Греховное королевство (ЛП) - Лоррейн Трейси

Он может ничего не говорить, но я слышу все, о чем он думает, громко и четко.

Я убью всех этих ублюдков за это.

Будь сильной, детка. Ты сможешь это сделать.

Как можно незаметнее я киваю. Мне нужно, чтобы он знал, что я здесь, что я понимаю его и что мы вместе.

Шаги приближаются, и вот уже двое мужчин обходят моих охранников и дают о себе знать.

Как только я вижу их лица, у меня подгибаются колени. Должно быть, они чувствуют, как я прогибаюсь, и решают позволить гравитации сделать свое дело, потому что в следующий момент я падаю на неумолимый пол. Я кричу, но из-за кляпа между губами крик получается не таким громким, как хотелось бы.

— Добрый вечер, Иви. Давно не виделись, — говорит Пит. — Ох, как я по тебе скучал.

Он подходит ближе, как будто собирается протянуть руку и коснуться меня, и я паникую.

Падая на задницу, я изо всех сил отталкиваюсь ногами, отодвигаясь от него.

Поскольку я видела его только через экран, было достаточно легко притвориться, что его на самом деле не существует. Что вся ложь, которую он извергал, была правдой. Что он какой-то сексуально озабоченный мужчина средних лет, потерявший жену из-за рака.

Глупая, глупая девчонка.

— Что случилось, милая? — спрашивает он, смягчая свой голос так, как я слишком хорошо помню. Только теперь он заставляет мой желудок бунтовать.

— Держись от меня подальше, — пытаюсь я сказать, пока он продолжает приближаться, словно лев, преследующий свою жертву.

Алекс наблюдает за нашим обменом взглядом, в его глазах горит ярость. Мне не нужно поднимать голову, чтобы увидеть его. Я его чувствую.

Это придает мне сил, чтобы снова подтянуть под себя ноги и неуклюже подняться на ноги.

В течение примерно трех секунд я могу немного контролировать ситуацию, но затем отступаю назад и задыхаюсь от столкновения с телом.

— Вот так, вот так, Иви, — мурлычет Грант, отводя мои волосы с шеи. Опустившись ниже, он проводит носом по горлу, вдыхая воздух. — Как всегда сладко, — пробормотал он.

Во рту у меня все пересохло, желчь подступает к горлу.

— Я же говорил тебе, что она прекрасна, — говорит Пит, его глаза пожирают каждый дюйм моего тела. — И более чем стоит тех денег, которые этот тупой урод выложил за ее голову.

Я хнычу, когда Пит достает откуда-то нож и держит его передо мной.

— Ты заставила нас потрудиться, не так ли, милая? И хотя мы понимаем, что, возможно, получим не совсем то, за что заплатили, я думаю, что это может оказаться к лучшему.

— Видишь… того... того мальчика, — говорит Пит, показывая на Алекса. — Кажется, он думает, что ты его. Но ведь это не так, правда, милая?

Мне приходится бороться с тем, чтобы меня не стошнило, когда он протягивает руку и проводит костяшками пальцев по моей щеке, его нож все еще в руке.

Пальцы Гранта все глубже погружаются в мои руки, прежде чем он сильнее прижимается ко мне всем телом, позволяя мне почувствовать, как сильно он наслаждается этим.

Я смотрю на Алекса через плечо Пита. Он все еще молчит, но он на грани того, чтобы выйти из себя. Оно бурлит в его глазах.

Я хочу сказать ему, что все в порядке. Что я не одна. Что скоро все, кто любит его так же сильно, как и я, возьмут это место штурмом и вытащат нас всех отсюда.

У меня перехватывает дыхание, когда осознание происходящего обрушивается на меня.

Зей.

— Где, блядь, Зей?

Я судорожно оглядываюсь по сторонам в поисках хоть какого-нибудь признака его присутствия. Но ничего нет.

— Хочешь, чтобы он был здесь? — предлагает Пит. — Он был таким храбрым. Ты будешь им гордиться.

При упоминании имени Зея Алекс разрывается.

— Нет, — рычит он. — Не впутывайте его в это.

Несмотря на то, что он знает, что не может спуститься, Алекс бьется, сопротивляясь.

Как бы ни разрывало меня на части это зрелище, мое сердце разрывается от того, как яростно он готов сражаться за моего младшего брата.

