Ее бешеные звери - Э. П. Бали

— Жалкие преступники из вас получатся, — бормочу я и с помощью телекинеза притягиваю папку к себе. Прочитав, кому она принадлежит, я хмуро смотрю на Аурелию.

— Я просто интересовалась другими бешеными, — быстро говорит она.

Я откидываюсь на спинку стула и изучаю ее. То, как ложь слетает с ее губ.

— У тебя растет нос, — замечаю я.

Она мило краснеет под моим взглядом, и мне приятно сознавать, что я произвожу на нее такое впечатление, но… разве она не знает, что ее сила соперничает с моей? Или она знает, но разница в наших физических размерах создает удачную иллюзию? Возможно, ее отец физически не владеет ею, но он все еще здесь, в ее сознании. Все еще владеет ее страхами.

— Я, пожалуй, пойду, — говорит она. Генри выскакивает к ней из ниоткуда. Нимпины обучены вести себя сдержанно во время полового акта. Мы с Риком не хотели рисковать и подвергать их опасности.

Дикарь грациозно поднимается на ноги.

— Я провожу тебя до общежития, Регина.

Все мои инстинкты подсказывают мне заключить Аурелию в объятия и отнести в свою кровать, где мы должны отшлепать ее за дерзость, а затем переодеть в более теплую одежду.

Я сокрушительно вздыхаю. Любые отношения с Аурелией обречены на провал. По крайней мере, пока я здесь в качестве одного из ее учителей. Существуют протоколы для случаев, когда в стае обнаруживаются отношения между учителем и учеником или медицинским работником и пациентом. Но эти протоколы подразумевают отстранение одной или обеих сторон от занимаемой должности до образования их союза. Наш вид особенно снисходителен, когда дело касается брачных уз, поскольку мы считаем их священными — важнее всего остального.

Поскольку Аурелия непреклонна в своем желании сохранить тайну своего ордена, мы не можем раскрыть, что я — один из ее суженых. Люди начнут задаваться вопросом, как у орлицы в стае оказались волк и лев. Без священных брачных уз любые другие публичные отношения с ней по праву являются незаконными.

Таким образом, мои руки связаны.

Но мой анимус уже посылает меня за ней.

— Я тоже провожу тебя, — рычу я. — И ты расскажешь мне, почему тебя интересует Титус. Он не один из твоих.

Селеста рассказала мне, кому он принадлежит. Как феникс, она знает обо всех узах в Академии.

— Это не так, — поспешно соглашается Аурелия. Я крадусь за ней, когда она выбегает из моего кабинета вместе с Дикарем. Я должен подавить свой охотничий инстинкт, пока не повалил ее на пол. — Я просто подумала, что смогу узнать больше о своем состоянии.

Еще одна ложь.

— Почему ты не спросила меня?

Она бросает на меня неуверенный взгляд через плечо, и я понимаю, что она не считает меня тем, с кем можно поделиться.

Это ранит мое первобытное «я», и я хмуро смотрю ей в спину, когда лифт издает сигнал и двери открываются.

Аурелия заметно вздрагивает, когда появляется Джорджия.

Взгляд моей секретарши перескакивает с Дикаря на Аурелию, и она кривится, прежде чем посмотреть на меня.

— Шевелись, кошатина, — нетерпеливо рычит Дикарь.

Ее брови взлетают вверх, но она выходит из лифта, при этом скользнув своей рукой по моей.

— Я почти закончила на сегодня, Лайл, — натянуто говорит она. — Но я могу остаться, если понадоблюсь.

— Не понадобишься. — Рычание срывается с моих губ чисто рефлекторно.

Джорджия удивленно моргает. Затем ее ноздри раздуваются, и она снова переводит взгляд на Аурелию.

Когда Дикарь затаскивает Аурелию в лифт, у меня вдруг появляется непреодолимое желание спрятать свою Регину. Я захожу в лифт и нажимаю кнопку, закрывая двери.

Джорджия оборачивается, чтобы проследить за моими движениями, и я смеряю ее предупреждающим взглядом.

Как только двери надежно закрываются, я беру маленькую ручку Аурелии в свою.

— Я хочу, чтобы ты приходила ко мне, если у тебя возникнут вопросы, — мягко говорю я.

Ее щеки краснеют от моего внимания, но она кивает. Я все еще чувствую в ней сомнение по отношению ко мне. Мой анимус заставляет нас погладить Аурелию по щеке. Она прислоняется к моей ладони, и мурлыканье вырывается из глубин моего существа.

Лифт опускается.

— Ты имеешь право на свои секреты, — бормочу я, хотя мой анимус протестующе вопит. — Но я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль. Я хочу помочь.

Аурелия опускает взгляд на свои руки.

— Я знаю.

Но ее слова говорят мне одно, а язык тела — совсем другое. Она не совсем доверяет мне.

Возможно, причина в том, что я приковал ее наручниками к своей…

Я внезапно замираю от ужаса. Вернувшись, я обнаружил обрывки наручников на кровати, но в тот момент почувствовал, что она с Дикарем и не стал преследовать. Но… всю свою жизнь Аурелия боялась, что ее отправят на размножение. И я приковал ее к своей кровати.

Дикарь обращает ко мне хмурый взгляд, когда двери лифта открываются.

— В чем дело? — рычит он.

Аурелия снова смотрит на меня. Я беру ее лицо в свои руки и мягко обволакиваю своей силой. Она моргает, чувствуя меня рядом с собой и в своем сознании.

— Прости, что я приковал тебя наручниками к своей кровати.

Ее взгляд затуманивается от воспоминаний, и что-то внутри меня снова сжимается от этого зрелища.

— Мне очень жаль. Я больше никогда этого не сделаю. Никогда.

Аурелия прикусывает губу, прежде чем ответить.

— Даже не думала, что доживу до того дня, когда ты извинишься передо мной.

Я качаю головой.

— Я не выше этого. По крайней мере, когда дело касается тебя.

Она потрясенно втягивает воздух, прежде чем наклониться и прижаться своими губами к моим.

— Моя работа — защищать тебя, — говорю я властно. — Никто не заберет тебя из моей Академии.

— Никто не заберет от нас, — рычит Дикарь.

Раздается сигнал лифта, который слишком долго оставался открытым из-за того, что Дикарь держала палец на кнопке. Я вдруг вспоминаю, что мы на виду, и отхожу от Аурелии.

Я заслуживаю каждую каплю агонии, которая разрывает мою грудь при виде боли на ее лице. Но Дикарь подхватывает ее на руки и бросает на меня мрачный взгляд. Они оставляют меня стоять там, как дурака. Дурака, которому прямая дорога в ад.

Глава 49

Аурелия

— Ну что, ты нашла что-нибудь? — нетерпеливо спрашивает Стейси.

Я вытираю волосы полотенцем и бросаю взгляд на Минни, которая сидит на своей кровати и нервно грызет ноготь большого пальца. Как только Дикарь оставил меня здесь, я бросилась в душ, чтобы смыть с себя как