Игра титанов: Вознесение на Небеса (ЛП) - Райли Хейзел

Я смотрю на изображение Кроноса. Не похоже на мужчину передо мной — на картине он выглядит добрее.

— Но Кронос тоже боялся своих детей, — замечаю.

— Верно, — подхватывает Лиам, уткнувшийся в телефон. — Википедия пишет, что он их пожирал. Странный тип, да? — Но, подняв голову и встретив взгляд Зевса, он мгновенно глотает слюну, гасит экран и прячет мобильный.

— После свержения отца Кронос женился на Рее. Её называли Великой Матерью, и у них было много детей, — продолжает Рея.

Кронос барабанит пальцами по креслу и в упор смотрит на меня янтарными глазами. Даже с такого расстояния его взгляд невыносимо тяжёл.

— Оракул предсказал, что Кронос будет свергнут одним из своих детей. Поэтому он решил проглатывать их при рождении. «Хронос» — время — метафора того, как время пожирает всё созданное. Не правда ли, прекрасный образ, Артемида?

Я уже открываю рот, чтобы поправить его и сказать, что меня зовут не так, но вмешивается Зевс:

— Но Зевс победил его. И стал царём богов.

Кроносу эта ремарка явно не по вкусу. Он хмурится и отодвигает кресло.

— Сядем за стол. Нас ждёт чудесный ужин.

Тишина. Гера, Посейдон и Зевс занимают левую сторону, остальные идут направо. Я останавливаюсь у первого попавшегося места, и стул рядом движется синхронно с моим.

Арес нависает надо мной с хищной усмешкой.

— Не возражаешь, если сяду рядом?

— Возражаю.

— Врёшь, — укоряет он.

За его спиной возникает Хайдес. Арес ощущает его присутствие, но не отступает. Улыбка только шире.

— Ступай к братьям, пока я не подвесил тебя к люстре, — рявкает Хайдес.

Арес не двигается. Но краем глаза он ловит взгляд брата Зевса, который молча его осуждает. Тогда Арес указывает на стул возле него.

Аполлон и Гермес вместе с Хайдесом окружают Ареса.

— На другую сторону, — повторяет Аполлон.

— А то что? Пристегнёшь меня своей шевелюрой, Джаред Лето?

Я устала от этого цирка. И от Ареса особенно. Да и есть хочется.

— Арес, — окликаю я. — Уходи.

Почему-то меня он слушает. Двух слов хватает, чтобы он поднял руки в притворной капитуляции и обошёл стол. Сел рядом с Зевсом — всё с тем же самодовольным видом.

Я оказываюсь между Хайдесом и Аполлоном.

И только теперь замечаю деталь, ускользнувшую до этого момента. Они разделены цветом. Те, кто рядом со мной, предпочитают тёмно-синий. Афина и Афродита — в платьях этого оттенка. Гермес, Аполлон и Хайдес — в строгих костюмах. Только у Хайдеса вместо рубашки — открытый торс под пиджаком. В нагрудном кармане — синий платок. Даже Кронос и Рея в синих тонах.

А напротив — красный. Расстёгнутая рубашка Ареса, цветок в петлице Зевса, пиджак Посейдона, облегающее платье Геры.

Два месяца назад я сочла бы это паранойей. Сейчас уверена — случайностью тут и не пахнет. Особенно если учесть, что на мне простое белое платье.

— Кстати, ты забыл рубашку, — вмешивается Арес, обращаясь к Хайдесу. — Я бы проверял дважды, прежде чем выходить из комнаты.

Хайдес даже не моргает. У него в бокале уже красное вино, он делает глоток.

— А если бы я был тобой, я бы встал из-за стола и со всей силы треснулся головой о стену.

— Я лучше трахнусь с твоей…

Всё происходит молниеносно. Я вижу это только потому, что не свожу глаз с Хайдеса: его рука хватается за нож и запускает его в сторону Ареса. Он и не собирался попасть — я понимаю сразу. Лезвие просвистывает у самого лица Ареса и вонзается в стену за его спиной.

— Хайдес! — рявкает Кронос.

Арес облизывает губы и выпрямляется.

— Плохой прицел. Давай ещё раз, но целься в меня. Иначе возьму нож сам.

Хайдес вскакивает. Аполлон тут же хватает его за руку и усаживает обратно.

Но конфликт далёк от завершения: новый нож вонзается в стол между ними, с такой силой, что дерево трескается. Афина всё ещё держит руку в воздухе.

— Ещё раз, и следующий полетит вам в лоб. Жалкие сцены из-за какой-то девчонки. Вы отвратительны.

