Жена для Императора морей (СИ) - Ева Кофей

Под белой дверью в сером коридоре Арктур мерит шагами пол, не замечая никого вокруг.

Он мог бы быть там, вместе с Любой, но предпочёл услышать всё от неё лично, чем от врача.

Она выходит, улыбаясь будто хитро, в жёлтом платье, не скрывающем животик. И молчит.

— Сколько? Всё хорошо? Ты в порядке? — тут же подступает к ней Арктур.

Люба обнимает его и шепчет на ухо тихо-тихо, будто величайший секрет:

— Двойня.

— Двойня! — гремит его голос, и Арктур кружит Любу, но почти сразу бережно опускает её на ноги. Больничный коридор узок для таких действий. — Я так рад, спасибо тебе, спасибо! У нас, — улыбаясь, едва ли не кричит он проходящей мимо медсестре, — будет два ребёнка! Целых два, за один раз!

ЭПИЛОГ 3. Мальчик, который ждал…

Прошло одиннадцать лет.

Алексей сидит на причале, и ветер путается в копне его светлых, жёстких волос.

Высокий, стройный, с лицом таким, что уже не раз поступали предложения от фотографов провести для него фотосессию.

Он смотрит вдаль, выглядя романтичным и загадочным. Хотя на самом деле просто даёт отдых глазам.

У ног лежит ноутбук. И куртка. Холода он не боится.

Резко, эффектно, как всегда, появляется высокая, черноволосая женщина прямо из всплесков воды, будто чем-то подсвеченной. Её синие глаза сверлят Алёшу взглядом, на ярких губах играет усмешка. Она манит парня пальцем, и ветер доносит её властный голос:

— Ты ждал меня?

Алёша вскрикивает и падает, отпрянув назад, после чего рвётся прочь.

Но на полпути также резко останавливается.

— Я… так сразу не могу. Пойдёшь со мной, — сам не верит, что говорит это, — на свидание?

Она смеётся и… бьёт по воде сиреневым хвостом.

 ***

Он чувствует себя на улице и среди людей уже более комфортно, однако в аптеке стоять долго не может. Пахнет странно… Поэтому ждёт Любовь снаружи.

А вот в кафе, куда они заходят позавтракать, располагается с удобством. К тому же еда людская, как оказалось, очень вкусна.

Он только к концу стал беспокоиться, не волнует ли Любовь своим аппетитом.

— Надеюсь, я не выгляжу зловеще. Русалки не едят людей, правда. Некоторые уверены в обратном, про вас у нас ходят страшные сказки… — и доедает десятую куриную ножку.

До пляжа они в итоге добираются не скоро, в самый солнцепёк. Однако остальных — Маринка с Ромой и его другом были уже там — это мало волнует, они не вылезают из воды, только машут пришедшим, зовя к себе. Но Арктур с опаской ложится загорать, чувствуя себя от этого очень странно.

— Я ощущаю, как оно греет, — делится он впечатлениями, — но мне и правда не плохо от этого. И всё же это весьма… необычно. И кожа, — поднимает он руку, — кожа слегка покраснела, видишь? — трёт он её, будто пытаясь стереть розоватый след. — Видишь?

— Да, ещё немного и станешь похож на Валеру, — Люба фыркает.

Она сама лежит под пляжным зонтом (а до того ходила, защищаясь от  золотых лучей, обычным, наплевав на взгляды окружающих), потягивает коктейль из кокоса, словно в тот день, когда познакомилась с Курортным. Только, на этот раз, без книжки.

Сейчас Люба наслаждается шумом волн и пыхтениями своей… рыбки.

Арктур бросает взгляд на обгоревшего как его там, и перебирается под зонтик Любы.

— А ты светлая… С меня хватило, я утолил своё любопытство.

Однако правый бок его и нога всё равно оказываются под солнцем.

— Ты полежал только на одной стороне! Рыбу жарят с двух, чтобы она не была полусырой.

Арктур вздыхает и возвращается под солнце.

— Как скажешь, Любовь, — отзывается он покорно. — Кому расскажу на Дне, не поверят. Ой… Представил, как на тебя бы все смотрели… — в голосе его звучит довольство и гордость.

— Как? — не понимает она.

— Завидовали бы мне. Такую редкость привёл, да красивую.

— Ты сам похож на человека. Больше чем та русалочка, которую я видела. И даже больше, чем Арель. О, кстати…

Она вспоминает кое-что, цокает и открывает сумочку, чтобы в следующее мгновение достать из неё солнечные очки и подать Арктуру.

— Благодарю, — надевает он их и заметно расслабляется. — Совсем забыл, что так можно. А похож… Ну, я могу слегка менять свой облик. Но ты увидишь это потом, когда будешь со мной на Дне.

— У тебя тоже нечеловеческие глаза? Тёмные и глубокие, как колодцы?

— У меня нет, глаза у меня, как прозрачные синие или голубые камни. Смотря как посмотреть. Но клыки могут появляться, и немного меняться хвост. Увидишь. Тебе понравится. Понравится же? — изгибает он бровь.

— Почему это я должна на это смотреть? Ты ведь скоро уплывёшь сражаться с врагом… Дашь мне знак, когда всё закончится хорошо? Чтобы я не переживала.

Арктур хмыкает.

— Враг… Родного брата я опасался больше. Неизвестности, тоже. А так… Ничто не мешает тебе уплыть со мной сейчас. На Дне тебе будет безопасно. Брат мой силён. Я тоже. Враг известен. Я просто вышвырну его из солёной воды, да и дело с концом.

— Разве известен? Зачем тогда Афина варит зелье?

— Убедиться надо, — мрачнеет он. — Когда дело магии касается, рубить сплеча не стоит. Так у вас говорят, верно?

— Да, молодец, — хвалит она его, словно ребёнка и переводит взгляд в море, где купаются и Вова с Арелем. — Сдружились…

— Угу, утащит его с собой, зуб даю… — прослеживает Арктур за её взглядом. — Брат у меня впечатлительным бывает и увлечённым. Если нравится и интересно что-то, то…

— Вову? Утащит? — пугается Люба.

— Конечно.

— А… а если он не хочет?..

— Захочет, — лениво тянет Арктур. — Арель уговорит. Или Вова уже хочет, сам, да спросить как не знает. Или не решается. Или не понимает ещё, что так можно. Он ведь тоже ни рыба ни мясо. И у Ареля не было таких… Мы ведь можем вашими покровителями становиться. Это выгодно. Нам, так как вы редкость и ценность, почётно, значит. А вам проще так, будто приходите сразу в родной дом, к родным. А не чужаками из другого мира представляетесь. Да и всякие другие нюансы есть. Меня так… разморило что-то на солнце, лень рассказывать…

— Выгодно, значит? — хмыкает