Его самое темное желание (ЛП) - Робертс Тиффани
ГЛАВА 6
Кинсли вскочила на ноги и развернулась, выискивая в темноте эти светящиеся красные глаза, но их нигде не было видно.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она. — Кто ты? Что ты такое?
— Ты притащила грязь в мой дом, человек, — его ответ прозвучал со всех сторон, направление невозможно было определить из-за эхо. — Ты должна помыться. Тогда мы займемся выполнением нашего контракта.
Выполнение их контракта, в котором говорилось, что она должна была родить от него ребенка?
Отчаяние пронзило ее сердце.
— Нет, — сказала она.
Часть тьмы переместилась за корни, но Кинсли слишком быстро потеряла направление.
Он зарычал.
— Я могу забрать твою жизнь так же быстро, как восстановил ее. Ты…
С колотящимся сердцем Кинсли повернулась на месте, все еще ища его.
— Я не просила об этом! Я не просила быть запертой здесь в качестве твоей… твоей… племенной кобылы!
— Нет, ты попросила жить, и я предложил это за плату. Жизнь за твою жизнь. Я спас тебя, и взамен ты родишь мне ребенка.
Ты моя.
Она схватилась за правое запястье, за то запястье, которое он держал той ночью, и покачала головой.
— Я была под давлением! Я… я умирала. Я бы сказала все, что угодно.
— И ты сказала «да», — внезапно позади нее раздался его голос. — Твои слова привели тебя сюда. Ты сказала их, теперь ты должна действовать.
Кинсли крепко сжала пальцы и повернулась к нему, размахивая кулаком.
— Нет!
Ее атака встретила лишь пустой воздух.
Сильная рука обхватила ее сзади за талию, прижимая к высокому крепкому телу, а ладонь с длинными пальцами сомкнулась на запястье, где на ней было клеймо.
— Ты поклялась своим настоящим именем, — прошептал он ей на ухо, и ощущение его теплого дыхания на ее коже заставило ее вздрогнуть.
Она попыталась вырваться из его объятий.
— Отпусти меня!
Несмотря на ее сопротивление, он легко развернул ее лицом к себе. Их взгляды встретились за мгновение до того, как его рука обхватила ее за горло, и он заставил ее отступить назад.
Кинсли ахнула, ее глаза вспыхнули, когда она схватила его за предплечье. Она остановилась, только когда ударилась спиной об один из грубых, холодных камней. По позвоночнику пробежала волна страха.
Его голова приблизилась к ее, и он прорычал:
— Ты не нарушишь наш договор, Кинсли Уинтер Делани.
Последний вздох, оставшийся в ее легких, пропал при виде его лица в потустороннем свете рун. Эти демонические красные глаза с узкими зрачками сверкнули. Они были красными на черном фоне, белков не было видно, и обрамлялись густыми темными ресницами и изогнутыми бровями. От внешнего уголка каждого глаза отходила пара маленьких извилистых шрамов с двумя точками под ними. У него были длинные, изогнутые, заостренные уши, высокие скулы и скульптурно очерченные губы, оттянутые назад, обнажая клыки сверху и снизу. Черты его лица, обрамленные длинными волосами цвета воронова крыла, были резкими и эльфийскими, если бы не горбинка на прямом носу.
Как будто всего этого было недостаточно, его кожа была зеленой.
— К-кто ты? — спросила Кинсли, пробегая взглядом по его ужасающе красивому лицу.
— Твой хозяин.
Прежде чем она успела высказать хоть одно из своих многочисленных возражений, его руки опустились на ее талию, впившись когтями в плоть, и он поднял ее так, словно она ничего не весила. Кинсли вскрикнула, когда он бесцеремонно перекинул ее через плечо. Груди прижались к его спине, а волосы рассыпались вокруг нее.
Она боролась с его хваткой, упираясь ладонями в спину и дрыгая ногами.
— Стой! Отпусти меня!
Ничуть не смутившись, он обхватил ее одной рукой за бедра, а другую положил ей на задницу, удерживая на месте, когда шагнул вперед. Только когда она откинула волосы с лица и посмотрела вниз, она поняла, насколько высоко находилась. Этот человек — это существо — был высоким. Шесть с половиной футов (прим. около двух метров), не меньше. И спускаться было далеко.
