Игра титанов: Вознесение на Небеса (ЛП) - Райли Хейзел

— Да, надо. Но сначала иди посмотри.

У меня нехорошее предчувствие. Я двигаюсь почти на автомате, впервые в жизни без всякого любопытства. Комната осталась такой, какой мы её покинули больше недели назад: крохотный вход с диваном и телевизором на пару дюймов. Дверь в ванную закрыта. Зато дверь спальни, где мы с Джек живём, распахнута.

Не успеваю даже подойти, как изнутри выходит высокая широкоплечая фигура.

— Привет, Крошка.

Арес улыбается мне своей фирменной ухмылкой — с вызовом и желанием зацепить. Я застываю. Часть меня уже всё поняла, другая твердит: нет, этого не может быть.

— Что ты тут делаешь?

Он играет в дурачка:

— В смысле? Я учусь в Йеле.

— Опустим уже тот факт, что вы с братьями сами говорили, будто учитесь в Стэнфорде… Что ты забыл в моём общежитии? В моей комнате? В моей спальне вместе с Джек? — уточняю.

Он пожимает плечами. И, когда делает шаг, я вижу всё целиком. В руках у него две пары черных боксеров.

— Я твой новый сосед по комнате, — говорит как ни в чём не бывало. — Рада?

— Уеб… — рычит кто-то за моей спиной. Я успеваю вскинуть руки, чтобы остановить Хайдеса, который идёт на Ареса как разъярённый бык. Я перехватываю его сбоку и понимаю, что он держится только ради меня: если бы захотел, смёл бы меня с дороги.

— Расслабься, Хайдес, — парирует Арес, помахивая трусами. — Ванная закрывается на ключ. Не переживай, не увижу Хейвен голой. Зато я оставлю дверь открытой, когда буду принимать душ.

Голова начинает болеть.

— Ты не можешь жить здесь со мной.

— Ты никогда не будешь жить с ней, — сквозь зубы цедит Хайдес. — Разве что в гробу.

Арес смеётся в голос:

— Какая ревнивая Дива! Боишься, что соседство сделает так, что Хейвен влюбится в меня? Знаешь, а ты прав. Это несложно. Думаю, я уже неплохо продвинулся.

— Ты неплохо продвинулся к тому, чтобы заработать в морду, — огрызаюсь. — Клянусь, Арес, моё терпение на исходе. Убирайся. Не хочу ни подробностей, ни твоего бреда. Вон из моей комнаты. Джек — моя соседка.

Арес вешает трусы на ручку двери. Делает пару шагов вперёд, скрещивает руки на груди.

— Нет.

— Простите, но правила кампуса не позволяют студентам разного пола жить в одной комнате. Если только они не родственники, — вмешивается Аполлон с порога.

Он, Гермес и Лиам стоят и наблюдают. Но один лишь Аполлон выглядит серьёзно. Гермес и Лиам смотрят с явным удовольствием.

Арес кривится и машет рукой:

— А, да, мне помог Саркофаг. Одного звонка хватило, чтобы нас поселили вместе. Ему так важно разлучить Хейвен и Хайдеса, что он готов пойти навстречу даже мне.

Кронос. Когда говорили, что он влиятельный человек, я не думала, что настолько. Я считала, что речь о богатстве и состоянии. А оказалось — я недооценила. У него не только деньги, но и связи. И, думаю, администрация Йеля — только начало. Мне страшно представить, до чего ещё могут дотянуться его руки.

— Простите, кто вообще этот Саркофаг? И почему вы зовёте его «Арес»? Его зовут Перси, — вмешивается Джек из дальнего уголка.

Арес, похоже, замечает её впервые. Вздыхает.

— Верно. Джек, меня зовут не «Перси». Это была маскировка, чтобы следить за Хейвен и братьями Яблока. На самом деле моё имя — Арес. Как у бога войны и насилия, любителя провокаций и конфликтов. Доблестного воина, который ищет хаос и разрушение. — Он протягивает ей руку. — Приятно познакомиться… снова.

Джек смотрит на него и не двигается.

— Ты с ума сошёл?

Он опускает руку. На лице обида.

— Ты всегда была колкой и ворчливой. Никогда особо не нравилась мне, — признаётся он. — Впрочем, оставлю Хейвен неприятную обязанность всё тебе объяснить.

— С каких это пор ты избегаешь ситуации, где можно устроить драму? Странно, — комментирует Гермес.

О нет.

