Лорд зверей (ЛП) - Кросс Джульетта

Я нахмурилась: из всех богов подземного мира был известен лишь один — Мавгар. Холодный, мрачный, но всё же милостивый.

— Это бог тёмных фейри? — спросила я, поглаживая спину Волка — он дремал.

Редвир свёл брови:

— Сомдалу не молятся. Он держит души в глубочайших ямах адов и терзает их бесконечно. Он владыка злейших, самых гнусных духов. Его знают только как того, кого следует страшиться. Потому ты и не слышала о нём.

— Прекрасно, — фыркнул Лейфкин. — Значит, это дерьмо по имени Селестос брало силу у самого поганого бога, какого только знают тёмные.

Я передёрнула плечами: вспомнилось, как он тащил меня в ту бездну — кто знает, куда и ради чего. Редвир обвил меня рукой за талию и притянул ближе на низкую лавку.

— Это объясняет многое, — добавила я. — Когда Селестос вышел на поляну с древним дубом, вместе с ним пришло тяжёлое, давящее ощущение. Не могу объяснить иначе — от него исходила тёмная магия.

— Я тоже почувствовал, — серьёзно сказал Безалиэль.

— И я, — кивнул Редвир.

— Ага, — буркнул Бром.

Зазвенело колокольчиком и затрепетали крошечные крылья — прилетела Халлизель. Волк шевельнул ухом, приподнял голову и тут же положил обратно, смежив глаза.

Спрайт отсутствовала несколько дней после той вылазки. Она стрелой пронеслась через шатёр к Тессе и Саралин; малышка уже сладко прижималась к матери.

— Халлизель, — сказал Безалиэль (кроме Тессы и младенца она слушает только его), — ты передала послание?

Синекожая кроха повернула к нам свои круглые чёрные глаза, когтистые лапки вцепились в одеяльце на ножках Саралин. Спрайт буквально дышала ребёнком, жила им. По словам Редвира, Безалиэлю пришлось немало убеждать и уламывать её, чтобы оторвать от малышки и отправить к принцу Торвину в Сольгавийские горы.

— Да, — пропела она колокольчиком. — Я передала.

— Принцу Торвину? Или его жрецу Валлону?

Она захлопала глазами-пуговками и покачала головой; пучок голубых перышек на шее взъерошился:

— Я не нашла его.

Безалиэль тяжело выдохнул:

— Кому ты сказала?

— Сестре моей леди, — повернулась она к Тессе.

— Марга? — Тесса оживилась. — Как она?

Халлизель вскарабкалась по одеялу и уселась на животик у Саралин, довольно урча:

— Да, миледи. Ваша сестра здорова. Такая красивая и добрая. Накормила меня, дала мягкую подушку поспать — и я полетела.

— Халлизель, — прорычал Безалиэль, — почему ты не сказала принцу или его жрецу, как я просил?

— Потому что Марга сказала: они не скоро вернутся. Так она сказала, — пропела спрайт и снова уткнулась в уже спящую Саралин. — Принц и его жрецы охотятся на гримлоков.

— Плохо охотятся, — фыркнул Лейфкин. — Иначе сидели бы в Вайкенском лесу — там, где мы их перебили.

— Возможно, — трезво добавил Редвир, — мы перебили не всех. Орда могла быть не одна. Их может быть гораздо больше.

В шатре воцарилась тишина; потрескивал огонь. Мы молчали каждый со своими мыслями, пока Редвир не поднялся, потянув и меня.

— Сейчас делать больше нечего. Трупы в лесу сожжены. Шеара хочет попытаться спасти старый дуб — дать ему особые подкормки, чтобы противостоять чёрному заклятью, пробившему ствол. Дейн, завтра поведёшь с ней отряд.

Лейфкин усмехнулся и толкнул его локтем. Дейн отпихнул и свирепо глянул.

— Кроме того, держим караулы на границе лагеря у тропы в Вайкенский лес. В дозорах — максимум внимания. — Он перевёл взгляд на Безалиэля. — Объясни стражам: опасность могла не исчезнуть.

— Разумеется, мой лорд, — Безалиэль поднялся; следом — остальные. Мы двинулись к выходу.

Я улыбнулась Тессе:

— Спокойной ночи.

— Приходи завтра, — попросила она.

— Приду, — пообещала я.

Тесса не хотела и шага делать из шатра, не выпускала Саралин из рук, разве что дать Безалиэлю подержать. В туалет — тут же в горшок, потому что страшилась: стоит выйти — и драгоценную девочку вырвут у неё из объятий.

