Принцесса крови (ЛП) - Хоули Сара

— Идут, — прошептала я.

Солдаты достигли основания лестницы. Четверо отделились: по двое в каждую сторону — встали в караул. Оставшиеся двое — фейри в золотых доспехах и воительница в кожаных доспехах, вероятно их командир — опустились на одно колено и полезли в мешки, вытаскивая гладкие круглые диски — стекло или кристалл.

— Что они делают? — спросила я.

Каллен смотрел через свой глазок:

— Укрепляют оборону.

Я растерянно наблюдала, как они повернулись к арке, отделявшей главный коридор от лестниц, ведущих в Дом Света. Камень вокруг был искусно высечен. По обе стороны стояли двое без рта Низших, их укутанные в одежды каменные тела поблёскивали крупинками слюды. Перья крыльев сходились над входом, а венчало композицию солнце, чьи лучи рвались во все стороны рваными иглами. Красиво — и тревожно: по крыльям и вокруг них были рассыпаны десятки высеченных глаз.

Дом Света — дом порядка и правосудия. Освещать тьму — как они любили говорить — и вечно высматривать преступления, которые нужно исправить.

Часть радужек и зрачков были выточены тщательно, а другие представляли собой углублённые отверстия. Солдатка в белой коже вставила кристаллический диск в одно из таких углублений. Её спутник сделал то же самое в другом, затем в следующем — и так, пока двенадцать «глаз» не наполнились стеклом или кристаллом.

Воительница приложила ладонь к щели в стене. Кожа вспыхнула прозрачным рубиновым светом, проступили резкие жилки — и из кристаллических «зрачков» ударили лучи, такие яркие, что я зажмурилась. Перед глазами стояли двенадцать алых линий, пересекающихся под разными углами.

Ловушка. Если светлый фейри с сильной магией направит силу в пустоты за этой каменной стеной — отражая её зеркалами или изгибая каким-то непостижимым для меня образом, — лучи найдут эти выгнутые линзы. И, как я видела в день летнего солнцестояния, свет, собранный линзой, может убивать.

Порог дома поступил бы с незваными гостями так же, если бы они рискнули подойти так близко, но Дом Света готовился к бою и в публичных зонах. Линзы маскировались безупречно — если никто не заметит, что резьба вокруг Дома Света изменилась, сюрприз окажется смертельным.

Солдаты двинулись дальше, и мы — за ними. Пару раз мы теряли их из виду из-за расхождений между тоннелями и главными коридорами, но Каллен знал Мистей гораздо лучше меня и угадывал, куда они направятся. Сложив моё знание проходов и его знание всего остального, мы настигли их на рампе возле Дома Крови.

Мы с Калленом наблюдали сквозь узкую полоску металлической сетки по краю картины, прикрученной к стене. Я уже видела это полотно — поле боя, залитое кровью и окантованное серебром. Сетка была кованой, тонкой работы, и с обратной стороны выглядела как декоративный узор на раме. Рядом мерцала потайная дверь, и я молча показала на неё Каллену.

Солдаты встраивали линзы в крошечные углубления по всему Мистею — свои тайны были не только у Дома Земли — и у предводительницы мешок опустел. Она бросила его в сторону и жестом велела одному из остальных.

Второй фейри поставил свой мешок на пол. Ткань дрогнула.

Там что-то шевелилось.

Он опустился на колено, развязал горловину и вытащил саламандру — чёрную, с зелёными пятнами, лоснящуюся. Она извивалась в руке в латной перчатке, четырёхпалые лапы судорожно сжимались и разжимались. Глаза сияли тем же ядовитым зелёным, и, когда она раскрыла пасть, из неё потянулась прозрачная, тягучая жидкость.

Фейри швырнул её на пол. Затем выдернул нож — и пригвоздил тварь.

Я дёрнулась от внезапной жестокости. Клинок прибил саламандру к камню, и пока фейри надавливал сверху, его напарница — без доспеха — наклонилась и зашептала существу на языке, из которого я уловила только обрывки — незнакомые звуки, ползущие по коже.

Каллен выругался — глухо, хрипло.

— Что они делают? — спросила я. Страх начал стучать в горле и в запястьях.

— Это яд. Они накладывают заклятие, чтобы она пошла в атаку.

Ровена травила слуг, вспомнила я с тошнотворной ясностью.

— В атаку на кого?

И тогда я услышала, как воздух шепнул моё имя.