Глаза Ареса вспыхивают безумным огнём. Он указывает на Гермеса:

— Ты прав, Герми. Думаю, я сейчас рвану бомбу — и пойду разбирать чемоданы. У меня их четыре. Так что, пожалуйста, не задерживайтесь с ссорой.

— Гермес! — одновременно одёргивают его Хайдес и Аполлон.

Тот съёживается и пятится назад.

— Упс.

— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? Почему меня выгоняют из моей комнаты? И о чём вообще несёт Перси? — Джек смотрит то на меня, то на остальных.

— Не называй меня так, — глаза Ареса сужаются. — Перси был жалким тряпкой.

— Спокойно, ты и под именем Ареса ничем не лучше, — парирует Хайдес.

Они обмениваются ледяными взглядами.

Джек ищет у меня поддержки. Я готова сказать ей: «Сядь, поговорим спокойно», — если бы только Арес не опередил меня:

— Ньют в коме. Точнее, на острове в Греции, который называется «Олимп». Он принадлежит Кроносу и Рее Лайвли, родителям Дивы, Герми и Рапунцель. — Он показывает на каждого по очереди, приговаривая прозвища так, будто мы не понимаем, кто есть кто.

У Джек отвисает челюсть.

— Что, прости? Это шутка? Не смешно.

Арес качает головой с абсолютно серьёзным видом. Потом обходит нас, аккуратно избегая стороны, где стоит Хайдес. Щипает меня за руку и подмигивает:

— Ладно. Я в кафетерий за шоколадным фраппе. В этот раз с жёлтой трубочкой, которая, по словам Лиама и Герми, должна делать вкуснее. Увидимся.

Он исчезает прежде, чем кто-то успевает его остановить. Честно говоря, никто и не пытался. Может, так и лучше.

— Хейвен? — голос Джек дрожит.

Я не знаю, с чего начать. Сама ещё не смирилась с тем, что Ньют в коме, а уж подобрать слова для неё тем более не могу.

Чей-то кашель заставляет меня вздрогнуть.

— Будет невежливо, если я тоже сбегаю за фраппе? — интересуется Гермес.

— Хейвен, — повторяет Джек, не обращая на него внимания. — Что значит, что Ньют в коме? И что Перси — это не Перси?

Скользкими от пота пальцами я ищу ладонь Хайдеса. Он мгновенно отвечает, сжимает мою руку крепко, вливая в меня ту силу, которой самой мне не хватает. И так, держась за него, я рассказываю Джек всё. Ничего не утаиваю: как мы встретились с Хайдесом, семейную ситуацию с Ньютом и деньги. Про лабиринт. Про сделку с Кроносом, про то, как я не смогла остановить Ньюта, про последствия моей слабости — физической и душевной. Заканчиваю тем, что врач там присматривает за ним и что его обучение в Йеле заморожено.

Джек, как обычно, не выражает эмоций лицом. Только кулаки сжимаются так сильно, что костяшки белеют и начинают дрожать.

— Как ты могла допустить, чтобы с Ньютом всё это произошло?

— Я не допустила, Джек, — отвечаю спокойно. — Я не успела…

— Как ты могла допустить, чтобы он оказался втянут в эти идиотские игры с Лайвли? — перебивает она. Голос становится всё громче. — То, что ты безрассудная и склонна к глупостям, давно ясно. Но могла хотя бы уберечь брата! Он всегда предупреждал тебя — вместе со мной и Лиамом — держаться подальше от Лайвли.

Я захлёбываюсь дыханием. Паника снова поднимается. Потому что Джек пробуждает во мне тот самый внутренний голос, который хочет свалить всю вину на меня.

— Это Кронос, а не я. И Ньют сам хотел войти в лабиринт. Я пыталась его остановить… Я бежала, Джек, бежала изо всех сил, но у меня началась паническая атака, и я рухнула.

— Ты должна была ползти! — кричит она. И все эмоции, которых я никогда у неё не видела, вырываются наружу. Только все они — чёрные. — На локтях и коленях — но добраться и остановить его! Он ни при чём!

Хайдес делает шаг вперёд, заслоняя меня собой.

— Успокойся, Джек, — холодно приказывает он. — Следи за словами.

В другой ситуации, может, это её и остановило бы. Но сейчас Джек в истерике — и я её не виню. Она переключается на Хайдеса, ещё яростнее:

— А иначе что? Ты поднимешь меня и закинешь в этот чёртов лабиринт? Вы играли с ними. С семьёй, которой нужны деньги, а у вас их так много, что вы можете устраивать эти больные развлечения. Вы отвратительны. Вас нужно сдать полиции. Посадить и оставить там до конца ваших дней!