Наказание для бандита (СИ) - Майер Кристина

— … мать в больнице…

— А люди разное болтают…

— Так и Хасан исчез…

На два дня им хватит разговоров, а потом я уеду. Проведав довольных и сытых козлят, убеждаюсь, что со Сметанкой все хорошо. Недолго длилась ее радость от встречи, как только ей принесли свежее сено, она тут же отвлеклась на него. Я хотела уже вернуться домой, но в монастыре началась вечерняя служба, и я решила остаться. Слушая хоровое молитвенное пение интернатских мальчишек, я четко осознала, что мои страхи и сомнения мешают мне быть счастливой. Завтра же вернусь в Москву к Хасану. Закончилась служба поздно, на улице почти стемнело. Взяв у батюшки благословение, собралась уходить.

— Руслана, ты одна собралась идти? — останавливает старец.

— Я через лесок, — махнув рукой. — Еще не очень темно, успею дойти.

— Стой, я тебе сейчас кого-нибудь в сопровождение дам, — произносит батюшка, уходит. Через минуту ко мне бежит мальчишка лет шестнадцати-семнадцати. Высокий, крепкий. С таким не страшно будет и через лес пойти.

— Вас поводить нужно? — спрашивает он.

— Меня, — кивнув, иду к выходу. Он за мной. Я спешу, не хочу, чтобы он возвращался в полной темноте. Доходим до лесной полосы. — Сейчас лес пройдем, ты возвращайся, до деревни я сама дойду, — не успеваю договорить, слышу сзади шум двигателя. Местные здесь не ездят, к монастырю несколько дорог ведет, все их знают. А тропинкой ходят деревенские, чтобы срезать путь. Оглядываемся одновременно. Едет какой-то фургон темного цвета. Посадка у автомобиля низкая, а тут бездорожье. Неужели водитель пьян? Мальчишка хватаем меня за руку и испуганным голосом кричит:

— Бежать нужно! — тянет за собой в лес…

Глава 37

Руслана

— Зачем бежать? — спрашиваю провожатого, опасливо оглядываясь назад, что-то в его тоне заставило меня разволноваться.

— Это за мной! Если они меня схватят… тебя в живых не оставят, — почти кричит он.

— Ладно, бежим, — соглашаюсь я. До деревни восемьсот метров, добежать точно не успеем, а в лесу есть возможность спрятаться и во всем разобраться.

Лес я знаю неплохо, сколько раз с бабушкой ходили за грибами и дикими ягодами, но в темноте сложно ориентироваться. Это там, на поляне, еще светло, хоть и сумерки, а тут, в лесу, под кронами густо растущих деревьев, уже сложно рассмотреть дорогу. То за корягу ногой зацепишься, то в ямку или норку провалишься. Пока бежим, знакомимся с Пашкой. Выясняется, что это он вчера моих коз перегонял в монастырь.

— Ай! — орет Пашка, тут же прикусывает губу и стонет. Схватившись за ногу, прыгает на одном месте и мычит.

— Что случилось? — негромко спрашиваю его, оглядываясь на каждый шорох, а шорохов в лесу много, особенно если тебе страшно.

— Нога! На пень напоролся, — чуть не плача.

— Идти можешь?

— Могу, наверное, — пытаясь наступить на ногу.

— Держись за меня, — протягиваю ему согнутую в локте руку.

Такими темпами мы не убежим далеко, но парнишку я не тороплю, понимаю, что он мужественно терпит боль и пытается двигаться в силу своих возможностей.

— А почему они за тобой гонятся? — спрашиваю Пашку.

— Да так… — отмахивается он. Мне кажется, что я в темноте вижу, как вспыхнули его щеки.

— За «да так» не гоняют людей ночами по лесу, — строго произношу я. — Хотелось бы знать, от кого мы убегает и почему.

— Я раньше постоянно из детского дома сбегал, бродяжничал. Сдружился с такими же пацанами. Чтобы выживать на улице, приходилось воровать. Потом мы связались с бандой Одичалого, занимались… разного рода поручениями, — недоговаривает Пашка. Я приблизительно догадываюсь, что это были за поручения. — Последнюю партию товара мне пришлось сбросить, чтобы менты не повязали. Они меня все равно забрали, но при мне ничего не нашли. Определили меня в приют при монастыре. Я не возражал. Лучше в монастыре, чем в тюрьме. Здесь мне нравится, не хочу возвращаться к прошлой жизни.

