Жена хозяина трущоб (СИ) - Семенова Лика

Я бросил, не оборачиваясь:

— Пока я в душе — застели постель. Покрывало в нижнем ящике комода… кажется.

— Да, сэр.

Ее тихие слова ударили мне в спину, снова разгоняя с кровотоком какую-то лихорадку. И я не мог понять, что происходит. Что делала со мной эта поганка? И как? Твою мать, что с ней не так? Мошенница, лгунья, может, наркоманка… Как бы она не божилась, этого нельзя было исключать.

Я долго стоял под душем. Дольше, чем обычно. Сам не мог сказать, о чем думал. Все это было на уровне ощущения, даже не мысли. Что-то, что я не мог понять. Знал лишь одно — Алисия никогда не вызывала во мне ничего подобного. Может, я к ней просто привык? Но ничего похожего не было даже в самом начале наших отношений. Алисия воспринималась, как само собой разумеющееся, неизбежное и давно решенное. Так хотел мой отец. На этом насмерть стоит Гертруда. Но хотел ли я сам? У меня до сих пор не было ответа.

Глава 32

Когда Сальвар поднялся с кровати, я тут же опустила голову, глядя на свои свадебные туфли. Я горела от стыда. Почти голый. Я не хотела, но молниеносно успела отметить, как хорошо он был сложен. Даже зажмурилась, проклиная себя за эти мысли. Разве могла я хоть на мгновение задумываться о подобном? После всего, что было так недавно. После прикосновений своего мужа. К счастью, тот ничего не успел, остался ни с чем. Эта мысль ужасала, но в то же время разливалась в груди глубоким удовлетворением. Марко остался ни с чем! Ни с чем!

Но Сальвар казался совсем другим. Мне хотелось так думать. Даже если это было не так. В конце концов, я всего лишь прислуга, это не имело никакого значения. Главное — хорошо работать и постараться остаться в этом доме, как можно дольше. Ведь есть еще мадам Гертруда. Обворожительная, неподражаемая… Было бы хорошо попытаться завоевать ее симпатию. Может, это помогло бы упрочить мое положение. В конце концов, у такой женщины есть чему поучиться. Даже речь, манеры, умение держать себя. Кто знает, может, когда-нибудь мне это пригодится. Может, случится чудо, и я смогу уехать на север, где мой муж никогда меня не достанет.

Я, наконец, опомнилась, огляделась, отыскивая взглядом комод. Нужно застелить кровать. Спальня Сальвара казалась какой-то пустоватой. Большое помещение, минимум неброской мебели, сдержанные серо-бело-бежевые цвета с редким вкраплением темного дерева. И такое обилие воздуха и света, что я все еще не могла прийти в себя. Я быстро нашла покрывало, аккуратно застелила кровать, чтобы не было ни единого залома, взбила подушки. И невольно вспоминалась другая комната… с вселяющим ужас огромным распятием и удушающей аляповатостью. Там было трудно дышать. Но и здесь сердце буквально съеживалось при малейшем взгляде на огромное окно.

Я встала у самой стены, как можно дальше. Прижалась спиной, чувствуя опору. Так становилось легче. Но все равно казалось, что стекла попросту не было, а меня может снести малейшим порывом ветра. И я упаду в пропасть. Когда Сальвар был в комнате, я не так сосредотачивалась на этом страхе. Теперь буквально пересыхало в горле. Я пыталась вообразить, что это окно было фальшивкой, но ничего не выходило — слишком огромное и монолитное. Но я все равно смотрела в него, как заколдованная.

— Лиса!

Я не шелохнулась, так и смотрела в одну точку.

— Я к кому обращаюсь?

Я вздрогнула, подняла голову:

— Что?

— Я с тобой разговариваю. Почему ты не реагируешь?

Я сглотнула, нервно поправила передник:

— Простите, сэр. Я задумалась.

— О чем это?

Сальвар завернулся в длинный серый халат. Ерошил мокрые волосы полотенцем, держа его в здоровой руке. И в воздухе поплыла новая порция знакомой парфюмерной горечи, которую я с наслаждением вдохнула.

— Простите, сэр, я виновата.

Он просто смотрел на меня, а я сгорала от чувства, что что-то делаю не так. Совсем не так. Он будет недоволен.

— Лиса?