Каллен выхватил меч и уже тянулся к двери, прежде чем я успела понять, что происходит.

— Открывай, — приказал он.

— Но…

— Открывай!

— Их шестеро, — возразила я. — Нас двое.

— Если они выпустят её, она спрячется, а потом будет гнаться только за тобой. Это саламандра-костолом, Кенна. — Его пальцы вцепились мне в руку, вдавились сильно. — Достаточно одной капли яда на кожу — и судороги вывернут тебя так, что кости треснут. Ты будешь заживать и ломаться снова и снова, а в это время яд просочится в кровь. Когда доберётся до сердца…

Договаривать не требовалось. Я дёрнула дверь.

Каллен вырвался в коридор. Тот солдат, что шептал саламандре, был уже мёртв, когда я перешагнула порог. Фейри, державший тварь на клинке, вскрикнул и отпрянул, выронив нож, а саламандра рванулась удирать, оставляя за собой чёрные ядовитые капли, — но Каллен взмахнул мечом и отсёк ей голову.

Пятеро оставшихся навалились на него разом. Он ушёл от удара меча, но застонал, когда кинжал полоснул по щеке. В ответ он вонзил клинок нападавшему в глаз, убив мгновенно, однако следующий удар встретил металл — солдат подставил бронированное предплечье.

Он двигался стремительно и смертельно точно, но их было всё ещё четверо, а кирасы и шлемы сдерживали точки для удара. Я не могла оставить его одного.

Кайдо прыгнул мне в ладонь. Сердце колотилось, когда я рванулась на солдата, который нёс саламандру и уже выхватил новый нож. Он успел развернуться и поймал моё лезвие латной перчаткой: звон металла по металлу взорвался в кости. Удар отозвался до плеча, пальцы на миг занемели.

Фейри навалился всем телом, впечатав меня в стену. Он перехватил моё запястье и начал разбивать правую руку о камень снова и снова. Под натиском что-то хрустнуло, и я вскрикнула, когда пальцы разжались, выпуская Кайдо. Кинжал закружился над моим запястьем, цепляясь за меня, но держать его я уже не могла.

Я встретилась со взглядом его полных ненависти глаз. Где-то на краю сознания я услышала крик Каллена — он добивал третьего фейри. Его лицо было в кровавых потёках. Он истекал кровью, он был ранен, а я…

Солдат скривил губы:

— Они хотели бы, чтобы ты страдала. — И ударил рукоятью ножа мне в скулу — с треском, в осколки.

Я закричала — боль рассекла голову и лицо на щепы. Пока он заносил кулак снова, я ударила левой ладонью ему в грудь, представляя, как вталкиваю свою магию к его сердцу.

В миг, когда моя ладонь коснулась доспеха, череп будто раскололи топором. Под рёбрами втянуло — как будто из меня выдрали что-то жизненно важное, — и в голове наступила глухая тишина. Там, где мысли Кайдо скользили рядом с моими, зияла пустота.

Я вскрикнула, обмякла от боли и дезориентации. Грудь будто выскребли дочиста, оставили пустой раковиной. Магия Крови, которая должна была меня спасти…

Её не осталось.

Кайдо? — позвала я отчаянно, тоня в панике. Кинжал не ответил. Металл, опоясывавший моё запястье, застыл мёртвым грузом.

Солдат расхохотался:

— Серьёзно? — Он схватил меня за волосы, дёрнул вверх — и ударил ножом в живот.

Агония разорвала меня изнутри, и из горла вырвался рваный вой.

— Кенна!

Крик Каллена пробил звенящую пустоту в ушах. Края зрения поплыли, пока я видела, как он сносит голову четвёртому. Кровь брызнула с клинка, забрызгав картину красной россыпью. Затем он стряхнул последнего нападавшего и метнулся к тому, кто ранил меня.

Фейри дёрнул клинок из моей плоти и отпустил меня. Я рухнула; из живота хлынула кровь, тело выгнулось в судороге. Будто я проглотила огонь. Я заживала, но слишком медленно — и магии, чтобы подстегнуть это, больше не было.

Голова была одновременно лёгкой и тяжёлой.

— Кайдо, — прошептала я, глаза сомкнулись.

Яростный, леденящий рёв заставил их снова, нехотя, открыться. Ресницы слиплись, мокрые от слёз, и мутная картинка прояснялась слишком долго. Когда прояснилась, я увидела Каллена — он дрался сразу с двумя, глаза чёрнее ночи, лицо вырезано жестокими линиями.