Я буду твоими глазами - Александра Неярова

– Как страшно-то… Что ждёт меня в чужих краях? – передернула Верея плечами, зябко сделалось.

– В странствиях суженого повстречаешь, любовь ваша вспыхнет, как пламя огненное. Но помни, что огонь жалит больно, – продолжила жена мельника, перебирая в узловатых пальцах берёзовые резы с особыми знаками. – Думаю, с ним выбор тот связан. А ещё избу в лесной глуши севера вижу. Туда тебе следует путь держать. Тебе изба по крови принадлежит. Силу там свою пробудишь, но и зло с горем познаешь.

Поохала Верея, повздыхала, собираясь с храбростью, да поднялась с лавки. Некогда более рассиживаться. Светает вскоре! Ноги нужно уносить втихую.

Крепко обняла Баяну, а та её в ответ к груди прижала. Не хотела пускать, но иначе нельзя.

– Ты бережь себя. В обиду никому не давайся. Божья милость с тобой, – напутствовала, заставив себя руки разжать. В лоб поцеловала, подбадривающе улыбаясь. – Помни и следуй всему тому, чему я тебя учила.

– Дадут боги, свидимся ещё.

– Чую, не свидимся. Прощай, Верея, лебёдушка моя.

– Прощай, матушка. Моим передай, что люблю я их. Пусть не гневаются.

– Передам, милая.

И Верея, сдерживая слёзы, кинулась во двор и дальше за околицу, побежала ей одной известными тропами. Навсегда покидая острог Калиновку.

***

Долгими днями скиталась Верея. Держалась в тени деревьев, и за границу леса старалась высовываться по крайней необходимости: к реке выбиралась или у одинокого пастуха дорогу спросить. Наговор шептала, чтобы парнишка позабыл с кем давеча речи вёл.

Не спокойное нынче время. Тати всюду вольничают. И девушка она, особливо опасно. Лес помогал, укрывал от злого люда.

Отец Горян обучил Ждана и Верею охотничьему промыслу, брал с собой на ярмарки в соседние крупные селения шкурками торговать, матушкиным и её рукоделием. Потому знала Верея как вести себя на Торге, что говорить и кого слушать.

Подобное сборище люда она и искала.

По мху на деревьях, звёздам и солнцу Верея определяла нужную сторону света и следовала намеченному пути.

Верный друг отправился с ней. Нагнал с рассветом, покинув привычные места обитания. Сокол взлетал выше крон леса к небесам, дорогу разведывал, а опосля снижался и спешил к Верее, садился на подставленный кожаный наруч и молвил по-своему, что видел там, на верху.

И Верея его понимала.

С каждым днём, что она ступала дальше от острога, сила веды просыпалась. Неспокойным, буйным потоком бурлила в крови, неохотно, но отзываясь. Родная земля звала.

Права была Баяна, советуя с девичьей чистотой расстаться. Расцвела бы уже сила, унялась и покорилась, легче путь стало преодолевать.

Нет! Мотнула головой, гоня дурные мысли. Не хотела она так, не с кузнецом Иваром.

Проследив, где находится в полдень солнце на небе, Верея двинулась в противоположную сторону.

Ноги гудели от устали, но она упрямо продвигалась вперёд. Взобралась на гору. У подножья звонко журчала говорливая речка, а с вершины, куда ни кинь взгляд, виднелись распаханные поля и окрестные веси витячей, разбросанные в лесной низине.

Сердце ныло от тоски по дому, по родичам, кои приют дали и взрастили, уму разуму научили. Сколько уж раз Верея хотела всё бросить и повернуть назад, но каждый раз одергивала себя.

Нельзя! Беда по пятам за ней в острог придёт. Дыхнут спящие болота, и моровое поветрие на Калиновку нагрянет. Словам волхва была вера.

Казалось, совсем недавно Верея любовалась полесьем и предгорьями за околицей Калиновки.

Весной холмистые склоны переливались маслянистым клейким блеском молодой листвы, в жаркие месяцы становились тёмно-зелёными, осенью окрашивались в багряно-красные и охристо-желтые цвета. Зимой голые ветки деревьев расчерчивали небо, а поля чернели, отдыхая.

Теперь Верея шла в пугающую неизвестность.

На привал стала устаиваться, когда за окоёмом леса отгорел закат. Дневное светило пыхнуло напоследок, озарив алым светом деревья, но тучи скрыли его серым пологом. Под ногами пружинила теплая земля. Длинные стебли трав сплетались в ковёр, цеплялись и путали сапоги.

Верея выбрала подходящую поляну, окружённую неприступными стволами берёз, сосен и кустами дикой смородины.

Утолила голод остатками снеди да орешками, которыми её белки рыжие недавно угостили, и принялась натаскивать под торчащие над поверхностью земли большие корни хвои широкие листья для лежанки. Сокол облюбовал для себя чьё-то пустующее дупло в растущей неподалеку сосне.

Позже, лёжа на спине, Верея грелась возле костра и любовалась звёздами на тёмном полотне неба. Серп новорожденной луны проглядывал сквозь густые кроны, серые тучи наползали с севера, куда девушка и держала путь.

Если повезёт, и небеса не разродятся проливным дождём с утра, то к концу завтрашнего дня она поспеет в городище Кагояр.

Правил в нём князь Буревой с княгиней Агидель. Общих детей у них пока не получилось, однако у князя имелся один единственный сын, княжич Златояр, от первой жены, погибшей при загадочных обстоятельствах много зим назад.

По молодости староста Горян много путешествовал. От названного отца Верея слышала немало рассказов об этом городище.

Тот стоял на холме, высокие терема его и амбарные постройки укреплены камнями. Богат Кагояр, а дружина князя многочисленна. Ярмарки в нём часто устраивали, съезжались по морю и суше туда разные купцы.

Вот и Верея посетить его собралась. Может, услышит и узнает что полезного. Но всё это завтра, а сейчас пора и отдохнуть.

Глаза слипались от усталости. Шум ветра и шелест листвы убаюкивали. А в груди отчего-то тревога разворошёнными углями ворочалась.

…Верее снился сон.

Маленькой босоногой девчонкой она носилась с соседской ребятнёй по извилистым стёжкам леса. Родичи послали их на окраину за малиной. Они набирали ягоды в тяжёлые для детских рук, плетённые из лозы корзины, не забывая до отвала набивать и свои голодные животы, а опосля заигрались в салки.

То тут, то там в пышных кустах выглядывали чумазые от сока красных бусин мордашки, звучал тихий сдавленный хохот и смех.

– Ну где вы прячьтесь? – обиженно пробурчал мальчуган пяти вёсен от роду, рыская меж деревьев-великанов.

Старшие хорошенько от него схоронились, сидели каждый в своём укромном месте и давились смехом, наблюдая за насупленным пацанёнком, который безуспешно пытался их отыскать.

– А-ау! А-ау-у…

– Тихо ты! – рот Вереи зажала маленькая ладонь дочки мельника, – поймет же, где мы.

Бажен их услышал, но не понял откуда доносился голос и пробежал мимо к дальним берёзам. А Верея убрала чужую руку с уст и шикнула в ответ:

– Да ты глянь на него, сейчас расплачется!

И правда, никого