Бурбон и секреты (ЛП) - Уайлдер Виктория

Я смотрю на Ларк, и она, должно быть, догадывается, о чем я думаю, потому что скрещивает руки на груди и раздраженно вздыхает еще до того, как я спрашиваю:

— Почему ты хочешь оставить ее здесь?

— Папа говорит, что это просто этап, — отвечает Ларк. — Что мы переключимся на что-то другое, но... — На этот раз ее глаза наполняются слезами, но она смахивает их прежде, чем они успевают скатиться по щекам.

Собака переворачивается на живот и начинает жевать шнурки на моих ботинках.

— Но это неправда. Она ведь уже здесь, верно? — говорю я, пока она вытирает уголки глаз.

Они обе смотрят на меня и ждут, что я скажу дальше. И хотя я, должно быть не в своем уме по целому ряду причин, раз соглашаюсь на это, я спрашиваю:

— Как ее зовут?

Лили некоторое время пристально смотрит на сестру, прежде чем сказать:

— Кит.

Два дня спустя, накупив собачьих принадлежностей почти на двести долларов, я пристегиваю поводок к шлейке Кит. Все время у меня занимает дрессировка щенка, планирование следующего выступления в «Midnight Proof» и наблюдение за Блэкстоуном, поэтому я рада хоть ненадолго выбраться из дома. Это ощущается как награда, что я могу размять ноги и насладиться последними лучами дневного света, когда мы идем по тротуару Мэйн-стрит. Утренний ветер стих, и солнце светит ярко, согревая даже в конце зимнего дня.

Мы еще не договорились, как долго я буду присматривать за Кит. Мое пребывание в Фиаско рано или поздно закончится, и тогда девочки заберут ее себе. Если не раньше. Хотя я не планировала оставаться здесь больше, чем на месяц или около того, я также не думала о том, куда направлюсь. Мне следовало бы испытывать тревогу из-за этой неопределенности. Я всегда планирую свои дальнейшие действия. Но я не думаю об отъезде из Фиаско, почему-то не могу.

Кит тявкает и замедляет шаг, словно уже знает, куда мы направляемся.

— Мои корни выглядят немного темными, не так ли? — говорю я ей, когда мы останавливаемся перед «Teasers». Я смотрю на витрину. Название заведения больше подошло бы стриптиз-клубу, а не салону красоты, но это единственное место в округе, куда люди приходят, чтобы сделать все — от укладки до маникюра.

У двойных дверей стоит миска с водой и небольшое ведерко с лакомствами, и я привязываю поводок Кит к железной петле, прикрепленной к стене здания.

— Оставайся здесь, красотка. — Я строго смотрю на нее. — И веди себя хорошо. Я позволю тебе съесть одну из тех аппетитных косточек, которые мы купили, если ты вздремнешь тут немного. — Тротуар сухой, и солнечный свет, должно быть, нагрел его, потому что, как только я отхожу, она ложится и переворачивается на спину, заставляя меня рассмеяться.

Когда я захожу в «Teasers», звонкий голос Долли Партон и звук работающих фенов заглушают колокольчик на двери. Запахи паленых волос и ацетона едва уловимы, но окружающая обстановка сразу возвращает меня к множеству стрижек и одной ужасной завивке, которую я сделала, когда мне было одиннадцать.

— Черт возьми, Роми, ты видишь то, что вижу я?

Я улыбаюсь, глядя на знакомое лицо, украшенное выразительными стрелками, и грудь, которая могла бы посрамить любой пин-ап 1950-х годов. Я не могу сказать, сколько Мэйв лет, но она выглядит так же, как в день нашей встречи.

Роми открывает рот, чтобы откусить кусочек чего-то, похожего на амброзию.

— Мэйв, при… — Я едва успеваю произнести приветствие, как она хватает меня за руки и кружит, словно чертового пони на представлении.

— Дамы! — визжит она, и оживленный салон затихает. — Посмотрите, что принес нам северный ветер...

Я натянуто улыбаюсь в ответ на ее вздернутую бровь. Ее выражение лица говорит само за себя — где, черт возьми, ты была? Так мило с твоей стороны осчастливить нас своим присутствием, и все такое. Я знала, что удивлю несколько человек и что прием будет не из приятных, так что теперь, когда меня встречают почти с радостью, я могу немного расслабиться. Зайти в «Teasers» было все равно, что сорвать пластырь.