— Это уже само по себе унизительно — заключать с тобой сделку, — сказал он, наклоняясь, чтобы пройти между двумя корнями и выйти из круга. — Я не стану унижать себя еще больше, уступая требованиям человека.
Сжав в кулаках ткань его рубашки и выбившиеся пряди волос длиной до пояса, Кинсли приподнялась и изогнулась, насколько позволяла его хватка, чтобы посмотреть на него.
— Унижать себя? Ты держишь меня в плену!
Впереди она заметила пару больших дверей на вершине невысоких, грубо обработанных каменных ступеней. На деревянных дверях были выгравированы руны и древесные узоры. Вчера она видела их с другой стороны, в фойе.
Он не замедлил шага, приближаясь к дверям, которые распахнулись еще до того, как он оказался достаточно близко, чтобы коснуться их.
— Я требую от тебя соблюдения условий, на которые ты согласилась.
— Я… разве нет какого-нибудь правила, согласно которому контракты, заключенные под давлением, недействительны? — спросила она, и в ее голосе послышалась паника, несмотря на все попытки сохранять спокойствие.
Как, черт возьми, ты можешь ожидать от себя спокойствия, Кинсли? Тебя похищает какое-то неизвестное существо, которое хочет, чтобы ты родила от него ребенка!
Он поднимался по лестнице, с каждым шагом плечом упираясь Кинсли в диафрагму и заставляя ее стонать.
— Если твоя клятва настолько лишена смысла, я верну тебя в твою карету. Ветку, которая проткнула тебя насквозь, можно легко заменить.
Неужели он только что угрожал проткнуть ее насквозь?
Очевидно, он намерен это сделать, так или иначе.
Они вошли в вестибюль, и он быстро поднялся по ступенькам в круглую центральную комнату. Сжав губы, Кинсли схватила его за волосы и дернула.
— Будь ты проклята! — пошатнувшись, прорычал он, когда его голову потянули в сторону. Кинсли чуть не врезалась в стену, прежде чем он смог восстановить равновесие.
Выпрямившись, он убрал руку с ее задницы, но тут же опустил ее снова, резко шлепнув.
У Кинсли перехватило дыхание, когда жжение пронзило ее насквозь, но что потрясло больше, чем боль, так это волна возбуждения, которую она вызвала.
Что. За. Нахуй?
— Неужели ты… Ты только что шлепнул меня? — ошеломленно спросила она.
— Будь осторожна, человек, ибо это самое мягкое наказание, которое ты получишь.
— Будь осторожна? Отпусти меня, придурок! — она возобновила борьбу, толкаясь, извиваясь и пиная, делая все возможное, чтобы вырваться. Но он только крепче прижал ее к себе, когтями впившись в ее кожу.
Кинсли услышала, как дверь спальни открылась и с грохотом ударилась о стену, и увидела, как та закрылась сама по себе после того, как он внес ее внутрь. Он не останавливался, пока они не добрались до ванной. Воздух был теплым и влажным, с ароматом специй и цветочными нотками — приятная перемена после лесной прохлады и тумана.
Без предупреждения он снял Кинсли с плеча и опустил ее — в ночной рубашке и во всем остальном — в горячую воду ванны.
Она поскользнулась, голова ушла под воду. Извиваясь, отплевываясь и кашляя, Кинсли села, выплескивая воду через борта. Она быстро убрала мокрые волосы с глаз и открыла их, моргая.

Крепкие пальцы взяли ее за подбородок и повернули голову, заставляя встретиться с ним взглядом. Он возвышался над ней. При таком освещении он не выглядел ни менее внушительным, ни менее красивым. Блеск на его ушах привлек ее внимание к замысловатым серебряным кафам на вершинах раковин.
— Вымойся, — приказал он, опустив взгляд, — или я сделаю это за тебя.
Кинсли резко выдернула подбородок из его хватки и отодвинулась. Вода плескалась по стенкам ванны. Его глаза опустились еще ниже, и в их багровой глубине вспыхнул огонь.
Она опустила взгляд и поспешно скрестила руки на груди, которая была полностью обнажена в облегающей, теперь прозрачной ночной рубашкой. Она покраснела.





