Инъекция безумия (СИ) - Мэй Диана

Загородный дом, который я безуспешно пыталась продать уже больше года, решила использовать как убежище. Объявления висели на всех сайтах, но покупатели либо не доезжали до этого глухого места, либо смущались его заброшенным видом. Теперь же это стало преимуществом — вряд ли кто-то сразу догадается искать нас именно здесь.

Он был старым и заброшенным. Спрятан в лесу, вдали от глаз. Его стены, покрытые плющом, казались такими же израненными, как и моя душа.

Я свернула с шоссе на разбитую грунтовку, ведущую к дому. Проселочная дорога заросла травой, колеи затянуло грязью после последних дождей — явный признак того, что сюда давно никто не заезжал. После остановила машину у ворот, заглушила мотор. В тишине леса даже звук закрывающейся двери казался слишком громким.

Быстро осмотрелась — ни следов машин, ни свежих отпечатков ботинок. Убедившись, что вокруг никого нет, вытащила Элая из машины.

Он был невероятно тяжёлым. Каждый шаг отзывался болью в мышцах, криком в спине, но какая-то странная, почти мистическая сила подпитывала меня. Может, это был адреналин, а может — отчаяние, которое толкало вперёд, несмотря на усталость. Я тащила его, почти волоча по заросшей траве, чувствуя, как его вес вдавливает мне плечи в сырую землю. Руки дрожали, дыхание сбивалось, но я не могла остановиться.

Дверь. Ключ был под ковриком. Я нащупала его холодный металл, повернула в замке с глухим щелчком. Запах ударил в нос. Внутри пахло пылью и сыростью, но это было неважно. Главное – крыша. Собрав последние силы, я втащила его через порог, чувствуя, как спина вот-вот сломается под тяжестью.

Я уложила Элая на старый диван, повернув его на бок. Его тело было обмякшим, безжизненным, как у марионетки с оборванными нитями. По-другому положить его было нельзя — он не приходил в сознание, нельзя было чтобы он захлебнулся рвотой или подавился языком. Я накрыла его потрёпанным одеялом, которое пахло пылью и временем, и опустилась рядом на колени. Тело трясло, как в лихорадке. Моё дыхание было неровным, руки дрожали, а в голове, словно вихрь, крутилась тысяча вопросов.Что делать? Чем лечить? Куда бежать? Как долго продержится он? Как долго продержусь я?

Мне было невыносимо смотреть на его бледное лицо, на капли пота, выступившие на лбу. На повязку, пропитанную кровью. Я вспомнила, как нажала на курок, стараясь попасть в плечо, чтобы не убить.Не убить. Только остановить.Но теперь, глядя на него, я чувствовала лишь гнетущее чувство вины.Я нанесла эту рану. Я сделала это. Я ранила его.

— Элай, потерпи, — прошептала я, проводя пальцами по его влажным волосам. — Я сейчас принесу аптечку. Ты должен бороться. Слышишь? Я не могу потерять тебя.

Он не ответил, но его пальцы слабо сжали мою руку. Этот едва уловимый жест заставил моё сердце сжаться. На глаза навернулись слёзы, но я быстро их смахнула.Нет. Не сейчас. Сейчас не время для слабости. Соберись.

Я встала, заставив ноги слушаться. Осмотрела дом. Первым делом нужно было решить вопрос с освещением. В углу гостиной, под слоем паутины, я заметила старый генератор, покрытый слоем пыли. Бензиновый. Проверю бак... Есть. С трудом запустила его, дернув стартер несколько раз, пока он не захрипел и не затарахтел, нарушая гнетущую тишину дома. И слабый свет лампочки заполнил комнату, отбрасывая длинные тени на стены.

Из машины я принесла сумку с едой, водой и аптечкой, которую успела схватить перед побегом. Поставила рядом с диваном. Разбинтовав старую повязку, я сжала зубы, глядя на рану. Зияющее, воспаленное отверстие. Кровь всё ещё сочилась, и я не знала, осталась ли пуля внутри или прошла навылет. Ужас ситуации давил. Я не была врачом, но знала, что нужно остановить кровь. Аккуратно наложила новую повязку, из стерильных салфеток из аптечки, туго затянула. Зафиксировала его руку в согнутом положении с помощью подручных средств — ремня и куска ткани, чтобы уменьшить движение и кровотечение.

