Царствование Розы - Кейт Голден

Клинок пел в моих руках. Пел о его смерти, об убийстве. Моя сила проходила через него, превращая серебряную сталь оружия в ядовито-черную.

Я не дрогнул.

Я шагнул вперед и вогнал Клинок Солнца в его сердце.

Мой отец содрогнулся, алая кровь хлынула из его груди.

Торжество — облегчение — пело в моих костях.

Даже когда я ждал, что смерть захлестнет меня.

Даже когда Мари сотворила еще заклинания, что окутали лагерь разрушением, словно яростные, неистовые грозовые тучи.

Даже когда я смотрел, как он дергается и меняется… его лицо, искажается. Развеивается. Его призрачные глаза…

Человек, в которого я вонзил клинок, был не моим отцом.

Он не был ничем вообще.

Иллюзия.

— Иллюзорный Двойник, если точно, — произнес мой отец с другого конца лагеря.

Я ринулся сквозь строй серебряных доспехов, рассекая и испуская свой обсидиановый свет — на него. На его смертоносный взгляд. Вонзил меч в его грудь.

И с ужасом наблюдал, как он снова растворяется в тени прямо у меня на глазах.

— Как думаешь, сколько еще моих копий ты успеешь уничтожить, прежде чем один из моих людей сразит тебя?

Последнее заклинание Октавии. Страховка для ее короля. Та, что она наложила перед смертью от руки Дагана.

— Кейн, — выругался Гриффин, вырывая меня из оглушающей ярости. Из смятения. — Это грязное колдовство. Нам нужно уходить.

Он был прав. Часть солдат уже отступала. Дробилась на группы, двигаясь к Шэдоухолду. Их рыки, их скакуны, лязг доспехов. А другие бросились в погоню за Арвен, Бриар и Эрдли, которые умчались прочь от крепости, вглубь заснеженного леса.

И Гриффин с Мари тоже уже бежали. Укладывая солдат магией и лайтом, как дротиками в мишень. Каждый выстрел — в яблочко.

Я в последний раз взглянул на отца. На ненависть в его глазах. Обещание, сокрытое там.

Вероятно, это был даже не он.

Тогда я послал свое собственное обещание вверх. Туда, где, я знал, он сможет услышать мои мысли.

Ты умрешь сегодня.

Глава 42

АРВЕН

Я была целительницей. И последние пять лет моей жизни моя деревня была охвачена войной. Я видела смерть. Такую, такую бесконечную смерть. Я воспитала в себе стойкость и добрый взгляд. Теплый утешительный голос, который я часто использовала, чтобы говорить: Мне так жаль и Нет, им не было больно.

Но все, что во мне за эти годы закалилось против душевной боли и утрат, обратилось в прах, когда я держала на руках Бриар.

Я не могла усмирить свое горе.

Только не снова. Только не еще одна смерть…

Не могла я отогнать и видения, что впивались в сознание, будто острые осколки. Мать, с посеревшими губами в крови, прощающаяся с нами, с ее детьми. Даган, бездыханный и холодный, с потухшим огнем в его всегда таких живых глазах…

И вдруг я почувствовала, что ни кожаные латы, ни сапоги, ни шерстяные носки с перчатками, ни лисья шуба не могли уберечь от пронизывающего зимнего холода. Солнце угасало, уступая дорогу ночи. А с ней приходили новые жертвы…

Худая грудь Бриар содрогалась от ее неровных, затрудненных вдохов. Кровь проступала сквозь кожаную броню на моих коленях. Я слышала, как за спиной часто и нервно дышала Мари, удерживая незримую защитную сферу, что скрывала нас среди замшелых, заснеженных деревьев. Гриффин водил большим пальцем по ее руке так медленно, что я сомневалась, не мерещится ли мне это.

Кейн изо всех сил пытался остановить кровотечение, но его руки были в крови Бриар. Ее было слишком много…

А тот лед… Ледяной клинок, что Лазарь вонзил в грудь Бриар, растаял, оставив после себя зияющую рваную рану на бархатном корсаже. Пробив грудину насквозь. Мой целительный лайт уже рвался из дрожащих кончиков пальцев, как вдруг Бриар сжала мою руку и выдохнула:

— Хватит.

— Не останавливайся, — приказал Кейн, снова прижав руки к ране Бриар.

Страх — вот что проскальзывало в его суровых, непоколебимых словах. Страх потерять друга, но также…

Если мы убьем Лазаря, но Бриар не выживет… вся Люмера — миллионы — ждет вечная бездна отравленного воздуха, чудовищных тварей и удушающего насилия.

Мой лайт проник внутрь, озарив изувеченные мышцы, плоть, превращенную в кровавую кашу.

Бриар поморщилась, ее фиолетовые глаза стали почти серыми.

— Хватит, — сказала она снова. Влажный кашель. — Уже ничего нельзя сделать.

— Почему? — проревел Кейн сквозь стиснутые зубы.

Но я уже все знала, как и сама Бриар. Она прожила слишком долго. Она поняла, о чем мне поведала моя сила исцеления еще в том шатре. В тот миг, когда мой лайт коснулся ее древней плоти, заколдованной, чтобы выглядеть молодой.

— Ее тело держится на заклинании, — пробормотала я.

Услышанный сзади резкий вдох Мари все досказал за меня. Она тоже поняла, что имел в виду Александр, говоря об Этере — я не могу лечить магию.

Я почти не могла думать из-за боли утраты, разрывавшей меня на части. Слезы текли по моим щекам и падали среди хвороста и грязи в пропитанный кровью снег. Гриффин помог мне прислонить Бриар к поверхности валуна. Мы нашли маленький, темный уголок между выступом скалы и несколькими вязами, несколько мужчин Фейри, пробегавших мимо в поисках нас, не замечали нас благодаря магии Мари.

Но с приближающейся смертью Бриар… защитный барьер вокруг крепости испарился. Заклинание, которое Мари не могла сотворить. Возможно, было не под силу ей в принципе.

Я поняла, что он пал, когда услышала, как армия Лазаря смыкается вокруг Шэдоухолда. Раздались тошнотворные звуки резни. Лошади, ржущие в агонии, мальчики и мужчины…

— Эй, — тихо сказал Кейн у моего виска. — Мы же…

— Нет. — Я рыдала, вырываясь из его рук. — Все кончено.

Осознание этого пришло в тот момент, когда наш план обмануть Лазаря провалился. Мы были глупцами — ответ все это время был у нас перед носом, с тех самых пор, как Александр сделал свое предложение в Ревю.

Мой взгляд упал на залитые кровью руки Кейна, пока еще одна горячая слеза скатилась по моей щеке.

— Эрдли, — тихо сказала я. — Тебе нужно вернуться в урепость. К дому воронов. Сможешь?

Он понял, что я имела в виду. Сможет ли он добраться туда живым.

— Конечно. Кому мне послать весть?

— Харкену Саделле, — ответила я.

— Нет, — резко вырвалось у Кейна, ярость бурлила в нем, словно поток.

— Другого пути нет. — Я поймала его взгляд с абсолютной, непоколебимой уверенностью. — Ты слышишь?

Кейн замолк. Мучительные крики отражались от деревьев, лязг металла о