Всё равно будешь моей (СИ) - Лэнг Лили

За сорок минут меня довозят до усадьбы, как любит называть свой домище Антипов-старший. Расплатившись, выхожу возле ворот с охраной.

Глубоко вдыхаю морозный воздух. Лёгкие прочищаю и шагаю вперёд. Чем ближе я подхожу к дверям, тем мрачнее мысли меня посещают. Возможно, я живой отсюда уже не выйду. Меня Слава прибьёт. А его родители прикопают на заднем дворе. Так ярко представляю это, что хочется трусливо развернуться и бежать отсюда подальше. Прямо до квартиры Викинга и спрятаться под тяжёлым одеялом.

Ничего из этого я, естественно, не делаю. Дрожащими пальцами жму ручку двери и захожу в пустой холл дома, который никогда не был моим.

— А вот и вы! — выходит встречать меня свёкор с широкой улыбкой и раскинутыми в стороны руками.

Правда, улыбка меркнет, превращаясь в оскал, когда он понимает, что я одна.

— Где Марк? — холодно уточняет он.

— Дома. Спит, — отвечаю, собрав всё мужество. — Я пришла поговорить с вами и поставить точку в этом фарсе.

— Ну, проходи, — хмыкает Алексей Романович.

Захожу в гостиную. Осматриваюсь, не хочу видеть свекровь, но женщина сама появляется. Со второго этажа, цокая каблуками, спускается. Да, Антиповы дома ходят в обуви. Вот такие они аристократы, чтоб их.

— Явилась! — цокает высокомерно женщина. — Где мой внук?

— Он уже ваш? Разве не вы помогли Лиде подделать тест ДНК? — удивлённо вскидываю бровь.

— Не понимаю, о чём ты, — отмахивается она. — Губы намалевала, думаешь моего сына впечатлить? После твоих выходок…

— Сыночку-корзиночку оставьте себе, — перебиваю нетерпеливо и кладу на столик папку с документами. — Я хочу развод с полной опекой над Марком.

— Мало ли чего ты хочешь…

— Хватит, Лена! — обрывает жену свёкор и пытливо-строго смотрит на меня, желваками на скулах играет, брови хмурит.

Всячески пугает своим видом. Только мне уже не страшно. Точнее, страшно, но хуже уже не будет.

— Мы это уже обсуждали, Татьяна, — строго чеканит, шагая ближе. — Никакого развода. И Марка мы с тобой не оставим. Он мой единственный наследник, продолжатель рода Антиповых….

Пока мужчина разглагольствует о семейных ценностях и том, что ему нужно кому-то передать свой род, накопленное и прочее, вытягиваю из кармана телефон. Включаю видео, немного отматываю до момента нашего разговора со Славой и поднимаю звук до максимума.

«Ты мне всю жизнь испортила», — льётся из динамика злой голос мужа.

Алексей Романович резко так затыкается на полуслове. В кресло возле столика садится. Его жена ближе подходит и сжимает плечо. Они слушают запись молча.

Как только разговор обрывается приходом Паулины и Вадима, выключаю гаджет и кладу обратно на стол. Возле папки с документами.

— Эта запись не действительна в суде, — почти рычит от злости свёкор.

— А общественность тоже так решит? Ваши избиратели и спонсоры?

— Ты сама себя выставишь в неприглядном свете.

— Я переживу как-нибудь. Пережила же семейную жизнь с вашим сыном. Не сломалась, слава богу.

— Звони своему сыну! — рявкает Алексей Романович на жену. — Слишком многое я спускал с рук этому паршивцу.

— Да чего ты с ней церемонишься, отбери телефон и уничтожь запись! — дёргается к аппарату свекровь. Я даже не пытаюсь перехватить гаджет или остановить. А вот мужчина удерживает жену за локоть.

— Можете сломать телефон. Запись удалить. Только копию я отдала Степану Евгеньевичу Крылову. Вы вроде с ним знакомы. Если со мной что-то случится, он не только обнародует эту запись, но и сможет спрятать моего сына так далеко и надёжно, что вы никогда его больше не увидите.

— Зубки отрастила и броню нарастила, — хмыкает Антипов и расслабленно откидывается на спинку кресла. Смотрит злобно, но с некой гордостью, что ли. — Хорошо, обсудим ваш развод с рядом условий.

— Условия я уже огласила.

— Они меня не устраивают, — обрубает мужчина. — Марк — мой внук. Антипов! Единственный продолжатель моего рода.

