Всё равно будешь моей (СИ) - Лэнг Лили

— Громче говори, — цедит сквозь зубы мой мужчина. — Или без папаши за спиной ссышь?

— Матвей, — рычит Натан, — я и тебя сейчас выставлю.

— Могу и громче сказать, — выпячивает грудь Слава. — Тебе конец, Гризли.

— Напугал ежа голой жопой, — фыркает он.

— Это тоже запротоколируйте. Угроза расправы, — бросает в сторону женщины за ноутбуком наш юрист.

— Рахлин!

— Приступим, Гришковец.

Глава 26. Татьяна

— Мы можем поговорить без этого спектакля? — Слава смотрит на меня с ласковой улыбкой. — Мы ведь семья, Танюш. Зачем всё это? Я хочу, чтобы вы вернулись домой.

— Прошу уточнить, с какой целью делается это предложение? — влезает Натан.

— У нас семья, — раздражённо отвечает муж, — ошибаются все. Я был зол, сказал лишнего. Но всё можно исправить. Пойти на компромиссы и уступки. В семье всякое бывает. И ты бываешь в каких-то моментах неправа. Но я ведь закрываю на это глаза. Мы все живые люди, и иногда эмоции берут верх над разумом.

— Сказал лишнего? Ты выгнал нас из дома. Отобрал ребенка, избил меня.

— Избил? Ты меня укусила! Это была защитная реакция! И заметь, я на твоего любовника заявление не написал. Хотя доказательства до сих пор на мне, — тычет на своё лицо мужчина и показательно вертит головой перед адвокатами и женщиной, что ведёт запись процесса.

Матвей рядом громко хмыкает. Но под взглядом юриста поднимает руки, мол, молчу-молчу.

— Можно всё исправить, Танюш. Подумай о Марке. Ты хочешь, чтобы он рос без отца?

— Лучше без отца, чем с таким, как ты, — бормочу я.

— Ты злишься, — хмурится Слава и подбородком в сторону Гризли кивает. — Он тебе многое наобещал. Что защитит тебя и поможет. Но ты знаешь, Таня, никто не защищает бесплатно.

— Это что сейчас было? — выгибает бровь Натан. — Намёк?

— Просто наблюдение, — невозмутимо отвечает муж. — За всё в этой жизни надо платить.

Чувствую, как напрягается Матвей. Весь подбирается. И явно намеревается ответить. Кладу ладонь на его бедро. Стараюсь погасить разгорающийся гнев моего Викинга.

— Прошу воздержаться от провокаций. И перейдём к сути ваших требований, — моментально реагирует юрист.

— Я уже озвучил их. Я хочу, чтобы Таня и Марк вернулись в семью, — отвечает муж и опять ко мне обращается: — Суд — это грязь, Танюш. Зачем нам она нужна? Портить репутацию друг друга, выносить нижнее бельё на потеху СМИ. Марк вырастет, увидит все эти дела. Неужели ты хочешь, чтобы он увидел, как его мать выставляли на всеобщее обозрение и по всем каналам показывали как истеричку.

— Это угроза? — прищуривается Натан.

— Предупреждение, — мягко отвечает Слава, и улыбка меняется с ласковой на какую-то зловещую. — Мне жалко тебя, Тань. Вот честно. Ты не понимаешь, во что ввязываешься. И он тебя не защитит. Не сможет. Думаешь, он лучше меня? Думаешь, не ударит? Или не выгонит на мороз, когда надоешь? Ты бы, прежде чем в постель к нему прыгать и в его дом нашего сына приводить, почитала о нём. Хотя я тебе лучше сам расскажу.

— Отвлеклись от темы, — перебивает его адвокат.

— Да-да. Если дойдёт до суда, — меняет тему муж, — твой герой не выдержит давления. Особенно когда бизнес рухнет, а репутация испортится, стоит его бывшим заговорить. А они заговорят. И ты услышишь, какой он на самом деле.

— Я фиксирую угрозы и давление на мою клиентку, — холодно чеканит Натан.

— Не преувеличивайте, — усмехается Слава. — Я разговариваю с женой. Пока ещё законной. Разве не для этого мы тут собрались?

— Разговор окончен, — сглотнув, говорю я. — Мы не вернёмся к тебе, Слава. Моё предложение простое. Тихо-мирно разводимся, опека над нашим общим ребенком остаётся у меня. Навещать и как-то помогать Марку ты можешь, когда захочешь. До четырнадцати лет все ваши встречи будут проходить на моей территории и в моём присутствии. Мы не претендуем на твоё имущество. Отказываемся от алиментов. И ничего нам от тебя не нужно.