Тесса — целительница клана, но сейчас её место заняли Лорелин и Шеара. Потому что это рана не тела — сердца. Ей нужна будет только забота, время и любовь.

Мы вышли. Я прошла к открытому пространству у их шатра — рядом с нашим, на южной окраине стоянки. Остальные разошлись по своим делам.

Я повернулась лицом к закату и холмам за Гаста Вейл. Розово-золотой отсвет стлался по снегу и по дальним буграм. Редвир подошёл сзади, обнял меня за плечи и притянул к себе.

— Что тебя тревожит?

Я сжала его крепкие запястья — хотелось держаться за него. Мне нужна была его опора спиной. В мире творится что-то страшное, неуловимая, но растущая угроза. Сердце будто в синяках и пустоте от всего увиденного и пережитого. И это ещё не конец.

— Тесса, — сказала я и долго смотрела на меркнущий свет на дальних холмах, мечтая, чтобы зима поскорее сошла — и мы вернулись в Ванглосу.

— Дай ей время, — прошептал он, крепче прижимая меня.

— Когда вернутся твои люди от клана Болгар?

Он отправил Хаслека и ещё двоих к зимнему стану Болгар — предупредить о гримлоках. Мы надеялись, что нарвались и перебили единственную орду, но Селестос ускользнул. Да и кто сказал, что в Нортгалле не бродят другие стаи этих големов?

Редвир велел новому вождю Болгара — не его деду, умершему несколько лет назад, а молодому зверо-фейри по имени Бервайн — передать дальше. В лихую пору между кланами существует цепочка оповещения. Все получат весть быстро и станут настороже.

— Завтра. Или послезавтра.

— Мы свернём лагерь пораньше и поедем домой?

Он коснулся губами макушки:

— Дом… Как сладко это звучит у тебя на устах, моё сердце.

Я улыбнулась:

— И мне нравится.

Он поцеловал висок:

— Как только увидим, что снег на тех холмах тронулся, выступим к Йол Тундре. Я послал весть Бервейну. Остальные кланы, вероятно, тоже прибудут раньше.

— Мне кажется, Тессе будет легче, когда мы вернёмся в Ванглосу.

— Несомненно. А пока её будет утешать подруга-светлая фейри, которая скоро официально войдёт в наш клан. Когда мы свяжемся под священным деревом.

— Хм. — Я повернулась в его руках, положила ладони ему на плечи — как же я любила мощь его фигуры. Рядом с ним я чувствовала себя и в безопасности, и желанной. — Не припомню, чтобы звериный лорд официально просил меня стать женой.

Он улыбнулся легко и завораживающе; клыки чётко обозначились. Его ладони обхватили мою талию, пальцы легли широко на спину:

— Согласишься ли стать моей единственной раз и навсегда — перед лицом клана, Джессамин?

Я улыбнулась:

— Скажу тебе в конце зимы. Мы так и условились, верно?

Его руки спустились к моим бёдрам и сжали их; в золотых глазах плясало: он знает, что ответ будет «да».

— Верно.

Я прижалась щекой к его груди, обняла крепче:

— Чем займёмся, пока зима тянется?

— Я что-нибудь придумаю, — он в последний раз поцеловал меня в макушку, взял за руку и повёл обратно в наш шатёр.

Глава 30. РЕДВИР

Зима пролетела быстро. Больше ни малейшей угрозы: ни следа големов и той мрази по имени Селестос. Единственное, что будоражило лагерь, — как Дейн ухаживал за Шеарой: каждый день сопровождал её в лес — спасали старый дуб.

Я в Вайкенский лес с той злополучной встречи с гримлоками не входил. После того, как земля проглотила Джессамин и я решил, что потерял её навсегда, нога моя туда не ступала. Но Дейн докладывал: дерево действительно идёт на поправку. Чёрные, словно грибница, нити, опутавшие каждую ветвь, погибли от настоя Шеары. Дупло, пробитое чёрной магией, они забили плодородной землёй с нашего зимнего огорода — места под овощи стало меньше, однако никто не возражал. Многие предлагали помощь, но Шеара взвалила заботу на себя — с одним помощником.

У зверо-фейри связь с природой не в одну сторону — возможно, этого другие фейри не понимают. Она даёт нам, мы стараемся платить тем же. Старый дуб в Вайкенском лесу укрывал детей нашего клана и невинных из нашего мира. В ответ мы обязаны попытаться спасти его.