Я буду держать тебя (СИ) - Торен Эйлин

Тот почти последний приход.

— Дэн? – вытащили его из мыслей о днище, куда Сорокин провалился моментом, коснувшись потери, которая оказывается стала неподъёмной.

— Иду, – отозвался он, убирая крестик и цепочку, надевая форму и отправляясь на тренировку.

Он починил цепочку. И стал носить крестик.

Сначала хотел вернуть, но… не смог.

И, не снимая его, все игры сезона откатал идеально. Игры разные – лёгкие и сложные, когда его пытались размазать по льду, когда чётко хотели лишь набить ебало.

Сорокин справлялся. Ни одной серьёзной травмы.

До сего момента.

Утром потерял цепочку в душе из-за сломавшегося замка. И потому оставил дома. А надо было взять. Надо было.

Он не понял – это холод от льда, на котором растянулся сейчас, или всё же страха, ставшего явью. Тот самый страх, который преследовал Дениса, что он не сможет больше… ничего!

— Жэка, – попросил приятеля, — там крестик у меня, золотой, в комнате, на столе, привезёшь?

— Ага, – пообещал тот, а Дэн отрубился.

Операция очередная. Привет костыли. Плюсом не хилый сотряс.

— Я починил замок, – расплылся в улыбке Женёк, отдавая Денису крестик и цепочку. — Марти сказала, что это больше на женское украшение похоже. Я ей сказал, чтобы она тебе об этом не говорила, – он рассмеялся, вспоминая свою девчонку.

— Так и есть, он не мой, – кивнул Сорокин, сжимая до боли в руке крестик.

— Подарок?

— Не, я спиздил.

— Да иди ты, – отмахнулся Женёк, привычный к шуткам Сороки. — Агент твой приходил? Я же Андерсона видел в коридоре, да?

— Ага, хотят меня обменять, – встретился с непонимающим взглядом приятеля Денис.

— Нах, ты вытянул команду в этом сезоне, после твоего возвращения стало намного легче играть…

— Только я проблемный, – ухмыльнулся без эмоций Сорокин.

Это тоже агент вспомнил.

После возвращения в строй, Дэна несло, тот самый локомотив, который никак не сходил с рельс – они с парнями устроили драку на парковке одного крутого ночного клуба, где праздновали возвращение Дениса. Драка случилась с местными из-за девок, понятно, и с применением оружия, не со стороны хоккеистов, конечно. Но и оттого Денис, за то, что уделал в кашу нападающих, продолжил играть, а не попал чилить на нары. Но ему влепили предупреждение, а ещё начальство настояло, чтобы он отправился к психотерапевту.

Поговорить о гневе. Точнее об отсутствии контроля над ним.

Но Сорокин прекрасно контролировал свой гнев. Не было у него с этим проблем – ему просто нравилось херачить. Пёрло. Другого не надо было. И не получалось. Особенно сейчас.

Он конечно, пытался спустить скорость свою с девками в том числе, но не торчило вообще – ни одна не задерживалась больше, чем на один трах, чаще всего жёсткий и быстрый. Он их даже не запоминал.

Сосредоточившись больше на физухе, на игре – и правда нельзя было спорить с мнением, что очень команде помог после возвращения.

А сейчас Дениса не устраивало быть шайбой, которую перекидывают, не собирался соглашаться на обмен. Пусть в сложившихся условиях и непонятных прогнозах по травме, ему может и не стоило выпендриваться.

— Что будешь делать?

— Полечу домой, Жэк, – ответил Сорока раньше, чем подумать успел.

Его подсознание выдало то, чего он безумно хотел.

Домой.

После ухода приятеля, Сорокин набрал знакомому агенту в Москве. Обрисовал ситуацию и…

“Они готовы, если восстановишься до начала тренировок, то тебе будут рады. Только, Дэн, до первой хероты с твоей стороны…”

“Понял”

— Эй, – Козырев развёл руками, когда после майских увидел уже почти не хромающего Дениса, приехавшего в гости на арену.

— Здаров, – ухмыльнулся Сорока, пожимая руку другу.

— Ну, не такая и плохая форма у тебя, – проговорил Николай, напоминая об их переписке, в которой друг ни в какую не разрешал приехать к нему в больницу, где в очередной раз доводил до психа своего травматолога.

— Ага, – согласился Денис.

