нибудь её летняя резиденция.
Когда шаман выходит вперёд из-за спин своих собратьев, я вижу, что его вполне можно отличить от других – вся голова и грудь поросли мхом, а плечи лишайником. Сколько ж ему лет? Очуметь. Он не чёрный, а почти серый. Словно седой.
Двигается медленно, с трудом. Словно почти уже окаменел, и искра жизни в нём едва теплится.
И в руке у него зажат посох. Крючковатая палка, больше похожая на выдранный из земли молодой дубок. Прям с корнями. Обычный человек бы такой не поднял даже, надломился. А он опирается, тяжело припадая.
Фиолетовые глаза йотуна загораются огнём. Прожигают меня до костей.
Становится неуютно.
- Ты принёс с собой мрак и вечную зиму, странник, - гулко произносит шаман, словно из бочки. Его голос доносится как из колодца. И почему-то на общем языке. Знает его, надо же. – Ты знаешь, что на твоих плечах идёт Смерть?
Усмехаюсь.
- Не в первый раз, старик! Она гонялась за мной много лет. Как видишь, пока что я быстрее.
- Но впервые ты – и есть Смерть, - добавляет шаман, и браваду разводить как-то резко расхотелось. – Я вижу, что ты связан с этой землёй мириадами незримых связей. Ты – угроза всему живому. Это из-за тебя в наших горах почти не осталось баранов, и вот уже много дней мы не видели ни одной птицы.
- Вам-то что? – резко переспрашиваю я. – Вы всё равно ими не питаетесь.
- Правильно, - кивает йотун. За его спиной великаны беспокоятся, переступают с ноги на ногу, бурчат сердито и всё более возбуждённо. И мне абсолютно перестаёт это всё нравится. – Мы питаемся энергией земли напрямую. Но если не останется на ней ничего живого – не будет и этой энергии. Мы окаменеем, и искра разума погаснет в нас. Мы всё умрём, как умер недавно наш старейший вождь, Эгир. Просто перестав откликаться на зов этого мира.
- Убить, убить! – прогрохотали йотуны за его спиной, кивая каменными башками.
Вот и поговорили, мать твою.
===
От автора:
Дорогие читатели, на следующей неделе планирую повышение цен на значительную часть своих книг. Так что если давно откладывали какую-то историю, сейчас самое время успеть до повышения). Мои книги по текущим ценам - в моём авторском разделе, ВОТ ЗДЕСЬ!
Обнимаю, автор
=^_^=
Глава 49
Глава 49
Ну что ж… кажется, пора применять более агрессивные методы дипломатии. Пока из меня не сделали тоже какое-нибудь лохматое чучелко – в память о том, как дохлые йотуны украшали своими каменными физиономиями дворец Асуры.
- А так хотелось по-хорошему! – осклабился я, и начал превращение.
Волчья суть вырвалась утробным рычанием. Магия бежала огнём по венам, шерсть пробивала путь через кожу. Как всегда, с болью. Плевать. Это ничто по сравнению с болью, терзающей меня изнутри.
Если для того, чтобы выжить и пробиться к Нари, я должен снова положить парочку истуканов, я готов. Не то, чтобы сильно хотел… мне никогда это не нравилось. Цепь безумной старухи на шее заставляла делать самые ужасные вещи в моей жизни, о которых мне не хочется вспоминать.
Одно из самых неприятных – то, как гаснут фиолетовые камни глаз йотунов, когда они умирают. Кажется, такой минерал они называют йормалином. Частица гор, наполняющая их силой, и гаснущая вместе с жизнью – так же, как останавливается биение человеческого сердца в момент смерти.
Я всегда смотрел в такие минуты им в глаза. Чтобы не забывать цену, которую Гримгост платил за победу в войне.
Это зрелище неизменно наполняло скорбью.
Как будто часть древнего волшебства навсегда уходит из мира, и вместе с ним меняется необратимо что-то и в людях тоже. Если мы продолжим в том же духе истреблять всё, что не похоже на нас и несёт чуждую магию, рано или поздно останемся одни. Некоронованными королями этого красивого, но такого хрупкого мира. Без магических существ, без чудес… а может, и без магии. Не хотел бы я дожить до того дня. Грустные будут времена.
Но вот прямо сейчас сопли распускать некогда.
Судя по всему, ситуация – или я их, или они меня.
Я обнажил клыки и издал предупредительный рык, когда один из молодых йотунов дёрнулся ко мне.
- Что здесь происходит? – гулкий бас разлетелся
