Я буду держать тебя (СИ) - Торен Эйлин

Как быть, если слова его о том, что она будет одна, болезненные, такие пронзительные, вывернули все ощущения на максимум и Ида сорвалась.

Какое ему дело? Какое?

Кто они друг другу? Просто секс при любом соприкосновении? И он свалит в свою НХЛ и…

Аделаида останется одна.

У неё никого нет, кроме Марго. Даже кошки!

“Ты никому не будешь нужна переломанная!”

Паша был прав.

И вот поэтому тоже.

Бешенство какое-то внутри… и желание творить и вытворять, а главное под присмотром Сорокина, которому почему-то не всё равно. И которому Ида доверяла. Безоговорочно!

— Пей, – в руках оказался бокал с шампанским.

— Смотри, напьюсь и свалюсь, – предупредила она.

— Я буду держать тебя, – пообещал он, выпивая шампанское, словно это водки стакан.

— Свалишься сам, – улыбнулась Ида, а Денис небрежно пожал плечами и улыбнулся. — Ладно, так уж быть, – она тоже улыбнулась, в носу защипало от газированного вина, – я буду держать тебя!

— Забились! Подопрём друг друга.

Дэн понятия не имел нахуя, но чем дальше он отъезжал несколько часов назад от дома Аделаиды, тем сильнее стискивало отчаяние.

Он так отчётливо сейчас понимал, что она исчезает, пропадает, а Сорокин хотел продлить этот момент – себя рядом с ней.

Хотел!

На немного. Не рассчитывая на большее. Он пообещает себе и ей. И сдержит обещание.

Растворяясь в окружающей, удушающей пустоте. Сокрушившей его, когда увидел её испуганный взгляд, обрушевшийся, толкающий в пропасть.

А праздник этот для него всегда был именно таким. Парни не понимали, почему Сорока не радуется, как другие. Ёлка, подарки, прочая мишура. А Дэн хмурый огрызок становился в это время. Почему?..

Но как сказать, что он мальчишкой замирал, когда всё стало плохо и отец был пьян уже в середине дня, а потом накидывался ещё сильнее уже ближе к встрече Нового года. Приближая личный тотальный неизменный пиздец в семье Сорокиных.

И когда отец сел, не стало легче. Пить в Новый год стала мама. Обречённо. Или, находя странную компанию, разудало.

Ей неизменно по итогу становилось плохо.

В каком только виде Денис не видел её. Неизменно заботился. И неизменно потом слышал болезненные слова извинения и слёзные обещания, что она так больше не будет.

Телефон отозвался сообщением от Щербакова, у которого в этих его далях, где он жопу свою грел, Новый год уже наступил.

Денис ухмыльнулся и… вспомнил про приглашение.

И, ни на что не надеясь, набрал Аделаиде.

А она согласилась.

Сорокин не знал почему. Не хотел знать. Он утонул в моменте.

А потом ещё и ещё. Его вообще не волновало ничего.

Пара знакомых рож, которым свезло или не очень в эту ночь не готовить себя к предстоящим играм, а вот окунуться в безумную жизнь не просто ночной Москвы. А люксового празднования Нового года внутри столичной элиты.

Денис не спускал с Ады взгляда. Несмотря на то, что его считали отбитым на всю голову, несмотря на то, что угомонить его было нереально, но он умел был терпеливым.

Это зудящее ожидание, когда дадут отмашку вывалится на лёд – такого, как Сорокин, хер удержишь, но он держал себя сам. Он научил с себя ловить драйв внутри ожидания. А потом спускать монстра.

И сейчас он замер.

Алкоголь его не брал. Но ему было не до того. Потому что Ада плыла. И двигалась. Внутри толпы, отдаваясь – кажется впервые Денис видел, как она вообще ничего не контролировала, ничего не осознавала вокруг. Красивая, сексуальная… за гранью.

И он видел, чувствовал – она сейчас отпустила, расслабилась. Наконец.

Когда они оторвались друг от друга, когда он разъебал то, что было между ними, каждой шайбой, которую отправлял в сторону уёбка, решившего, что можно дать в морду другу Сороки, и не получить соразмерный ущербу ответ. Соразмерный в понимании Дениса. Так что мудень легко отделался…

Аделаида отпустила, положившись на него.

