Принцесса крови (ЛП) - Хоули Сара

Он пытался спасти меня, но было поздно. Моя жизнь истончалась тёплой лужей вокруг. Я не могла даже пошевелить губами.

Меч Каллен где-то потерял в свалке. Теперь он бился ножом и голой рукой, не замедляясь ни на миг, даже когда клинок располосовал ему бицепс до мяса.

Почему он не использует магию? Мысль была далёкой, смазанной. Неужели и он её потерял? Что с нами сделали?

Каллен ушёл в сторону, нога взвилась и врезалась фейри в грудь с ошеломляющей силой. Солдат отшатнулся, пытаясь ухватиться за стену. Каллен на миг стал тенью, закружился вокруг падающего клинка второго и возник перед тем, кого пинком отбросил. Его кинжал ушёл в открытую подмышку — до рукояти, зубы оскалены.

Солдат осел, заливаясь кровью, пачкая белый плащ.

Последний — тот, что покалечил меня, — отцепил от пояса металлическую сеть и метнул в Каллена. Она раскрылась, края утяжелены. Каллен нырнул под неё, перекувыркнулся и рывком вскочил. Фейри отпрыгнул, но недостаточно быстро — клинок Каллена рассёк ему шею сбоку. Каллен зарычал, швырнул нож и схватил фейри за горло. Пальцы вонзились в рану, раздвигая кожу, и он выдрал горло с хлещущим фонтаном крови.

И вот он остался один — тяжело дышащий, среди тел.

Я никогда не видела, чтобы кто-то двигался так. Никогда не видела, чтобы убивали так.

Сознание ускользало — вместе со временем. Когда я моргнула, Каллен уже стоял на колене рядом и прижимал ладонь к моей ране.

— Тише, — прохрипел он. Лицо было забрызгано кровью. — Давай, Кенна. Исцели себя.

Зрение затекло водой. Я мотнула головой — и сразу пожалела: изнутри по черепу будто провели молотом.

— Не… не могу.

— Можешь. Должна. — Он откинул прядь с моего лба, оставив тёплый, мокрый след. Сколько из этой крови — его? В разрыве рукава зиял глубокий порез — до мышцы, хоть тот и стягивался на глазах. — Дыши, — шептал он. — Медленно. Успокойся. Позволь телу делать то, что ему нужно.

Благородный фейри, подумала я, глядя, как его раны сходятся. Он — Благородный, и теперь я тоже. Моё тело будет заживать так же — нужно лишь успеть срастись раньше, чем вытечет кровь.

Боль и ужас — звери, которых почти невозможно загнать обратно в клетку после освобождения, — поэтому я сосредоточилась на мелочах. На воздухе, вползающем в стянутые лёгкие. На том, как Каллен поддерживает мою голову. На ровном давлении его ладони у меня на животе.

С тех пор как я попыталась соткать заклятие, грудь была пугающе пустой, но теперь, наконец, возле сердца что-то развернулось. Тепло — намёк. Искра магического пульса. Шёпот Кайдо снова коснулся моего сознания — слабый, но яростный: Уничтожь их…

Кровавая сила, которую я каким-то образом потеряла, всё ещё была слабой, но поползла по венам к ранам — сперва к разорванным тканям живота, затем к скуле и руке. Кожа вспыхнула теплом, когда магия подключилась к исцелению. Я ощутила жуткий хруст — кость вставала на место, — а за ним пришло умиротворяющее облегчение, будто что-то наконец встало как должно.

Я закрыла глаза — меня штормило, кружило, опьяняло болью и облегчением сразу.

Когда я открыла их снова, коридор был полон фейри Пустоты. Один наклонялся, закидывая труп на плечо; как только он выпрямился, другие двинулись, принимаясь смывать кровь.

Сколько прошло времени? Я только миг сомкнула ресницы — а мир уже успел перемениться.

Кайдо обвил моё плечо, дрожал, как напуганный зверёк. Убей, — сказал он.

Меня накрыла волна облегчения. Я не понимала, насколько привыкла к его низкому гулу в своей голове, пока его не вырвали. Они уже мертвы, — ответила я мысленно.

Жаль.

Я вызвала в памяти картинку — как вырвано горло у фейри, — и кинжал заурчал мерзко-довольным звуком.

Я всё ещё не понимала, что именно произошло. Одно было ясно: Кайдо сделал меня самонадеянной. С таким оружием я решила, что стоит лишь подойти близко — и победа моя.