Они ещё обсудили кое-какие дела, коснулись проблем с Витой её семейкой, изводивших друга и его занозу. И, когда на лёд вышли мелкие фигуристки, Сорокин понял, что замер в ожидании увидеть с девочками Аделаиду. Но нет, тренировала их другая тренер.

— Козырь, слушай, а Ида, она…

Дэн не спрашивал про неё, сколько переписывался или говорил с Николаем, но ни разу не спросил, даже когда обсуждали дела на арене, затрагивали самого Дениса и его предстоящее восстановление. Шутили, что Козырь его потренирует. Но ни разу Сорока не смог задать вопрос про Аделаиду.

Как не смог ей написать. Или, тем более, позвонить.

— А ты не знал? – нахмурился Козырев.

— Не знал чего? – Сорокина схватило в кишках.

— Она… ну…

— Козырь!

Дэн видел, как друга корячит, видел, что плохое что-то пытается сказать, что срубит Сороку, срубит обязательно.

И понеслись, как в калейдоскопе, жуткие мысли…

Она упала в этих её прыжках? Не встала? Её больше нет? Нет? Его демонёнка нет? Какого…

— У неё тётка умерла, в конце зимы и… – Николай нахмурился, — ноги отнялись, на нервах… она на больничном, – остальное Денис не слушал.

Он в истерике какой-то ехал к ней домой. У него самого ноги сейчас откажут.

Почему он подумал, что Ада умерла?

Почему вообще? Такое ему бы сказали. Но и… бля! Марго умерла?

Сорокин представить не мог, что испытывала его девочка, его… сука! Его! Он же никак иначе её не воспринимал в своей голове.

Сколько вспоминал, сколько на селфи смотрел размытые, сделанные в том безумии встречи Нового года, где она не давала сделать фото и целовала его, потому ни одной фотки в фокусе.

Потом одну фотку Дэн нашёл на сайте клуба, где много звёзд на тусе той засветило своими лицами, и сам Сорокин, а вот Аделаида очень “удачно” в этот момент обнимала его и смеялась куда-то в шею, потому лица снова почти не было в кадре. Только шея эта, плечи, тонкие изящные руки, таким контрастом с лапами самого Дениса, обнимающего её – самую нужную ему женщину, другой не было, чтобы до сих пор все воспоминания, все эмоции на максималках.

Нужна причина, чтобы к ней ворваться?

Он набрал, но она не ответила. Ещё раз и снова нет ответа.

Может она не брала с незнакомых? Ведь Денис купил новый номер, вернувшись в Россию.

— Ада, привет, это Денис, – начал наговаривать голосовое в мессенджере, — прости, я… короче у меня твой крестик, он оказался в моих вещах, ты наверное искала. И… короче, я хотел приехать, отдать. Точнее сейчас заеду и отдам, хорошо? На пять минут.

Отправка этого сообщения стало каким-то болезненным испытанием, Денис даже порывался удалить сразу после отправки, но приехав к её дому, так и не сделал этого.

Хотя сообщение Ада не прослушала. И так и не перезвонила.

Сорокин замер за рулём, потом досчитал до десяти, потом ещё раз и всё же вышел.

Уже на этаже, выйдя из лифта, он осознал, что Ады может не быть здесь. Если она в затруднительном положении…

Ноги! У неё отнялись ноги!

Дэн даже не мог эту мысль как-то правильно осознать, она причиняла боль, где-то там, в самой его черепной коробке, отдавалась в позвоночник, и по сердцу елозила, что хоть вой.

Может Ада у мужа? Это было бы нормально, ну… Сорокин бы поступил так, да? Забрал её к себе, чтобы помогать. Так же правильно.

Или может муж здесь?

И Дэн завис перед дверью, не желая вмешиваться. Вторгаться в пространство, которое оставил добровольно, смирившись с тем, что Ада приняла решение вычеркнуть его из своей жизни.

Глянул в телефон – ничего…

Он развернулся к двери спиной. Снова набрал, замер считая длинные гудки. Без ответа.

А там… Аделаида почти смирилась с тем, что ей уже никто не поможет, что она проваливается куда-то, по этим мерзким ощущениям и сравнениям, под лёд, да, именно туда. Уходит в толщу воды, сейчас умирая, давая единственному оставшемуся родному человеку ломать её…