Ее бешеные звери - Э. П. Бали

Я вскрикиваю в знак согласия, позволяя ему получать от меня удовольствие, и радуясь, что он овладел моим ртом. Из моих глаз текут слезы.

Лайл сжимает мое лицо и ревет в воздух, когда его энергия мощной волной прокатывается по комнате, и он взрывается.

Горячая сперма брызжет мне в рот, пока он кричит, крепко, но осторожно сжимая мое лицо. Я проглатываю каждую каплю, потому что этого я и ждала. Это единственный способ утолить мою жажду по этому льву. Дикарь и Лайл стонут одновременно, и я кончаю еще раз, проглотив последнюю каплю.

Когда Лайл заканчивает, он откидывается на спинку кресла и смотрит на меня сверху вниз из-под тяжелых век. Он вытаскивает свой член у меня изо рта, и я игриво облизываю его, заставляя своего льва дрожать, и собственнически поглаживая его бедра.

Немного спермы стекает по моему подбородку, и прежде чем я успеваю стереть струйку, большой палец Лайла оказывается там и засовывает ее мне в рот.

— Все до последней капли, — рычит он. Я беру его большой палец в рот и с наслаждением посасываю. Он вынимает его у меня изо рта и с каким-то благоговейным изумлением проводит по моей распухшей нижней губе.

Дикарь крепко целует меня в обе ягодицы, а Лайл облизывает губы. Я слежу за его движениями орлиным взглядом.

— Иди сюда, — он приказывает, но очень нежно.

Дикарь отпускает мою задницу, и я поднимаюсь по телу Лайла, чтобы оседлать его колени, проводя руками по его рукам и плечам. Он прижимается своим лбом к моему, а затем властно захватывает мой рот. Рыча, он пробует на вкус сначала мою верхнюю губу, затем нижнюю, проводя языком по стыку обеих, прежде чем вторгнуться в меня своим языком.

Я всхлипываю ему в рот, и он крепко сжимает меня в объятиях. Это единственное движение говорит мне то, чего он не может выразить словами. Что он хочет меня. Что он заявляет на меня свои права. Что он… нуждается во мне так же сильно, как я нуждаюсь в нем. Он отстраняется ровно настолько, чтобы мы оба могли дышать, и тихо вздыхает.

Я шепчу ему в губы:

— Я думала, ты сказал «больше никогда».

Он отстраняется, чтобы как следует меня рассмотреть, и нежно поглаживает мою щеку большим пальцем, не сводя с меня ласкового взгляда. Этот взгляд такой новый, такой прекрасный, что я не могу не раствориться в нем. Его губы изгибаются в ослепительной улыбке, и он шепчет в ответ:

— Полагаю, я солгал.

Мое сердце увеличивается в десять раз.

Дикарь лежит на полу под столом Лайла, раскинув руки и ноги, словно он съел самую большую и вкусную порцию в своей жизни.

— Коса будет в бешенстве, — говорит он посмеиваясь.

Глава 48

Лайл

Аурелия, уютно свернувшаяся у меня на коленях, такая мягкая и теплая, только что полностью поглотившая мой член, успокаивает ревущего, неистового зверя внутри меня, словно нежная песня, спетая для измученного сердца.

Мне не следовало так радоваться, когда увидел ее на коленях под моим столом, но один взгляд на ее великолепную фигуру, на то, как она смотрела на меня с такой откровенной, распутной жаждой, привел меня в безумное исступление.

Даже всем своим существом я не мог противиться ей.

Я почувствовал, что они здесь, еще до того, как открыл дверь своего кабинета. Безумный, хаотичный запах, исходящий от Дикаря, был слишком очевиден. И теперь, когда я побывал внутри источника силы Аурелии, как ее пара, я могу чувствовать это золотое прикосновение рая, где бы она ни была в кампусе. Он мучил меня своими скрытыми обещаниями, воспламенял мою кожу и отправлял в ад.

Ослепительно-голубые глаза смотрят на меня с улыбкой, довольные и сытые. Так и должно быть. Потребность заявить на нее права, доминировать над ней была раной, которую могла залечить только она. Ее губы были бальзамом для меня, успокаивающим мою раскаленную докрасна агрессию. Теперь это коварное чудовище скользнуло по моему позвоночнику, довольное тем, что наша Регина в наших объятиях, в безопасности и сияет от счастья.

За все время, что Аурелия провела в моей Академии, я ни разу не видел ее счастливой. С друзьями она была близка к этому состоянию, но оно не шло ни в какое сравнение с той золотой силой, которая исходила от нее сейчас.

Я вздыхаю, проводя костяшками пальцев по ее оливковой коже, раскрасневшейся от возбуждения. Я понимаю, что она хочет доставить мне удовольствие. Она получала наслаждение, подчиняясь мне, точно так же, как я получал наслаждение, доминируя над ней и видя, как она подчиняется.

В груди разливается тепло, и я не могу молчать.

— Я хочу видеть тебя счастливой, — шепчу я, заправляя прядь ее длинных полночных волос за ухо. Потребность ухаживать за ней непреодолима.

Удивление мелькает на ее лице, прежде чем она застенчиво улыбается.

Эта улыбка заставляет меня замереть. Она заставляет меня смотреть на нее, на это создание, подаренное мне судьбой.

Ее тетка вывела меня из себя и лишила рассудка. Своими словами, своим очевидным флиртом. Каждая секунда разговора с ней была отравленным клыком, разрывающим мое внешнее спокойствие. Эта женщина причинила вред Аурелии. Моя пара потеряла мать, как и я. И когда она могла бы найти мать в лице своей тети, Шарлотта Нага полностью отвергла ее. Такую рану мог нанести только по-настоящему злонамеренный человек.

Но это возвращает меня к тому, почему мы вообще здесь собрались. Я бросаю взгляд на Дикаря, лежащего навзничь, наполовину под столом и с лицом, блестящим от соков нашей Регины.

Я спрашиваю:

— Что вы здесь делали?

Быстрота, с которой улыбка на лице Аурелии сменяется волнением, заставляет моего льва зарычать за дверью. Но мужчина во мне приподнимает бровь. Она оглядывается и пытается слезть с меня, но я нежно хватаю ее за шею. Она обмякает, полностью уступая.

Ничто не делает меня счастливее, чем ее покорность. От этого я снова возбуждаюсь.

— Что ты здесь делала, Аурелия? — тихо повторяю я.

Дикарь фыркает, когда я бросаю на него взгляд, и изображает, как он закрывает рот на замок и выбрасывает ключ. Интересно, знает ли Коса, кому теперь предан его брат.

Голубые глаза встречаются с моими.

— Я, эм… А это важно? — Аурелия облизывает губы, и я понимаю, что должен отпустить ее, пока не прижал к своему столу.

Я отпускаю ее шею и жестом предлагаю встать. Она быстро подчиняется.

И тут я вижу