— Привет, рада всех вас видеть. — Я делаю глубокий вдох. Все взгляды устремлены на меня, а умение работать с толпой — моя сильная сторона. Однако обычно мне помогают музыка, перья и блестки.

— Я бы спросила, что ты здесь делаешь, но эти корни выглядят немного длиннее, чем те, что можно принять за натуральные, — говорит Мэйв, проводя пальцами по моим волосам. — Я думаю о мелировании, лессировке, возможно, помощи с небольшим пушком над губой. Если только ты не пришла спросить, не видели ли мы Мэгги. — Она приподнимает брови и упирает руки в бока в лучшей позе Чудо-женщины, которую я видела за долгое время. Только на ней штаны Carhartt, ковбойские сапоги и майка с надписью «Kentucky's Finest» на груди. Она миниатюрная, но ее поведение компенсирует это.

— Салон выглядит очень круто, Мэйв. И если у тебя есть время, я бы с удовольствием освежила голову, — говорю я с теплой улыбкой.

Я оглядываюсь по сторонам, вокруг снова слышны разговоры, прервавшиеся на пару минут, когда я вошла.

— Хорошо, Фэй, хочешь «Мимозу», «Кровавую Мэри» или просто газировку?

Я смотрю на Роми, которая направляет меня в дальний конец салона, где рядом с четырьмя стульями с мягкими цветочными спинками стоит симпатичная барная стойка. Пара молодых парикмахеров игнорируют это небольшое шоу и продолжают работать, но я рассматриваю других людей.

Я вижу знакомые лица: Прю, библиотекарь Фиаско, улыбается и машет рукой, Тоня и Дарла, секретарши городского совета, и Мэри, которая работала помощницей по организации обедов в начальной школе Фиаско. Все они, как я полагаю, уже почти на пенсии и по возрасту ровесницы моей мамы. Они были ее подругами.

Салон обновился, в нем появилось много нового оборудования с тех пор, как я была здесь в последний раз. Современный интерьер с налетом кантри. Белая побелка с красивыми цветочными узорами и черным кованым железом, там, где это необходимо — зеркала, бра на стенах вокруг кофейной и барной стойки. Это далеко не тот салон маленького городка, который я помню.

— Нет бурбона? — Я хмыкаю. — Нарушаешь главное правило Фиаско, Роми.

Она улыбается мне.

— Что ты вообще знаешь о Фиаско, дорогуша? — Упрек не застает меня врасплох. Она смотрит на кожаные ремни, обхватывающие мои плечи и торс — типичные для оружия, но мне они нравятся из-за контраста чего-то брутального в паре с простой белой термофутболкой и хорошо сидящими джинсами. Ей не нужно знать, что у меня в ботинке спрятан небольшой нож, перцовый баллончик с маркерными чернилами и маленький электрошокер в потайном кармане сумки.

Роми прочищает горло, заметив что-то у меня за спиной — скорее всего, ее сестра говорит ей прекратить это дерьмо.

— «Мимоза» может быть грязной, с небольшой порцией бурбона, капелькой апельсинового сока и просекко. — Она подмигивает, доставая бокал.

Лучший способ заставить людей отвечать на вопросы — это попросить рассказать о себе или о последних сплетнях. Это не тактика, а скорее здравый смысл, который я усвоила задолго до того, как покинула Фиаско.

Я прочищаю горло.

— Полагаю, ты слышала о Мэгги?

— О, милая, твоя сестра уже давно общается не с теми людьми. В этом нет ничего нового. — Мне неприятно снова слышать это от кого-то постороннего.

Все неопределенно, когда разговор касается моей сестры. Если бы я не уехала...

Мэйв подходит ко мне сзади и обнимает за плечи.

— Тебя долго не было, милая. — Сделав паузу, она протягивает мне тонкую черную накидку, чтобы я села в кресло. — Мэгги не... — Она прерывисто вздыхает. — У твоей сестры проблемы с азартными играми. И компания, с которой она связалась... что ж, я не удивлена...

Мэгги решительно настроена против меня, постоянно демонстрируя, что мне здесь не рады, но это не имеет значения. Ей причинили боль, и я не позволю, чтобы подобное повторилось.

Я беру себя в руки и спрашиваю:

— Кто?

Прю вклинивается:

— Ваз Кинг, для начала. Видела их ссору пару недель назад. — Когда я слышу его имя, у меня сводит желудок. Я не доверяю никому с фамилией Кинг, не говоря уже о том, что она как-то ассоциируется с моей сестрой.