Я буду твоими глазами - Александра Неярова
Обломок древка стрелы - частицу прошлого тоже положила.
Кинулась в кухонную клеть, бурдюк воды медовой да съестного чего в дорогу взять на первое время, а там поохотится. Не пропадет с голоду.
Переодевшись, взвалила сумку на плечо и вышла во двор. Оглянулась на терем с резными наличниками на оконцах, а сердце защемило. К горлу подкатила горечь.
Привыкла здесь, приросла к месту, где семья старосты приют и любовь дала. Скучать и тосковать по ним станет. И они поди по ней тоже.
Послание Верея им на клочке бересты оставила.
Так и расписала, что молвил волхв Креслав про мор и беду грядущую. Про то, что не хочет замуж, и отправляется судьбу свою и прошлое искать в далёкие северные земли. Просила в строках прощения за своеволие и писала, как сильно дороги они стали, чернила по бересте от подступивших слёз размазывая. Благодарила за приют.
Последний раз взглянув на добротный дом, отвернулась Верея и прочь ступила под сень листвы старого сада плодового, мимо колодца к калитке, укрываясь от яркого света луны.
Но к воротам сразу не пошла, Верея повернула в сторону мельницы и, крадучись, добралась до избы травницы. Не ведала там ли сейчас Баяна, ждёт ли, но не попрощаться с ней не могла. Встав на пороге, Верея руку занесла, чтобы постучать, как дверь сама отворилась, и показалась старица с горящей свечой в руках.
Оглядела она пристальным взглядом гостью припозднившуюся с котомкой вещей за плечом, покачала непокрытой головой и проскрипела:
– Проходи-ка в горницу, за стол садись, взвару выпьем, а ты расскажи, что стряслось.
Верея вытянула шею, за спину травницы взгляд кинула, высматривая хозяина избы.
– Нет Иринея дома, с мужиками у костра сидит толкует. Заходи, не трусь.
И поведала ей Верея всё, ничего не тая. Про кузнеца Ивара не забыла и про бирюка (косолапого мишку), что боги на него наслали по её просьбе.
Баяна внимательно выслушала, не перебивала и не отговаривала. Позади неё теплился свет от нескольких лучин, закрепленных в светец на подставку, а под той стоял сосуд с водой. Вода отражала и множила свет, предохраняла от пожара, кой могли вызвать падающие угольки.
– Правильно ли я поступаю, матушка? – усомнилась Верея, потупила взор. Схватилась за ворот платья, оттягивая, потому что душил. – Сердцу неспокойно. Подскажи совета мудрого.
– Правильно аль нет одним богам ведомо. Ты просила резы на тебя раскинуть, так давай поворожим.
Верея так и подпрыгнула на лавке. Вздохнула разочарованно.
– Не принесла я трав нужных, растеряла.
– А мои запасы на что? – всплеснула руками в воздухе Баяна. – Вместе собирали. Да и я без дела вечором подле костра не сидела, тоже в лесу успела побывать.
Достала старица из корзины у печи свежесорванные листья папоротника, разные травы, да цветок иван-да-марья. Подожгла пучок в огне лучин и замахала им по клети, дым ароматный развеивая.
– В этом цветке объединены огонь и вода, мужское и женское начала, – вокруг Вереи несколько раз обвела тлеющими травами, у окна махнула, к дверям подошла и к столу вернулась. – Сила целебная заключена. Помнишь древние сказания?
Как не помнить? Любая девица знала.
И полилось тихое бормотание Баяны сказительницы деревенской по горнице. Верея жадно вслушивались в говор старой женщины, глядела в свою чашу с водой травянистой. Голову вело, мысли путались.
– История запретной любви появилась вдоль берегов реки Ра. Бог огня и жертвоприношений Симаргл, сын Сварога, тёмными ночами, держа пламенный меч, стоит на страже Мирового Древа, на ком находятся семена всех растений. И только в одну ночь в году он покидает свой пост…
Мелодично сказывала Баяна, как повстречал Симаргл Купальницу –богиню ночи. И родились в этом союзе мальчик Купала и девочка Кострома.
Прилетела к реке Ра, несущая смерть, птица Сирин. Пела она волшебные песни, но кто слушал её забывали обо всем и шли за птицей в царство Нави.
Купала и Кострома ослушались советов матери и втайне сбежали в чистое поле – услышать прекрасное пение Сирин, и случилась беда.
Купалу по велению Чернобога, владыки тьмы, гуси-лебеди утащили за тридевять земель.
Минуло несколько зим. Случай вновь их свел вместе. Кострома выросла девой неземной красоты, гуляя вдоль реки, она сплела венок. Хвасталась подружкам, что никто не сможет его с её головы сорвать. Услышали боги её речи и разгневались, наслали буйный ветер, тот сорвал сплетенные цветы, роняя его на водную гладь. А проплывавший мимо в ладье Купала, заметил плывущий венок и поднял.
По обычаям, кто поднял из воды девичий венок, обязан жениться на той, кому он принадлежит.
Обратил взор на берег Купала и увидел на нём прекрасную Кострому, полюбили они друг друга, но не ведали о своём родстве. И лишь после свадьбы узнали, что сердца их связаны запретной любовью.
Опечаленная горькой правдой Кострома стремглав побежала к лесному озеру, бросилась в него с головой и тотчас превратилась в лесную русалку – мавку.
Не выдержав утраты, Купала ринулся в жар костра.
Боги, глядя на трагедию, сжалились над ними, но подарить им снова человеческое обличие было невозможно. Тогда они превратили брата с сестрой в красивый цветок Иван-да-Марья, где желтым, огненным, цветом разливается Купала, сине-фиолетовым, как придонные воды лесного озера – Кострома.
– …и с тех пор обращаются к ним за помощью люди, оберегают брат с сестрой семейные узы. На судьбу указать могут.
Положив остатки истлевших трав в металлическую чашу, Баяна распутала перевязь маленького с ладонь холщового мешочка и, не глядя, выбросила из его нутра гадальные руны на стол.
– Что… что там? – не утерпела Верея после долгого молчания старицы.
Подалась вперёд, всматриваясь до рези в глазах в знакомые символы, а смысл оставался неведом, хоть и учила старица её этому. Не видят свою судьбу веды, как не старайся. Только к другим колдуньям за помощью обращаться.
А Баяна молчала и хмурила седые брови. На лицо жены мельника наползло беспокойство и тревога.
– Сложна твоя судьба… черными нитями спутана. Бремя тяжкое на роду погибшем начертано. Прав всё-таки Креслав. Не могу я разглядеть многого, тайной мрака покрыто, но одно наверняка скажу – ждут тебя трудные испытания и