Слюна течет из уголков моего кляпа, и я безмолвно прошу его остановиться. Чем больше он борется, тем больше у него крови, и чем больше он ее теряет, тем слабее он становится.

Мы выиграем этот бой. Это точно. Я должна в это верить. И когда это случится, он захочет стоять рядом со своими братьями и смотреть, как это место разгорается.

Сбоку от меня открывается дверь, и я оглядываюсь.

Крик ужаса срывается с моих губ при виде моего милого, невинного младшего брата, тоже связанного и с кляпом во рту. Из его окаменевших глаз текут слезы.

Все в порядке, Зей. Я здесь. Я все исправлю.

Не сводя с меня глаз, он падает в объятия человека, который толкает его вперед.

Я думала, что в своей жизни уже чувствовала боль. Но ничто из того, что я пережила, и близко не стоит с тем, чтобы видеть, как страдают два человека, которых я люблю больше всего на свете.

Это доказывает мне, что сделать это, что поставить себя здесь, в центре событий, независимо от того, что произойдет дальше, было правильным поступком.

Пока мы здесь, они все там, ждут момента.

Зей пересел на ряд скамей и сидит там, словно ожидая начала службы, слишком боясь делать что-то, кроме того, что ему говорят.

Я могу понять, почему. Мне не нужно смотреть на Алекса, чтобы понять, что я не представляю, через что им пришлось пройти.

— Теперь все здесь... на чем мы остановились? — Пит снова поднимает нож, и он сверкает от слабого света и свечей, которые зловеще мерцают в огромном пространстве вокруг нас. — О да. Мы собираемся напомнить всем, кому именно ты принадлежишь.

Не закончив говорить, он разрезает ткань прямо посередине, обнажая мой бюстгальтер, и стягивает рубашку Алекса с моего тела

Алекс рычит, как дикий зверь, но я не издаю ни звука. Даже хныканье не вырывается из моего горла, поскольку я смиряюсь с тем, что, вероятно, произойдет.

Я могу лишь надеяться, что все, кто находится снаружи, придут в себя достаточно быстро, чтобы остановить неизбежное. Потому что, если это случится, я не представляю, как кто-то из нас сможет вернуться после этого.

16

АЛЕКС

Как только было упомянуто имя Зея, вся надежда на то, что я смогу держать себя в руках во время всего этого, увяла и умерла.

Я знал, что это не поможет. Это только сделает их победу еще слаще. Но я не мог остановить себя.

Он этого не заслуживает.

Она этого не заслуживает.

Но пока я торчу здесь, я мало что могу с этим поделать.

Почему она вообще здесь?

Она не должна быть здесь.

Если бы она была у них, они бы никогда не показали мне старое видео-сессии. Они бы нашли более современный способ мучить меня. Так же, как сейчас.

Иви крепко стоит между двумя больными ублюдками, пока они снимают с нее мою рубашку.

Это еще одно доказательство того, что она не всегда была здесь. В последний раз я видел эту рубашку, когда отправлял ее в стирку у отца.

У нее не было бы шансов, только если она не была там.

Если только они не позаботились о ней.

И если это так, то какого хрена они позволили ей войти сюда и поставить себя на линию огня?

Она не дура. Она должна была понимать, что может случиться, если она приблизится к этим уродам.

Но она сделала это.

Она сделала это ради тебя, - кричит маленький голосок в моей голове.

Она здесь ради тебя. Ради тебя и Зея.

Как бы я ни надеялся, что эта мысль верна, я действительно чертовски ненавижу ее, потому что, глядя, как они сдирают с ее тела мою рубашку и стаскивают с ее ног леггинсы, я хочу только одного - разорвать их обоих на части за то, что они тронули то, что принадлежит мне. Мне плевать, сколько они за нее заплатили. Она моя.

Моя.

— Оставьте ее в покое. Вы не можете этого делать, — кричу я, мой голос охрип от недостатка воды и слишком громких криков.

Грант усмехается.

— Вот тут ты ошибаешься, малыш. Мы заплатили за этот сладкий, сладкий кусок задницы, поэтому мы можем делать именно то, что хотим. И прямо сейчас мы собираемся взять ее на тест-драйв. И знаешь что? Ты сможешь посмотреть. Вы все будете смотреть на случай, если кто-то хоть на одну гребаную секунду подумает, что она может принадлежать кому-то еще, кроме нас.