Искушение - Джейн Генри

Мы едем плотно прижатыми друг к другу, пока Джейк и Ирина болтают на русском, а я изо всех сил пытаюсь не заснуть. Почему я сказала, что он мой муж? Во время полета я могла придумать план, но чувствую, что тону. Что они будут делать с супружеской парой в программе?

Марков сидит выпрямившись, постоянно оглядываясь вокруг, как будто высматривает потенциальную угрозу, сохраняя свою маску. Наверное, это его работа. Он всегда так внимателен?

Мои веки тяжелеют, но стараюсь их не закрывать. Не хочу ничего пропустить.

Когда приближаемся к кампусу в Москве, энергичность города вдохновляет. Улицы полны людей, студенты с ноутбуками и рюкзаками, уличные торговцы, продающие еду, и деловые люди в костюмах, спешащие по своим делам. Замечаю знаменитые автобусы и трамваи Москвы, пробирающиеся сквозь толпу.

Впервые рада, что Марков со мной. Мысли о том, что я могла бы оказаться здесь совершенно одна, пугают.

Подавляю зевок. Я люблю спать, а прошлой ночью почти не спала. В машине тепло, а Марков рядом, как электрический обогреватель. Пытаюсь не заснуть, но все равно обнаруживаю, что он нежно трясет меня за плечо, когда мы прибываем.

— Мы предоставляем жилье рядом с общежитиями для аспирантов на специальных направлениях. Это, конечно, не роскошь, просто улучшенное общежитие, но хотя бы полуприватное, — объясняет Ирина.

Смотрю на Маркова, но он не реагирует. Незаметно достаю телефон и печатаю сообщение в скачанном приложении-переводчике. Мне нужно рассказать ему, что я сказала Ирине. Он должен сыграть свою роль.

Прости, но произошла путаница. Сейчас, только сейчас, тебе нужно притвориться моим мужем. Хорошо?

Смотрю на текст на экране, не в силах его прочитать. Действительно ли это то, что я хочу сказать? У меня есть выбор? Несколько раз перевожу текст туда-сюда, пока не убедилась, что все верно, и времени больше не осталось. Мы почти на месте.

Касаюсь плеча Маркова и показываю ему перевод, прежде чем потеряю смелость.

Наблюдаю, как он читает. Что он сделает? Что, если он будет настаивать на том, чтобы говорить правду? Через несколько секунд его глаза сужаются, а потом он жестом просит телефон. Киваю и передаю ему. Он переключает клавиатуру на русский. Наблюдаю, во рту пересыхает. Лицо горит от смущения.

Когда он показывает мне ответ, я ошеломлена. Это кажется каким-то интимным, общаться с ним таким образом.

Почему ты не сказала правду?

Почти слышу укор в его грубом, глубоком голосе.

Набираю ответ и снова нажимаю кнопку перевода. Это неудобный способ общения, но пока что единственный, который у нас есть.

Не хочу, чтобы они знали, что ты мой телохранитель!

Ожидаю, что он захочет набрать еще одно сообщение, но он отталкивает телефон обратно, резко машет рукой, чтобы отмахнуться от меня, и смотрит в окно.

Отворачиваюсь и закатываю глаза, пока мы подъезжаем.

Я никогда не жила в общежитии из-за строгого воспитания, поэтому атмосфера кампуса для меня совершенно новая. Сам колледж окружен с обеих сторон внушительными зданиями, архитектура которых одновременно сложна и современна. Сердце колотится. Я действительно здесь. Я это сделала.

— О, это прекрасно.

— Где ты выросла? — спрашивает меня Джейк.

— В Нью-Йорке.

— А, ты городская девушка. Могу представить, что Москва и Нью-Йорк — это все же очень разные места.

— Да, но не весь Нью-Йорк — это город. Я провела некоторое время в северной части штата, а совсем недавно жила в пригороде недалеко от самого города. Все же это определенно не Москва.

Пожимаю плечами и чувствую тяжелую руку на своем бедре. Двери машины открываются, и все начинают выходить, но я задерживаюсь, чтобы взглянуть на Маркова.

— Что? — шепчу я.

Он жестом просит телефон снова, хмурясь, и что-то быстро набирает на русской клавиатуре, прежде чем вернуть его мне. Нажимаю кнопку перевода.

Не доверяй.

Ах, конечно, мой телохранитель говорит мне не доверять другому мужчине. Закатываю глаза и убираю телефон в карман. Выбираюсь через противоположную дверь.

Как и ожидалось, он подхватывает наши сумки, по нескольку за раз, и выстраивает их в ряд на тротуаре. Ирина что-то говорит по-русски. Она восторгается и хвалит, но он только пожимает плечами и задает какой-то вопрос в ответ.

— Какой джентльмен, — говорит она по-английски. — Будет так приятно видеть здесь с нами такую милую супружескую пару! Идемте, я покажу вам вашу комнату. Должно быть, вы так устали.

Мы идем, Джейк идет рядом со мной.

— Я читал твою работу, — говорит он тихо.

Он улыбается, и я начинаю задумываться, не была ли моя идея притвориться, что Марков мой муж, ошибкой. Что если я здесь кого-то встречу? После всей этой защиты и изоляции у меня никогда не было такого шанса.

— Правда?

— Да, — отвечает Джейк. Замечаю, что, когда он улыбается, на его щеке появляется маленькая ямочка. — Твой анализ техники импровизированного наложения жгута в травматологии на местах был исключительно хорошо выполнен. Меня впечатлил риск, на который ты пошла, применяя нестандартные методы, и результаты, которых ты достигла. Поистине впечатляющая работа.

Моя грудь наполняется гордостью.

— Спасибо. Я руководила исследованием, но не смогла бы сделать это без помощи тех, с кем училась.

Джейк улыбается, его глаза теплеют, глядя на меня.

— Скромная. У тебя должно быть хотя бы одно слабое место, мисс Иванова, — говорит он, подмигивая, прежде чем присоединиться к Ирине.

Марков, как обычно, идет рядом со мной с суровым выражением лица.

Серьезно, почему я притворилась, что мы женаты?

Внутренне стону.

Мне нужно убедиться, что никто здесь не узнает, кто я на самом деле и кто он. Это мой шанс.

Похоже, у меня с Марковым начинаются семейные проблемы.

Внимательно рассматриваю каждую деталь, пока мы идем по студенческому городку.

Постепенно начинаю понимать, что моя первоначальная стратегия оставаться отстраненным телохранителем и заслужить доверие ее семьи — больше не сработает из-за обмана Веры. Мне нужно изменить план.

Может быть... просто, может быть, жить в одной комнате с ней — это не проклятие богов. Может быть, мне не нужно быть непреклонным и безучастным. Наблюдаю за ней с американским красавчиком, замечая, что ее глаза широко открыты, а щеки пылают, и понимаю: Вера Иванова истосковалась по вниманию.

Будучи скрытой от мира, оберегаемой от всего, она бросила все силы на учебу и многого добилась. Я едва ее знаю,