Обещай помнить (ЛП) - Беллучи Лола

Конечно, я не мог поступить как Лиди, и двигаться дальше. На это ушло два года, но я наконец нашёл её, когда она училась на последнем курсе средней школы в международной школе в Дании. И хотя в том же отчёте о расследовании, который показал мне её местонахождение, также было обнаружено, что она действительно продолжала жить своей жизнью, что она встречалась с одним из других воспитанников школы, я всё равно поехал туда.

Мой план состоял в том, чтобы найти её, поговорить с ней, попросить прощения, отвезти её обратно в Бразилию. К тому времени Лидия была уже совершеннолетней, она могла бы сделать этот выбор. У меня было более чем достаточно денег, чтобы она могла сделать любой выбор, который захотела. Я хотел сказать ей именно то, что я должен был сказать в ту ночь, когда мы узнали о её беременности. Потеря нашего ребёнка была невосполнимой, но наши отношения можно было исправить, по крайней мере, я так думал, но это продолжалось только до тех пор, пока я её не увидел.

В Дании было лето, и Лидия была одета в красное платье на бретельках с маленькими белыми цветочками. Она была такой же красивой, какой я её помнил. Её кожа была значительно бледнее, но в этом не было ничего удивительного, учитывая разницу в климате между Данией и Бразилией. Её светлые волосы развевались по ветру, когда я увидел её впервые за два долгих года, но это было ещё не всё, что я видел.

На её лице была улыбка, одна из тех, которые, как я знал, были искренними, потому что она улыбалась мне именно так слишком много раз. Причины всегда были тщетными, лишёнными амбиций, но у Лидии всегда был другой тип невинности, которой нужно было очень мало, чтобы быть счастливой. Она была на улице, с развевающимися на ветру волосами и искренней улыбкой на губах, но она была не для меня, и это был только первый удар моего сердца в тот день.

Вторым, и тем, что повлияло на моё решение, когда я наблюдал за ней издалека, был тот факт, что её улыбка была не просто красивой и искренней, она была цельной. Такой, какой давно не было у меня, какой я давно не чувствовал, и я не мог украсть это у неё. Я уже так много отнял.

Я вернулся в отель, чувствуя себя несчастным, но зная, что это был правильный выбор. Мои друзья пытались убедить меня в обратном, но я оставался непреклонным, и мы вернулись в Бразилию в тот же день, несмотря на их протесты.

В течение многих лет я следил за каждым шагом Лидии. Я знал, что после окончания средней школы она поехала в Швейцарию поступать в университет. Я знал, что эти отношения длились недолго, и пообещал себе, что, если однажды она вернётся в Бразилию, я разыщу её. Что если бы она сделала этот выбор, может быть, ещё не было бы слишком поздно.

Я знал о наградах, которые она получила, о проведённых ею исследованиях, о компании, которую она основала с нуля, и которая сегодня пользуется абсолютным успехом в косметической и фармацевтической промышленности. Но она так и не вернулась, и мне пришлось признать, что, возможно, ей так и не удалось сделать то, что она сказала, что попытается в том голосовом сообщении: простить меня. Но как я мог судить её, если я сам не смог этого сделать?

Я перестал следить за её жизнью, когда она отказалась от всего, чтобы выйти замуж за принца. Чёртова принца Дании, шестого в очереди на престол. Или, по крайней мере, так я сказал себе. Но правда в том, что это были часы и часы, украденные с исследовательских сайтов или на анализ отчётов частных детективов, которые стоили достаточно дорого, чтобы содержать небольшую деревню в Индонезии.

Только через два года, когда у неё родился третий ребёнок, мальчик по имени Аксель, я действительно заставил себя остановиться. Она продолжала идти. Она обрела счастье, несмотря на всё наше прошлое. Я чувствовал себя счастливым за неё. Счастлив немного несчастливо, но всё же счастлив.

Мы познакомились, когда были ещё детьми. Лидия стоит за всеми моими ранними моментами. От первого похотливого взгляда, первого поцелуя, первой искры желания, первого постыдного оргазма и первого потрясающего секса. Лидия-источник моей первой любви и, без сомнения, моя первая и единственная любовь. Она также является источником самого низкого момента в моей жизни, того, о котором я сожалею каждый день своего существования и из-за которого я даже не могу прожить трезвый день.

