Всё равно будешь моей (СИ) - Лэнг Лили

— Спасибо вам, Матвей, — прижимаю к груди ладонь и искренне улыбаюсь.

— Давай уже на «ты», Тань, — предлагает он. Киваю.

Он обходит стол, переплетает пальцы и тянет к ребенку. Мы останавливаемся у окна и смотрим на взрывы салютов. Марк пищит и подпрыгивает. Матвей меня приобнимает. А я опять, кажется, плачу.

— С Новым годом, Зеленоглазка, — шепчет он.

— С Новым годом, Викинг, — отвечаю так же тихо.

Глава 12. Гризли

— Ты влез не в ту семью, Гризли. Там связи — от судей до прокуроров, — устало бубнит Степан, глубоко затягиваясь и выпуская едкий дым из ноздрей. — Больше не совершай глупостей.

— Какие, к херам, глупости? Он ещё мало получил, — огрызаюсь, поглядывая через стеклянные двери балкона в гостиную.

Таню высматриваю, она ушла укладывать сына. Долго со мной спорила, хотела на диване перекантоваться, неудобно ей, видите ли, на хозяйской кровати сына оставлять. А других спален у меня нет. Как только гости заявились в первом часу, сразу стесняться перестала и спряталась в моей берлоге.

Я вообще гостям был не очень рад. Открыл дверь, увидел довольную морду Степана, так и захотелось закрыться на все замки и забаррикадироваться наглухо. А этот ещё скалится противно.

— Ты мне отпуск испортил, я тебе тоже испорчу праздник, — сказал он, подталкивая спутницу в спину.

Теперь вот сидит на моём балконе, курит. А его… то есть наша сотрудница, одна сидит за столом, в телефоне копается и посматривает в сторону прихожей.

— Знаю, ты привык решать всё кулаками, но тут нужно включить голову. И желательно холодную, — возвращает меня в реальность Стёпа и, потушив бычок, разворачивается к дверям.

— У меня и та, и другая часть тела хорошо работает, — фыркаю я. — Просто каждая по отдельности.

— Всё шутки шутишь, — усмехается он. — Знаешь, что с тобой сделают, если захотят?

— Да похуй, Стёп. Пусть попробуют. Я её и пацана не отдам никому.

— Они тебя и убрать могут.

— Значит, ты о них позаботишься, — разворачиваюсь к другу. — Если потребуется, увезёшь из страны. Сделаешь новые личности.

Степан хмуро стоит с руками в карманах. На Юлю, сидящую в одиночестве, смотрит. Молчаливо кивает. И мне больше не нужно слов. Молчаливой поддержки достаточно.

— Что ты её повсюду таскаешь-то? — спрашиваю, меняя тему.

— Сбежит ещё, пока я твои проблемы разгребаю. Бегай потом, лови вертихвосток всяких.

— Так мы вроде определили, что не виновата она.

— Балашов соловьём разливался, рассказывал, что недостающая часть денег у Кошкиной. Так сказать, откат за проведенную незаконную операцию. Вот пока не выясню, где именно остатки нашего бабла, не слезу с неё.

— Спать с ней — это обязательное условие, я так полагаю?

— Это бонус, — цинично хмыкает Стёпа и выходит с балкона.

Тоже выхожу, но, обогнув парочку, иду к себе. Осторожно заглядываю. Мать с сыном уснули вместе, крепко прижавшись друг к дружке. Ещё и Тайсон, предатель шерстяной, развалился за спиной Марка. На моём аэродроме эта троица выглядит невероятно трогательно и мило.

Я кровать на заказ делал, высокую, широкую. Чтоб с комфортом поместиться, даже если не один. Есть у меня черта, я не могу спать в обнимку с женщиной. Насколько бы жаркой ночь ни была, насколько шикарной любовница ни была. Мне нужно пространство.

Прикрываю дверь и иду обратно к другу.

— Спят? — спрашивает Степан.

— Да, умотались.

— Ну, значит, выпьем втроём, — он разливает по стаканам принесённый шотландский скотч. — Обсудим без неё ваши дальнейшие действия. В следующий раз, Гризли, действуй тоньше. Аккуратнее. И не ломай с ходу челюсть.

— Только челюсть? Жаль. Думал, там нос зацепил и руку, — хмыкаю я, принимая алкоголь.

— Гризли, мать твою! — пихает Стёпа. — Радуйся, что только челюсть, медведь конченый!