Вечером я сидела на полу рядом с диваном, наблюдая, как он спит. Если это можно назвать сном – больше похоже на забытье, на грани комы. Его лицо было спокойным, но иногда он вздрагивал, всем телом, словно борясь с кошмарами, которые пожирали его изнутри. Я взяла пистолет, который забрала у одного из полицейских, и положила его рядом с собой.

— Мы справимся, — прошептала я, глядя на него, на знакомые черты, искаженные страданием и чужеродной силой. — Я не брошу тебя.

Но в глубине души я понимала, что это только начало. Передышка перед бурей. Самое сложное было ещё впереди. Где-то за стенами этого дома нас уже искали. И я не знала, сколько времени у нас осталось. Эта хрупкая тишина могла взорваться в любой миг.

Глава 3. Чужие правила

Неожиданно я резко пробудилась ото сна. Кажется, мои нервы были на пределе, раз проснулась такая дёрганная. Даже не заметила, как уснула. Усталость, стресс, адреналиновое похмелье — всё смешалось. События прошлого дня изрядно вымотали меня. Всё тело ныло, будто его переехал грузовик, каждая мышца протестовала, а уснула я в неудобной позе, сидя на полу рядом с диваном, где лежал Элай. Открыв глаза, первое, что почувствовала, — это онемение в ногах. Медленно разогнув их, скрипя зубами от неприятных ощущений, я старалась не шуметь, после устремила взгляд на Элая.

Он лежал неподвижно. Слишком неподвижно. Его лицо было бледным, как полотно, лишенным румянца жизни, а губы — сухими и потрескавшимися. Меня охватила паника.

А вдруг он умер? — мысль пронзила мозг, острая и леденящая.

Я упёрлась коленями в пол, и подползла к его изголовью, чтобы проверить дыхание. Не доверяя тишине, с тревогой поднесла телефон к его рту и замерла. Моё сердце начало учащённо биться, предчувствуя худшее. Но уже спустя секунду увидела пар, оставленный на экране телефона. Я облегчённо выдохнула, и смахнула слёзы, которые уже навернулись и падали с моих глаз.

После я посмотрела на его лицо. В тусклом свете он выглядел таким беззащитным, таким далёким от того монстра, яростного и разрушительного, которым стал прошлым днём.

Неожиданно его брови нахмурились, и он слабо зашевелился.

— Воды... — его голос был слабым, но в нём слышалась настойчивость.

Я вздрогнула, не ожидая, что он заговорит. Сердце сжалось от боли при виде его состояния и от этой хриплой просьбы. С его раной ему нельзя было давать много воды — опасность внутреннего кровотечения, отёка... но я всё же решила, что небольшое количество не повредит и прошептала:

— Сейчас.

Я достала из сумки бутылку воды. Элай поверхностно дышал, его пальцы пытались вцепиться в диван. Он хотел подняться, но не мог. Поставив бутылку на стол, я осторожно опустилась рядом с ним на колени. Аккуратно приобняла его за плечо, стараясь не задеть рану. Его кожа была горячей под моими пальцами, а дыхание — прерывистым, словно каждый вдох давался ему с трудом. Я медленно приподняла его голову, поддерживая её ладонью, и села рядом, чтобы он мог опереться на меня. Его вес лег на моё плечо.

— Держи, — прошептала я, поднося бутылку к его губам.

Он едва разомкнул губы, и часть воды вылилась из уголка рта, стекая по подбородку. Я быстро приостановила ладонью поток, стекающий с его губ. На это было больно смотреть. Он умирал у меня на глазах. Мне хотелось кричать от беспомощности. Нужно было что-то делать, но что? Варианты метались в голове, как испуганные мыши. Госпитализация? Да, это был самый логичный выход, но тогда я потеряю его навсегда. Его заберут, посадят в тюрьму, а может, и того хуже — используют как подопытного. Нельзя позволить этому случиться. Руки сжались в кулаки от бессильной ярости.

— Ещё, — его голос звучал уже увереннее, но в нём слышалась слабость.

— Тебе нельзя много воды, у тебя рана, — мягко ответила я, убирая бутылку.

Он неожиданно открыл глаза, и на мгновение в них промелькнуло что-то знакомое — та самая тёплая искра, которая всегда заставляла меня чувствовать себя в безопасности. Но затем его взгляд снова стал пустым, красные всполохи вернулись, затмив разум, как кровавый туман. Миг прошел.