С религиозной точки зрения, каждый год день отъезда Лидии, завершающий ещё один год, также является днём, когда я напиваюсь до бесчувствия, иначе я бы не смог этого вынести. Особенно потому, что жизнь, это одна большая шутка, к тому же сегодня день рождения моего отца. Человека, который научил меня быть тем придурком, которым я был семнадцать лет назад.

— Как, — я делаю паузу, восстанавливая дыхание, которое вырвалось из моих лёгких, хотя последние десять минут я был совершенно спокоен. — Откуда вы это знаете?

— Моя мать познакомилась с Марьяной. Из того, что я слышал, она практически распространяла листовки в жокей-клубе о том, что её дочь, принцесса Дании, находится на бразильской земле в честь шестьдесят восьмого дня рождения Карлоса.

— Она прилетела на вечеринку, — констатирую я, вспомнив, что получил приглашение.

— Мы знаем, что ты получил приглашение. — Говорит Конрад, делая вид, что читает мои мысли.

— И мы не хотим, чтобы ты сделал что-нибудь глупое. — На этом Гектор заканчивает, и я вздыхаю, втягивая воздух сквозь зубы, притворяясь, что их опасения беспочвенны, хотя мы все знаем, что у них их много.

— Чего вы боитесь, ребят? Что я похищу датскую принцессу? — Я опускаю своё тело в кресло, чувствуя, что моя голова тяжёлая, как наковальня, в то время как моё тело не весит ничего. — Я даже не думаю, что смогу сейчас встать и пойти в свою комнату.

— Что бы ты ни задумал, не ходи к ней, Артур. — Предостерегает Бруно, и я без всякого юмора смеюсь.

— Вы хотя бы разрешите мне выпить? Потому что, когда ваша бывшая возвращается из прошлого в худшее время года, я действительно думаю, что бедному бедняге должно быть разрешено пить.

— Если это всё, что ты планируешь делать, я буду более чем счастлив поддержать тебя. — Ответил Гектор, уже вставая.

Мой друг направляется к бару в стороне от гостиной и берет бутылку виски. Он не заботится о бокалах. Когда он возвращается, он стоит передо мной и делает большой глоток янтарного древнего напитка, прежде чем передать мне бутылку. Я делаю глубокий вдох, заставляя плечи подниматься и опускаться, прежде чем сделать свой первый глоток.

— Вы никуда не собираетесь, не так ли? — Спрашиваю я, зная, что мой имидж сейчас должен казаться не чем иным, как жалким.

— Нет. — Отвечают они в унисон, и даже среди абсолютного хаоса, в который превратилась ночь, я нахожу повод улыбнуться.

***

Кабинеты на этаже президиума практически пусты, когда я вхожу в свой в шесть утра. Это была дерьмовая ночь, и после того, как парни наконец согласились уйти, значительно более пьяные, чем они прибыли, мой разум, хотя и был достаточно притуплён алкоголем, чтобы не думать, был недостаточно лёгким, чтобы дать мне возможность уснуть.

Как только солнце бросило свои первые лучи в мои окна, я решил, что, если бы переутомление могло заставить меня забыть о чём-то, чего я никогда не должен забывать, возможно, я мог бы использовать это, чтобы выполнять ту же работу, которую алкоголь выполнял прошлой ночью, облегчая себе жизнь.

Я останавливаюсь, подходя к двери своего кабинета, и замечаю, что кабинет в конце коридора не только открыт, но и издаёт звуки движения. Я прищуриваю глаза, настороженный. Она уже здесь, не так ли?

Я отклоняюсь в сторону и двумя длинными бесшумными шагами стою на пороге кабинета Джулии. Сегодня у брюнетки половина волос завязана на макушке, а другая половина распущена, спадая до плеч. Её правильное мускулистое тело обтянуто черной тканью, которая элегантно подчёркивает её изгибы, а её стройные ноги изящно очерчены тонкими очень высокими каблуками.

Спиной ко мне, она рассматривает бумаги, вытянув руки на маленьком столе для совещаний в своём кабинете, её изгибы и волосы, это всё, что я могу видеть, и даже в этом случае от её красоты у меня перехватывает дыхание, и я наклоняю голову, просто наблюдая..