Когда народ начал орать отсчёт, Ада вернулась к нему – счастливая и лёгкая. И пусть он обещал себе, только и правда справиться с ней не мог. На ней кончался его контроль. На деле же очень жёсткий.

Никто бы не понял.

И глядя в её глаза и притягивая к себе – они поменялись местами.

Её разнесло, а он собрался.

— С Новым годом, – шепнула ему в губы Ада, не моргая.

— С Новым годом, – расстояния не сокращая, ответил Денис.

Взрыв эмоций окружающих вдарил по внутренностям. Сначала сжал, а потом разошёлся, сметая все преграды на своём пути.

Они точно знали, что это тот момент, который их соединит, вот тут, вот сейчас – физикой. Столкнёт двух упрямцев, а потом оттолкнёт в разные стороны. Но пока Денис обнимал, пока Аделаида цеплялась за него – можно всё.

Утро второго января.

Час дня.

Гудящая счастливая голова.

И… Пустота в квартире.

Для неё, сбежавшей от него к себе домой.

Для него, проснувшегося от пришедшего сообщения.

“Билет на почте. Если хочешь играть, сядь в самолёт, Дэнни!”

А что если…

После этих двух дней вместе, на совсем ином уровне, почему-то всё было не так и так, одновременно, намного потряснее, чем всё до. Тогда кайф, а вот тут – Дэну поверилось, что это основательное.

И Сорокин впервые подумал о том, чтобы забрать Аду с собой. Его скрутило этой мыслью. До ломки.

— Привет, – набрал её. — Ты убежала.

Хотел собраться и поехать к ней.

— Привет, – прошептала Ида, отчего-то снова краснея, как школьница, — прости, но сегодня надо ехать к Марго и… Денис, правда…

Протянула, утопая в болезненной неге во всём теле и счастье.

— Я улетаю.

Сглотнул Сорокин, потому что слышал, чувствовал это в ней. Протянуть руку. Почему она оказалась сейчас так далеко. И окажется ещё дальше.

— Когда?

— Сегодня ночью.

Сорокин услышал болезненно, что она вобрала в себя воздух. Он сделал так же, желая сказать:

“Полетели со мной?”

— Тогда… – выдохнула Ада, а он не успел, — прощай, Денис. Хорошей игры.

И случилась тишина.

29

Тишина продолжалась очень долго.

Пока Дэна не срубило с силой. Впечатало в борт внутри одной из последних игр сезона.

Всё обрело звук – ора толпы ледовой арены. Всё обрело вкус – крови в его рту. Всё стало красочным и объёмным.

— Дэн, вставай, – орал ему Женёк, такой же легионер, играющий с ним в одной команде. С ним же жил в доме, снимая его, с двумя другими хоккеистами. — Сорока! Твою мать!

А у Дениса только одна мысль в голове – жаль, что он оставил крестик Ады, надо было взять с собой.

Он нашёл его в своей тренировочной форме, как вернулся в Калифорнию. Надел джерси, а его что-то больно кольнуло в бок. Снял и в сетке обнаружил крестик на оборванной цепочке.

Тот самый золотой простой крестик, что ей от мамы остался.

Денис хватанул воздух, зажмурился.

Он почувствовал в тот момент присутствие Ады. Будто она рядом. Вот тут стоит. Даже показалось, что на одежде остался её запах.

Воспоминания, которые закапывал внутри, хлынули наружу – она просто не хотела тогда, первого января, надевать это своё платье, от которого Денис слюной на неё капать был готов, поэтому Сорокин потянулся к вещам и достал наугад своё… оказался тренировочный джерси.

— Ты форму с собой возишь? – рассмеялась Ада.

— Потому что у меня только одна сумка и в ней вся моя жизнь, – пожал плечами, улыбаясь на её непринуждённое веселье.

Сука, это так банально.

И… он такой хуйнёй никогда не страдал – девкам свои шмотки не давал, потому что не знал их толком никого. И срать, что им так надо было натянуть на себя форму своего затрофеенного хоккеиста, или футболиста, или… да подставляй какое хочешь название вида спорта. Но в тот момент он словил приход от Ады одетой в его вещь.