— Почему вы меня так называете, мистер Сальвар? Меня зовут Мэри… если вы забыли…

Он кольнул меня взглядом, покачал головой:

— Тебя зовут как угодно, только не Мэри. И пока я не знаю твоего настоящего имени, буду называть тебя Лисой. Если не нравится — просто скажи правду, и я стану называть тебя по имени. Итак? Скажешь? Или останешься Лисой?

Я опустила голову:

— Вы можете называть меня Лисой, сэр, если вам так нравится.

— Нравится. В сказках лиса обычно — хитрая бессовестная рыжая обманщица. Мне кажется, тебе очень подходит. Не находишь?

Я кивнула, сглатывая ком в горле:

— Хорошо, сэр. Я поняла.

— Почему ты жмешься у стены? Что с тобой?

Признаваться или нет? В конце концов, он и сам прекрасно видит, что что-то не так. Я должна как-то объяснить.

— Я очень боюсь высоты, сэр. Простите.

Сальвар фыркнул, отшвырнул мокрое полотенце на кровать. Подошел к окну и что-то нажал под шторой:

— А поменять расстекловку не судьба? Я же не зверь. Ты не виновата, что боишься высоты.

Стекло будто дернулось, и тут же совершенно изменилось, приобретя более привычный вид. Внизу появилась часть стены, а само окно затянулось мелким квадратным переплетом. Теперь это походило на красивую солнечную террасу. Я не верила собственным глазам. Это было… просто необыкновенно.

— Или совсем скрыть?

Вдруг окно совершенно исчезло, превратившись в глухую стену. Я даже отшатнулась от неожиданности:

— Нет, сэр. Прошу, оставьте мелкие стеклышки.

Когда он вернул террасу, я с облегчением выдохнула. Выходит, можно выбрать окно по собственному вкусу. И меня, правда, отпустило. В груди будто что-то разжалось, расслабилось. А Сальвар пристально смотрел на меня. Зачем он так смотрел?

Он подошел к небольшому столику, опустился на стул, откинулся на спинку:

— Ну? Чего ты теперь ждешь, Лиса? Подавай завтрак. Поднос уже должен быть за дверью.

Глава 33

Мистер Мэйсон совсем не проконсультировал меня, как именно подавать завтрак. Он ведь сказал, что моя помощь не понадобится. Должна ли я просто поставить поднос на стол или нужно переставить с него блюда? Господи, я снова все сделаю не так… Знать бы, как здесь принято.

Я неловко застыла, не понимая, как поступить. Но, тут же, вспомнила тетку Марикиту. Она очень любила ужинать перед телевизором. Смотрела старые фильмы, объедалась и поцеживала ликер из маленькой рюмочки, пуская на особо душещипательных сценах горючие слезы умиления. В такие моменты большой жестяной поднос неизменно покоился на ее необъятной груди, словно на полке. Но Сальвар сел за стол… Выходило, поднос все же был лишним. По крайней мере, это было логично.

Я поспешно переставила блюда на стол, сняла блестящие колпаки и сложила в поднос. Наконец, забрала его.

— Приятного аппетита, сэр.

Он лениво придвинул к себе маленькую чашку с черной гуталиновой жижей. Она одуряюще пахла, едва не сшибло с ног, когда я сняла колпак. По виду это был кофе. Но я никогда не видела его своими глазами, никогда не нюхала аромат. Признаться, не скажу, что мне понравилось. Скорее, очень не понравилось. Что-то резкое, буквально ударяющее в мозг. Я читала, что напиток горький, если не добавлять подсластителя. Но очень бодрит. В Старом мире его пили буквально литрами, и богатые, и бедные. Но трущобным это теперь было просто не по карману. Кофе стоил диких денег.

Сальвар довольно неуклюже поднял чашку левой рукой и поднес к губам. Я заметила, как она немного тряслась в его пальцах. Неудобно, я понимала. Сама все делала правой рукой, и, окажись в подобной ситуации, испытала бы существенные трудности. Он скривился, будто глотнул что-то непригодное. Впрочем, может, травма беспокоила. Тут же запрокинул голову и вылил все содержимое в рот с явным отвращением, вернул чашку на стол и почти отшвырнул так, что она даже проехалась по столешнице. Тут же подхватил стакан с водой и сделал несколько жадных глотков. Будто запивал отвратительную аптечную микстуру.