— Да понял я. Хватит трахать мне мозг. Говори по существу, — рычу, тоже заводясь.

— Значит, слушай. Первое — на развод подаёте заново. Её заявление уже давно забрали. И там же, не отходя от кассы, — на регистрацию брака.

— Не вариант. У Тани документов никаких нет. Ушлёпок всё забрал, — качаю головой и сам себе удивляюсь, что не возмущаюсь по поводу своего брака.

— Да бля… Тогда план номер два. С утра едешь в клинику, снимаешь побои и получаешь справку. Заявление пишете, но вход не пускаете. Льву отдашь вместе со справкой. У него зять в следственном работает…

Степан останавливается, косясь на вскочившую Юлю.

— Ты чего активизировалась? — прищуривается сразу же.

Но девчонка не слушает. Бодро несётся в прихожую и возвращается со своей сумкой безразмерной. Достаёт из неё синюю смятую папку на кнопке.

— Вот! — протягивает мне с гордостью, будто медаль вручает.

— Что это? — открываю, недоумённо поглядывая на удивлённого друга.

— Нашла, пока Степан общался с этим краснолицым.

— Ты у нас не только деньги удачно сливаешь, но и документы приворовываешь? — цедит партнёр.

— Да не брала я твои деньги! Не надо было меня одну оставлять! Скучно стало, вышла прогуляться вокруг машин. Когда выводили через заднюю дверь этого избитого, он охранникам велел забрать из машины папку. Нервно указывал на своё авто, требовал уничтожить их. От любопытства глянула через окно одним глазом. Дверь открыта была, вот и…

— И забрала одной рукой, — усмехается друг.

— Хватит, Стёп! Юль, ты правильно всё сделала. Спасибо.

Девушка мило краснеет, тянется к бокалу, переводя взгляд на мужчину, что в данный момент недобро её взглядом сверлит. Ревнует, что ли? Тут же она вздёргивает выше нос и в два глотка осушает его бокал.

— Ладно, сегодня не огребёшь, — рычит беззлобно Стёпа и возвращается к нашей теме. — В общем, после снятия побоев и прочей тягомотины подаете на развод и на регистрацию нового брака. Везде возьмите зарегистрированные копии. Прописываешь у себя, если не прописана нигде. Устроишь временно на работу с белым и хорошим окладом. Ребёнку няню наймите из нормального агентства. И соберите рекомендательные письма отовсюду, где появлялась Таня с мальчиком. Если заявление на тебя всё-таки напишут, у тебя будут доказательства, что ты защищал мать и сына от домашнего насилия. Но вряд ли заява вообще появится. Я немного старшего Антипова припугнул. Но сам понимаешь, если он развернёт масштабную войну, моих полномочий может не хватить. А раскрывать все свои карты я не могу. Даже ради тебя, Матвей.

— Понимаю. И спасибо, что помогаешь, — посерьёзнев, киваю.

— Да куда я денусь-то. Короче, будь готов держать удар. Вы оба сейчас под прицелом.

Мы в молчании пьём ещё по стаканчику. И гости собираются домой. Стёпа пропускает свою даму вперёд, вручив ей ключи от машины. Останавливается у порога.

— Прорвёмся, Медведь, — басит, хлопнув по плечу. — Лишние телодвижения только не делай. Охраняй свою берлогу и готовься.

— Давай. И хватит прессовать Кошкину. Видно же, что не специально подставилась.

— Да видно, конечно, — отмахивается Стёпа. — Но, чувствую, Балашов к ней ещё обратится. Вот тогда я его окончательно прихлопну.

Усмехнувшись въедливости партнёра, качаю головой и закрываю дверь. Опять иду в спальню. Нет, ложиться к ним не буду. Марка ещё напугаю. Возвратившись в гостиную, прибираюсь слегка. Посуду — в раковину, недоеденное — в холодильник.

Быстрый душ, и диван совершенно несоразмерный с моими габаритами. Валюсь на него, кое-как укладываюсь, отплёвываясь от разбросанной шерсти кота. Конечно, не так я планировал Новогоднюю ночь провести. Даже как-то расстраиваюсь, что опять меня обломали.

Устал вроде сегодня, а сон не идёт. Ворочаюсь, пытаюсь улечься удобнее. Плюнув, бросаю подушку на ковёр. Лучше на полу поспать. Он тёплый и плевать, что твёрдый. И останавливаюсь, заметив силуэт, замерший у порога.

Зеленоглазая моя стоит, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Губу прикусив, рассматривает меня.