Девушки судьбы и ярости - Наташа Нган

шаги эхом отдаются от мрамора. Несмотря на брызги крови на одежде и коже, а также отвратительного вида порез вдоль челюсти, по тому, как он держится, никогда не догадаться, что он провёл несколько часов в бою. Как и его дочь, ясно, что Кетаи полон решимости не показывать Королю ни малейшей слабости. Только огонь в его глазах, устремлённых на противника, выдаёт эмоции. Он едва бросает взгляд на Майну, Меррина и Нитту – просто взмахивает ресницами, когда замечает их присутствие, без сомнения, анализируя наилучший способ воспользоваться ситуацией.

Когда процессия достигает трона, Наджа вонзает цзян в ножнах – оружие самого Кетаи – ему в спину, заставляя его упасть на колени.

– Поклонись своему Королю, – рычит она.

Тот низко опускается, хотя и не касается лбом пола.

– Зачем такие формальности? – протягивает Король. – И подумать только: мы провели так много банкетов и клановых собраний вместе, делили еду, питьё, вместе смеялись… Глядя на нас сейчас, Кетаи, любой бы подумал, что мы не знакомы.

Кетаи поднимает окровавленное лицо:

– Так оно и есть. Ты никогда не знал меня, демон. Хотя, к сожалению, не могу сказать того же о себе.

– Думаешь, что знаешь меня? – спрашивает Король тихо, с угрозой.

Лёгкая улыбка трогает губы Кетаи:

– Тебя знают все. Всегда были люди и демоны, подобные тебе, их будет много и после твоей смерти, – его улыбка становится ещё острее. – Труса легко распознать. Хочешь, я научу тебя это делать? Трус – это тот, кто применяет силу, когда лучше было бы действовать мягко. Он позволяет своему народу страдать, а сам купается в его крови. Он прячется за стенами, посылая других сражаться за себя. Он надевает доспехи и маски, думая, что это устрашит его врагов, хотя этим только доказывает, насколько боится сам...

Раздаётся треск – Кетаи падает лицом об пол.

– Наглая бумажная мразь! – плюётся Наджа, занося руку, чтобы ударить его снова. – Как ты смеешь так разговаривать с Богоподобным Властелином...

– Оставь его, он мой, – Король встаёт. – Его оружие.

Наджа вручает ему меч Кетаи. Король вынимает его из ножен.

После появления Кетаи, Меррин и Нитта боролись со своими узами. Нам всем известно, что Король не собирается сражаться честно, и Нитта с Меррином пытаются донести это до Кетаи, что-то неразборчиво выкрикивая сквозь кляпы. Когда они дёргаются сильнее при виде Короля, держащего в руках оружие Кетаи, стражники, стоящие над ними, удерживают их резкими рывками кандалов.

Когда демон-пёс, охраняющий Нитту, тянет её за ошейник, она замолкает. Но путы Меррина – это стержень, воткнутый в его руки-крылья. Его костяно-серые перья окрашены в красный цвет. Хотя боль, должно быть, невыносима, Меррин продолжает бороться. Хватка стражника ослабевает – и, прежде чем тот успевает опомниться, Меррин бросается вперёд.

Он врезается головой в Короля.

У Меррина вырывается кляп. Он кричит:

– Кетаи...!

Видна серебристая вспышка.

За ней следуют красные брызги.

Когда тело Меррина падает на пол, Нитта издаёт сдавленный крик. Его голова наклонена под неестественным углом, почти полностью отсечённая мощным ударом Короля.

Его оранжевые глаза безучастно смотрят вверх. Кровь хлещет из его шеи, быстро растекаясь по мрамору, и стекает в бассейн, распускаясь под поверхностью воды.

Меня сотрясает шок, волны ужаса и горя такие сильные, что я почти падаю на колени.

Я слишком ошеломлена, чтобы плакать. Я всё вижу слишком ясно: страдания Нитты, изумление Кетаи и Майны, наконец-то прорвавшееся сквозь стену, победоносную ухмылку Наджи и Короля, протягивающего окровавленный клинок Кетаи.

– Моё предложение о дуэли остаётся в силе, – говорит он. – Прими его – и больше никто не умрёт.

Кетаи поднимается на ноги и принимает меч.

– Ты назвал меня трусом, – говорит Король. – И всё же именно твой воин напал на меня сзади. Именно ты со своим кланом предал меня, – он разводит руками. – Ну же, Кетаи, давай разберёмся с этим раз и навсегда. Демон – против человека, Король – против главы клана. Или ты боишься, что проиграешь тому, кого назвал трусом?

– В случае моей победы, – говорит Кетаи, – битва заканчивается.

– В случае моей победы, – парирует Король, – я уничтожаю всех твоих предателей-последователей до единого.

– Этому не бывать.

Король подзывает стражников. Они передают ему длинный, богато украшенный меч. Король отступает назад, освобождая пространство между собой и Кетаи.

Тело Меррина продолжает лежать между ними.

– Боги слышали твоё обещание, – напоминает Кетаи Королю, принимая боевую стойку. – Если нарушишь его – прогневаешь богов.

На мгновение мне кажется, будто Король напрягается в своих доспехах. Затем он опускает голову, так что его бычьи рога смотрят вперёд – два острых позолоченных острия, сами по себе оружие. Высоко подняв меч, он ревёт:

– Лучники, огонь!

У Кетаи нет времени среагировать. Воздух наполняется свистом десятков пронзающих его стрел…

И тошнотворно глухих ударов, когда они достигают цели.

Разрывается плоть. Стрелы проходят насквозь. Другие вонзаются в кости, торчащие из ног Кетаи, его руки, плечи, спину, череп. Красные потоки вырываются из его пронзённого тела.

Нитта вскрикивает.

Майна пытается подняться. Демон-кабан, который её сторожит, бьет её дубинкой по голове, и она падает к его ногам без сознания.

– Мой Король! – кричит Наджа с маниакальным смехом. – Всё получилось!

Тот игнорирует её. Отбросив неиспользованный меч, он подходит к Майне и Нитте.

– Убейте их, – приказывает он.

Я уже перелезла через край балкона, воспользовавшись тем, что лучники отвлеклись. Теперь нужно только спрыгнуть.

Я тяжело падаю, приземляясь на сиденье трона. Раздаются крики; Король поворачивается; стрела со свистом пролетает над моей головой, так близко, что задевает волосы. Приближаются другие, но я уже ныряю в сторону, хотя и не к Майне и Нитте.

К Королеве.

Её удивленный вскрик обрывается, едва я зажимаю ей рот рукой и приставляю кинжал к горлу.

– Тронь кого-нибудь из нас, – кричу я, – и я убью её!

– Стойте! – гремит Король. – Стойте!

Стражники, которые бежали ко мне, стрелы, которые были вложены в тетивы ещё дрожащих луков, замирают. Кратковременная тишина проносится по залу – и вот тогда мы это слышим.

Глухие удары и грохот боя.

Грохот ног, копыт и тяжёлых лап.

Боевые кличи и вопли боли.

Всё стремительно приближается.

Сердце воспаряет. Наша армия вошла во дворец. Кензо, Лова, кого бы Кетаи ни назначил командовать солдатами перед своим уходом, –