— Я не согласен.

— На этом можно завершить встречу, — киваю немного устало. Слишком уж выматывающая встреча. И я держусь из последних сил, чтобы не броситься с обвинениями. Очень хочется вылить все претензии на голову этого мажора. Для него так легко избавиться от нас и не вспоминать полгода, а потом явиться и забрать. Словно мы собачки какие-то, которых можно выдворить на улицу, а потом позвать обратно в дом. А мы должны, виляя хвостиками, побежать с радостью.

Слава встаёт. Неторопливо и вальяжно накидывает на плечи пиджак. Юристы собирают бумаги. Переговариваются о чём-то. Я перед собой смотрю, просто не могу взять себя в руки. Хоть и не плачу, никак не выражаю эмоции. Мне надо посидеть.

Матвей рядом, тоже не торопится подниматься. Держит мои пальцы в своей ладони. Согревает и дарует своё спокойствие.

— Последний шанс, Таня, — муж склоняется через весь стол, бросая взгляд на женщину, отключившую ноутбук, и юристов. — После суда останешься совсем одна, и Марка я тебе не отдам. Увезу его в Европу.

— Ну всё, — низко рычит мой Викинг и поднимается.

Слава ловко выпрямляется и смотрит с вызовом.

Успеваю перехватить за предплечье и остановить мужчину от расправы. Слава этого и добивается.

Гришковец подталкивает его к выходу, за ними удаляется женщина, оставляя Натану один экземпляр нашего разговора. Мы, наконец, остаёмся одни.

Шумно выдохнув, роняю лицо на раскрытые ладони. Матвей сгребает меня в объятья. Но я не плачу. Просто восстанавливаю силы и нервы после выматывающей встречи.

— Ты молодец, — хвалит Натан. — Он хотел, чтобы ты сорвалась. Всеми силами пытался вывести из себя. Но вы оба справились. И доказательства давления у нас сохранено. Поезжайте домой. Выдыхайте. И готовьтесь к суду.

Сразу же уехать у нас не получается. Прямо в холле нас ждёт моя семья. Мама, отчим и сестрёнка. Свёкра и его бодигардов уже нет. Скорее всего, они уже уехали со Славой.

— Дочка, — с укором смотрит мама.

— Зачем вы приехали? — спрашиваю, сжимая руку Матвея.

— Поддержать тебя, помочь. Давай поговорим где-нибудь, посидим, — предлагает она, бросая взгляд на Викинга.

— Хорошо, — соглашаюсь, тоже смотря на Матвея.

Мы выходим из здания и переходим дорогу. Рядом с юридической компанией очень много кофеен. Одну из них и выбираем. Матвей вместе с отчимом отходят к прилавку за заказами. А мы располагаемся за небольшим столиком у окна.

— Возвращайся домой. Маша в общежитие переедет, а вы с Марком её комнату займёте, — сразу же предлагает мама.

Горько усмехаюсь и качаю головой. Ещё в конце августа, когда Слава нас выгнал из дома, я просила маму приютить нас. Даже такой вариант предложила. Маша поживёт в общежитии, а я подкоплю на первый взнос. Тогда она такой вой подняла. Что не съедет никуда. И мама её поддержала. Мол, молодая девушка при отчем доме будет ютиться в общежитиях? Никогда! А сейчас сестрёнка стоит и согласно кивает.

— Что ж вы так не сделали полгода назад? — спрашиваю я. — Когда я пришла с чемоданом и сыном на руках. Когда просила помощи. Почему тогда ты сказала: «Иди куда хочешь»?

— Так я ж думала, это у тебя блажь. Разное в семье бывает. Поругались-помирились. А ты вон чего надумала!

— Надумала. Да, сама всё сделала.

— Конечно сама! — раздражается мама. — Нашла не пойми кого.

— Сколько они вам заплатили? — подавив злость, спрашиваю.

— Кто? — удивляется женщина.

— Антиповы. За сколько ты готова продать дочь и внука?

— Что за глупости?! Я хочу сохранить вашу семью! Думаешь, у нас с твоим отцом не было скандалов? Да твой отец часто меня бил.

— Не говори о папе плохого! Я не поверю! — рявкаю я.

— Ну да, он ведь для тебя святой. Как бы не так, Танюша. Ты этого не помнишь, но он и тебя бил. Ронял, когда ты была совсем крошкой.

Рядом Маша хихикает, но под моим взглядом тушуется и опять утыкается в телефон.