Интеграция - Анна Ледова

– Я могучий драко-о-он! – пищал он, зажимая что-то в крохотном кулачке. – У меня настоящее драконье сердце!..

Это что-то было слишком большим для детской ручки. Слишком ярким. Слишком красным. И слишком большая сила, невидимая в обычном зрении, исходила от него.

– Боже мой! Боз! Бранко! – прикрикнула Анничка на сыновей. – Нет, ну что за безобразники! Я кому сказала не играть в шпионов рядом с сейфом! Отдай немедленно!

Малышка Лили от неожиданно резкого окрика вжала кудрявую головёнку в плечи. У Бранко дрогнул подбородок. Боз насупился, но отдал «игрушку» матери.

– Александр, простите, ради бога, мне очень стыдно… – спала с лица Анника. – Эти поганцы, видимо, подобрали код. Наверное, программку-дешифратор написали, с отцом-программистом оно неудивительно… Они же кодить научились едва ли не раньше, чем руками писать… Боже, как мне перед вами стыдно! Вы мне доверились, искали надёжное место… А я…

Запнувшись и не зная, что ещё сказать, Анника просто протянула огромный, искусно огранённый в форме сердца рубин с золотой цепочкой магу.

– На сейфе ещё стояла моя личная защита, – медленно сказал Александр, принимая кулон.

Егобешермингуже на втором курсе не мог взломать ни один преподаватель.

Не говоря уж о том, что Драккхарт должен был разорвать в клочья любого, кто посмеет к нему прикоснуться. Любого, кто не император или его внебрачный сын. Любого, если только он не…

– Анника… – глухо выдавил нейр Мортестиг. И замолчал. Впервые не знал, что сказать.

– Мясо готово, – заглянул в окно с заднего двора Рой Блёдериг, прежде скрываемый золотой листвой. – Вы вовремя, Александр.

Глава 26

Александр

Нейр Мортестиг не сводил глаз с пунцовых щёк хозяйки дома. Та не знала, куда деть руки. Близнецы, быстро сообразив, что наказания не будет, выскользнули из кухни и снова помчались наверх, увлекая за собой друзей.

– Кто он вам, Анника? – тихо спросил Александр. – Брат? Отец?..

– Александр, о чём вы? – удивилась девушка. В резко наступившей тишине заплясала крышка на кастрюльке, не удержав кипящее содержимое, и Анника бросилась к плите. – О господи, каша! Теперь заново варить… Бранко пригоревшую точно есть не станет…

– Выходите в сад, не мешайте хозяйке, – коротко кивнул Блёдериг. И хмыкнул, переведя взгляд на Драккхарт. – Поговорим.

На зелёном, словно осень ему не указ, стриженом газоне повсюду были раскиданы яркие пятна детских игрушек. Дракон голой рукой пошурудил в жаровне, сгрёб пышущие жаром угли в сторону, перевернул решётку с кусками сочного жареного мяса, исходящего шкварчащим жиром, придирчиво оценил колер. Кажется, остался доволен.

– Берите, – мясо перекочевало с решётки в глубокую миску на лёгком садовом столике. – Свинина местная. Скорее всего, из ваших же загонов.

Сам Рой с аппетитом впился зубами в жирный кусок, прежде макнув его в красный соус. А перед глазами Александра немедленно возникло вчерашнее видение: оскаленная драконья пасть, с лёгкостью перекусывавшая хребты тех чудовищ, кого прежде не раздавило неповоротливой тушей… Есть не хотелось.

– Так Анника… тоже? – сухо спросил нейр.

– Боги… – Блёдериг поспешно проглотил кусок. – Нет… Нет. Не совсем… Но об этом позже. Милая госпожа Анника даже не знает, кто я. Я представился ей мужем Кирен. Этого ей оказалось достаточно.

– Мужем? – усмехнулся Александр. – Как цинично. Вы же на самом деле не собираетесь этого делать? Навещахведь не женятся.

– Мы с Кирен поженимся сегодня же вечером. Официально. Или вы думали, что я утащу её в пещеру и до конца жизни буду держать под стеклом? Нет, она будет жить обычной жизнью. И она будет счастлива, поверьте. Я… позабочусь об этом.

– Она же ребёнок, – с глухой ненавистью в голосе произнёс Келлинн, незаметно подошедший сбоку.

– Сейчас – да. Но у вас, людей, это быстро проходит. А я умею ждать, – спокойно ответил дракон. – Лет через десять ваши претензии будут неактуальны. Это если вдруг вы, Кэл, подумали, что трахать своё сокровище – это единственная радость, которую я могу от него получить.

Выглядел Бертл не очень. Наморщил лоб, потёр виски. Лёгкое магическое истощение, заметил Александр. Потому что, в отличие от безалаберной до вчерашнего доходчивого внушения Римми, постоянно держит поднятыми ментальные щиты. На самоисцеление сил уже нет. Александр деликатно послал ему лёгкий магический импульс. Бертл заморгал, принюхался. Наверное, решил, что голоден, потому и чувствует себя неважно. Присел за стол, набросился на куски ароматного мяса, и Александр усилил воздействие, делясь с Бертлом магией. Келлинн по неопытности этого не заметил, но свежел на глазах. Блёдериг едва заметно усмехнулся.

Зашуршали кусты, и на запах выползла, потягиваясь, рыжая кошечка в ошейнике с подвеской-короной. Принцесса, вспомнил Александр. Любимица полковника. О кошках он уже читал и знал, что те привязываются к месту, а не к людям. Домом Принцессы был Рэтскволл, а потому шефство над рыжей красавицей сначала взяла Римми, пока жила у Келлинна, теперь вот Анника.

Предложенное мясо Принцесса проигнорировала, недоверчиво обнюхала Блёдерига и неожиданно потёрлась о его ногу. Впрочем, её внимание тут же привлёк новый шорох, и кошка замерла, распласталась по земле, нервно подёргивая хвостом. Атака была стремительной, схватка оказалась недолгой. Короткий предсмертный писк, и Принцесса уже гордо понесла задушенного дракка в дом – похвалиться добычей перед хозяйкой.

– Вас это не задевает? – Александр с вновь возникшим интересом посмотрел на Роя. – Вы равнодушно наблюдаете, как кошка охотится на ваших же родственников?

– Моих? А вы, Александр, полезете отбивать мартышку у тигра? Не знаю, ясна ли вам аналогия – у вас, кажется, до теории эволюции умы так и не дошли…

– Я понял. Обезьяны?.. Забавно. Это научно доказанный факт?

– Да. А вам не обидно?

– Ничуть. Эволюция – это ведь прогресс? Всё лучше, чем быть вырожденцами. Или наблюдать, во что превратились могучие некогда существа, сам будучи анахронизмом. Живым экспонатом в музее проигравшего вида.

– Пытаетесь меня задеть. Смешно, человек с чересчур длинным именем. Вы знаете, кстати, что прежде мы звали рабов просто «эй» или «ты»? Личного имени удостаивался тот, кто сумел отличиться в служении, и оно не могло содержать больше трёх-четырёх букв… Во Фларингии об этом не помнят. Зато в вашей империи, Александр Мортестиг, сын Аксантипара Ратенволя, муж Катарины Мортестиг и любовник Аримантис вей Дьечи, знать до сих пор