Кронос цокает языком. И тут, со второго входа, появляются трое официантов с подносами.

— Афина, так не говорят о сестре, — замечает он.

— Сестре?! — я не выдерживаю. — Я не твоя дочь. И меня зовут не Артемида. Ты пугающий. — Делаю паузу. — И зачем у вас висит моя фотография?

Посейдон хрюкает от смеха. Арес подхватывает:

— Неплохо, Хейвен. Я бы добавил ещё…

— Заткнись! — взрываюсь я.

— Я обожаю девушек, которые приказывают мне заткнуться, — шепчет он.

Аполлон рывком забирает у Хайдеса все приборы со стола.

Мы замолкаем. Еда уже на столе, но никто не притрагивается. Кроме Гермеса, Лиама и Посейдона — они бодро передают друг другу тарелку с рёбрышками и ярким салатом.

Кронос опирается локтями о стол и складывает руки, подперев ими голову.

— Хочешь сыграть в игру, Хейвен? Очень быструю. Я покажу тебе фото, а ты скажешь, кто на нём. Согласна?

— Кронос, — голос Реи звучит как предупреждение. И, если возможно, разжигает моё любопытство ещё сильнее.

Кронос на мгновение прячет руку под стол. Потом достаёт лист бумаги. Я невольно думаю — не тот ли самый, что был у него на ринге во время боя.

— Ну? Хочешь играть?

— Что я выиграю? — уточняю. Под столом чья-то ладонь ложится мне на бедро, и я сразу узнаю этот прикосновение. Хайдес.

Кронос Лайвли размахивает фотографией, но я успеваю уловить лишь размытые пятна цветов и форм. Ничего конкретного. И всё же желание вскочить и вырвать её у него из рук становится почти невыносимым.

— Увы, Хейвен, в этой игре ты в любом случае проиграешь. Даже когда выиграешь. Особенно когда выиграешь. Готова рискнуть?

— Будь точнее, — приказываю я.

Он выгибает обе брови. Не понимаю, раздражил ли его мой тон или, наоборот, развеселил.

— Скажем так: твоя победа будет и моей победой. Потому что, если угадаешь, всё для тебя изменится. Любовь чистая и прозрачная, какой ты её считала, окажется запятнана навсегда.

Господи, почему в этой семье всё превращают в загадки? Каждое слово — как головоломка с миллионом решений.

— Хейвен, если выиграешь, я уверен: ты примешь моё предложение. Вот почему ты проиграешь, — будто читая мои мысли, подытоживает Кронос. Его слова гремят у меня в голове всё громче, с каждым повторением — словно обратное эхо.

— Этого не может быть. Я не верю, — отрезаю я.

Кронос разводит руками. Фотография остаётся лежать на столе.

— Кидай кости — и узнаем.

Я прикусываю губу. Хайдес сильнее сжимает мою ногу. Справа зелёные глаза — Аполлон следит за мной. Кажется, он даже произносит моё имя, но я не слышу — всё внимание приковано к Кроносу.

— Хватит, — взрывается Арес, вскакивая. Стул падает с грохотом. — Она не станет твоей «дочерью», больной ублюдок.

— Это решит Хейвен. Сядь, Арес, и закрой рот, — спокойно обрывает его Рея. Она продолжает есть, изящно отправляя в рот крошечные кусочки.

Мой взгляд мечется от Кроноса к фотографии. Остальные тоже смотрят то на меня, то на неё — всем интересно, что я выберу. Впервые в жизни я боюсь игры. Потому что где-то внутри верю: он прав. И я действительно могу узнать нечто ужасное.

— Эй?.. — подаёт голос Лиам, робко, как будто просит разрешения. — Можно задать вопрос, который меня мучает?

— Нет! — синхронно отвечают Хайдес и Арес.

Но Кронос жестом велит продолжать. Лиам откашливается, глаза прикованы к тарелке, уже дважды очищенной.

— Господин Кронос, вы ведь хотите, чтобы Хейвен вошла в семью? Так почему именно как Артемида, то есть как сестра другим, а не как Персефона? Она же могла бы выйти замуж за Хайдеса. Тогда тоже стала бы частью семьи.

Повисает тишина. Только Посейдон запускает косточку, и та падает в тарелку Аполлона.

— Ну, звучит логично, — осторожно комментирует Гермес, будто пробуя почву. — Молодец, Лиам.

— Ну? — подталкиваю Кроноса. Не то чтобы я прямо горела желанием замуж, но… когда-нибудь…

Кронос поднимается, тяжело вздыхая. Берёт фото и прячет во внутренний карман пиджака.