— Они тебя ищут, чтобы ты в банду вернулся?

— Нет, — мотает головой. — Хотят, чтобы я вернул деньги за уничтоженный товар.

— Понятно. Большая сумма? — интересуюсь из любопытства, вряд ли я чем-то смогу ему помочь. Если только Валерку попросить.

— Была около двадцати тысяч. Они меня поставили на счетчик, не знаю, сколько набежало, — пожимает плечами.

Несколько минут идем молча, каждый думает о своем. Останавливаемся, когда слышим мужские голоса, которые эхом разносятся по лесу.

— Нас ищут, — испуганно произносит Пашка. — Нужно бежать, — пытается то ли бежать, то ли прыгать на одной ноге. Поднимает много шума. Мне тоже становится страшно. Я была уверена, что в лес преследователи не сунутся. Если не местные, могут ведь заблудиться. Путь лес небольшой, а плутать в темноте можно и до утра.

— Давай попробуем выйти к реке, там можно в камышах спрятаться, — теперь я тяну Пашку за собой. В какой-то момент резко останавливаюсь, вспоминаю, что у меня в кармане телефон, можно ведь позвонить… Хасану! Правильнее было бы набрать Валерке, чтобы он подъехал «с мигалками» и всех здесь распугал, но мне хочется сейчас услышать спокойный ровный голос Хасана.

Достаю телефон, который поставила на беззвучный режим, когда шла на службу. Несколько пропущенных от Хасана. Как жаль, что я не слышала. Наверное, ищет меня. Я ведь не предупредила, что в деревню вернусь. Как назло, телефон не ловит! Поднимаю его повыше, ни одной полоски на антенне не появляется.

— Здесь не ловит, — сообщает очевидный факт Лешка. — Руслана, смотри, — тычет пальцем в темноту, где среди деревьев мелькает свет фонаря.

— Бежим, — тихо произношу. Пробираясь через густые заросли, царапаю все открытые участки кожи. Ветки хлещут по лицу. Спотыкаюсь о корягу, падаю. Встаю и снова бегу. Быстро не получается, у Пашки может быть сломана нога, поэтому движемся мы медленно. Голоса преследователей слышатся все четче. Если остановимся, можно будет разобрать, что они говорят, но наша цель — река. Бежать далеко, поэтому мы не останавливаемся.

— Слышишь? Вроде тебя зовут, — останавливаясь, произносит Пашка.

— Меня? — прислушиваясь.

— Руслана! — кричит незнакомый мужской голос.

— Откуда они знают мое имя? — удивляюсь.

— Монастырские подсказали, что я тебя провожать пошел, а они запомнили! — догадывается Пашка.

Я уже и Валерке, и Хасану пытаюсь позвонить. Может, до кого-то удастся дозвониться, пока батарейка не села. Все тщетно! Зачем нужна такая связь, которая в экстренных ситуациях отсутствует?!

Голоса приближаются. В спину бьет свет фонарей. Мы стараемся идти и не поднимать шум, поэтому падает скорость передвижения.

— Давай попробуем спрятаться в лесу, — предлагает Пашка, ему все больнее наступать на ногу.

— Они идут следом за нами, — до этого момента я свои опасения не высказывала. — С ними кто-то из местных, кто знает эти места, — другого объяснения найти не могу. Не верю, что они только благодаря удаче идут след в след.

— Давай сюда! — тяну за собой Пашку. Мы спускаемся с небольшого пригорка. До реки метров триста. Там наше спасение, но парнишка совсем выдохся, не может идти, а там открытое пространство, деревьев почти нет. — Здесь спрячемся, — киваю на старое большое бревно. — Ложись, — приказываю.

— А ты? — спорит Пашка. Нашел время!

— А я вот за этим стволом! — киваю на рядом стоящий старый дуб. Пашка опускается на землю, ложится на живот, заползает под ствол дерева, я его еще веткой какой-то укрываю. — Лежи, не шевелись, — тихо произношу, потому что сверху слышу шаги.

Кто-то быстро приближается. Успеваю спрятаться за ствол дерева. Свет фонаря проходит совсем рядом. Сердце от страха выпрыгивает из груди. Мне кажется, что его слышно на всю округу. Матерясь и ругаясь, один из преследователей спускается с пригорка! Да как он нас нашел?

Выглянув аккуратно из-за ствола, обмираю. Топчется рядом с тем местом, где только что я спрятала Пашку. Не идет, гад, дальше! Сейчас найдет… сейчас найдет…