К нам бежали двое знакомых. Лара и Аня упали на колени по обе стороны от меня: Аня сжала мою руку, Лара похлопала по плечу.

— Ты жива, — сказала Лара. На ней была ночная рубашка, словно её только что сорвали с постели. — Он сказал, что ты в порядке, но… — Она всхлипнула и стерла слезу со щеки. — Мне нужно было увидеть самой.

— Я… — голос сорвался, заскрипел. — Как вы узнали?

— Он кричал у двери, пока дом не позвал меня. Кенна, чем ты вообще занималась?

Аня смотрела на меня красными, мокрыми глазами. Переодеться она не успела, но туника смялась — будто в ней и спала.

— Кенна Беспощадная, — прошептала она.

Моё старое прозвище. Несколько полных выдумок лет мы были Кенной Беспощадной и Аней Великой и Ужасной — дети с палками, мечтавшие о мире, где мы герои.

Сегодня героем я не была. Тела уже унесли, но запах смерти стоял густо. Кровь, внутренности, медная вонь бойни — и ничего из этого было не моим делом.

Сегодня ночью я бы умерла, если бы не Каллен.

Я повернула голову, ища его. Он стоял среди фейри Пустоты, склонив голову, слушая, что ему докладывает один из солдат. Мои губы беззвучно сложили его имя.

Будто почувствовав мой взгляд, Каллен обернулся. По мне прошла дрожь, когда наши глаза встретились. Лицо всё ещё размалёвано кровью, осанка усталая, но глаза…

Они горели.

Через миг он уже шёл ко мне. Фейри бросались в стороны, освобождая путь. Он присел, протянул руку и осторожно коснулся моего лица.

— Кенна, — хрипло сказал он.

— Ты убил их ради меня, — прошептала я.

Окровавленные пальцы Каллена скользнули по моей щеке.

— Я всегда буду убивать ради тебя.

Аня покосилась на него и чуть отодвинулась. Я же чувствовала только распускающуюся благодарность. Голова по-прежнему гудела, колодец силы почти осушился после исцеления, но сладость того, что я жива, была как мёд.

— Давай внутрь, — сказала Лара. Она тоже поглядывала на Каллена настороженно, но уже не так враждебно, как ещё вчера. Теперь я понимала: именно он и поднял всех на ноги, крича у двери Дома Крови.

Я попыталась приподняться, но Каллен остановил меня, сдвинув ладонь с щеки на верх груди — удержать на месте. С губ сорвался вдох; сердце ударило, когда его пальцы едва коснулись шеи.

Он уставился на свою окровавленную ладонь на моей коже, затем снова встретил мой взгляд.

— Ты мне доверяешь?

Пульс сбился. Доверяю ли? Я уже не уверена, что вообще ещё способна доверять. Это слишком хрупкая вещь — а в Мистее всё хрупкое ломается.

Но он бился за меня. Получал раны, защищая меня. И сейчас смотрел, будто я — разгадка к тайне, которую он отчаянно хочет решить.

— Возможно, — выдавила я.

Ему этого оказалось достаточно.

— Позволь мне нести тебя. Ты можешь попросить Осколок впустить меня в дом. Ненадолго.

— Ты из Пустоты, — сказала Лара, и недоверие снова проступило у неё на лице.

Пальцы Каллена дёрнулись.

— Я хочу этого не из-за Пустоты.

А почему тогда?

— Я сама донесу её, — Лара метнула взгляд на Аню. — Мы донесём её вместе.

Как мы помогали Ане в ту первую ночь. Аня кивнула, и у меня на губах дрогнула улыбка, а в груди раскрылась мягкая, тянущая боль.

— Нет, — сказал Каллен. — Мне нужно… — Он с досады выдохнул. — Я должен, Лара. Она сможет тут же… выгнать меня, но нести её должен я. Пожалуйста.

Лара изумлённо подняла брови. Говорил ли Каллен когда-нибудь «пожалуйста»?

Он выглядел взъерошенным, измученным — не ледяной, собранный мастер над шептунами. Этой ночью что-то потрясло его до основания. Тонкая дрожь шла по его пальцам, там, где они лежали у меня на коже.

Лара вопросительно посмотрела на меня.

Впустить фейри из чужого дома. Я никогда не слышала, чтобы так делали.

Голос Осколка скользнул в голову: Такое бывало. Но ты должна быть уверена.

Фейри Пустоты в самом сердце территории Крови, когда Мистей стоит на краю войны… звучало безумием. Но Каллен был чем-то большим, чем Дом Пустоты — как и каждый из нас был больше своей принесённой клятвы.