— Слава не может иметь детей. Почему вы так уверены в том, что Марк ваш?

— Как только ты родила, провёл тест. Он стопроцентный Антипов.

Поджимаю губы и опускаю глаза на сцепленные пальцы. Да уж, в этой семье никто никому не доверяет. Но меня это не расстраивает. Возможно, ещё вчера я бы разозлилась, что меня проверяли. Сейчас лишь пустота. Глухая, скрипучая.

— Марк вас любит, — проглотив ком в горле, признаюсь я. — И скучает. Других дедушек у него, увы, нет. Я готова пойти на уступки и иногда приглашать вас к нам в гости. Или встречаться на нейтральной территории. Славу и Елену Владимировну он боится, поэтому с ними встречи только в моём присутствии. Если Марк захочет, конечно. Это максимум, на что я соглашусь. Как только сын начнёт сам принимать решения, мы рассмотрим варианты вашего общения.

— Ты не меняешь ему фамилию и отчество, — припечатывает Алексей Романович и встаёт. — Оставь документы. Изучу их, внесу правки, и Слава подпишет.

— И вы отстанете от Матвея, — встаю на подрагивающих ногах.

— Я к нему и не приставал, — фыркает Антипов.

— Его должны отпустить сегодня же.

— Не борзей, девочка!

— Заметьте, я не прошу компенсацию, раздела имущества или алиментов. Только свободу и справедливость, — забираю лежащий аппарат со столика и смотрю прямо в глаза мужчине.

Мужчина вытягивает из кармана телефон. Набирает кому-то и гаркает в трубку:

— Закрывай дело Медведева!

— До свидания, Алексей Романович, — натянуто улыбнувшись, обхожу по широкой дуге свёкра.

— Стой. Подарки для Марка забери, и его игрушки остались в детской. Водитель отвезёт.

— Не стоит. Я..

— Не спорь. Это для внука!

Глава 30. Гризли

— Медведев, на выход, — сухо требует дежурный и со скрежетом открывает камеру временного содержания. Удивлённо вскидываю голову и продолжаю сидеть. — Оглох?

— Повежливее, гражданин начальник, — паясничаю, хотя по погонам до начальника ему пахать и пахать. Медленно поднимаюсь, салютую сидящему в углу бомжу и выхожу.

Удивительно быстро меня отпустили. Рахлин с Воронцовым неутешительные прогнозы давали. Сроки задержания при проведении такого рода экспертизы — от шести до сорока восьми часов. А по факту меня выпускают через четыре часа.

Либо Натан выдающийся адвокат, либо они притянули кого-то сверху. Так как Вадима и Ильи сил не хватило, остаются только Стёпа или мой отец. Последнего просил не вмешивать, поэтому папу отметаем.

— Ты чего тут делаешь? — удивляется Вадим, когда я выхожу в небольшую приёмную и подхожу к стойке, чтобы забрать личные вещи. Прижимает к уху аппарат и окидывает внимательным взглядом.

— Отпустили, — бурчу, осматривая портмоне и часы.

— Натан, что с экспертизой? — гаркает в трубку Вадя. — Не вышла? Гризли выпустили.

— Так, погодите, — торможу я и хмурюсь. — Если это не вы, значит, Стёпина волосатая рука дотянулась из Новосиба?

— Мы с его Кошкиной говорили. Стёпа на охоте, придёт только вечером, — отвечает он.

— Значит, кто-то из вас отцу позвонил. Кто? Буду бить по рёбрам, — напрягаюсь я.

Вадим качает головой, мол, вообще не при делах. Натан там что-то бормочет из динамика.

— Чего? — переспрашивает друг. — Кто закрыл? Так узнай!

— Ладно, поехали домой, — убираю все вещи по карманам и набираю Таню.

Честно говоря, за неё больше волновался, чем за себя. Даже если бы в банках из-под протеинов нашли что-то незаконное, быстро бы разобрались и выяснили, кто посмел подсунуть гадость. Проверяльщики эти, что сновали по комплексу, просто не знают, насколько дотошен мой партнёр.

По всему центру установлены скрытые камеры с датчиками движения. Каждый продаваемый на территории спортинвентарь и товар проходит двухэтапный контроль с полной проверкой и записью. Наш завхоз каждые два месяца проводит инвентаризацию, сверяясь не только с номенклатурами, но и серийниками на упаковке. Так что лишняя банка просто так появиться в центре не могла.