Стать Капитаном Крюком (ЛП) - Мехам Мэри

— Джентльмены, час доблести настал! — Джон отбросил в сторону цилиндр и выхватил остроконечный зонтик. — В атаку!

Все Потерянные Мальчики и пираты, как один, бросились на крокодила, в то время как Венди выкрикивала предупреждения из-за их спин, настороженно поглядывая на русалочий народ.

— Будь осторожен, Джон! Дедушка, останови Майкла; драться с крокодилами небезопасно!

Пираты отрывали от крокодила все, до чего могли дотянуться, избегая при этом его смертоносных зубов, наказывая его за всех пикси, которых он съел за эти годы. Джон повел Потерянных Мальчиков в продолжающуюся атаку на чудовище, нанося удар по второму глазу чудовища концом своего черного зонта. Крокодил огрызнулся, злобно шипя и вслепую мотая головой из стороны в сторону.

Битва внизу была ничем по сравнению с той, что произошла наверху. Пэн, у которого уже иссякли запасы русалочьей крови, когда он поймал их в Пикси-Глене, яростно махал руками на пикси, как размером с человека, так и с пикси. Каждый раз, когда ему удавалось оттолкнуть одного из них, на смену ему приходило по меньшей мере два других, поскольку все пикси из каждого племени Нетландии собирались вместе, наконец-то воодушевленные действием и готовые объединиться. Ошеломленный огромной массой окруживших его пикси, Пэн сдался и был вынужден подчиниться.

Не обращая внимания на царящий вокруг него бедлам, Джеймс продолжал баюкать умирающую Динь-Динь и гладил ее по лицу. Все ее тело содрогнулось от боли, веки затрепетали, когда она слабо протянула руку, чтобы коснуться древка, пронзившего ее грудь, а затем провела кончиками пальцев по подбородку Джеймса.

— Мы победили? — Ее шепот был едва слышен, а взгляд блуждал.

— Да, конечно, — ответил Джеймс, не поднимая глаз, чтобы подтвердить обоснованность такого заявления.

На лице Динь-Динь появилась слабая улыбка.

— Значит, оно того стоило.

Джеймс сморгнул слезы, решив не плакать в последние минуты жизни Динь. У него перехватило горло, когда он посмотрел на бледное лицо пикси. Он не представлял, что все обернется именно так. Если кто-то и должен был умереть, то это должен был быть он, а не Динь. Ничто не стоило того, чтобы потерять ее, даже свобода Нетландии.

Глаза Динь-Динь затуманились, и ее худенькое тельце сотрясла сильная дрожь.

— Холодно, — прошептала она. Джеймс покачивал ее вперед-назад, крепко сжимая в объятиях, которым, как ему хотелось, не было бы конца.

Она снова произнесла что-то одними губами, и Джеймс наклонился достаточно близко, чтобы расслышать ее слабый шепот.

— Я люблю тебя, Капитан Крюк. Я всегда буду любить, — ее дыхание замедлилось и стало поверхностным, когда она убрала руку от лица Джеймса и закрыла глаза. Золотое сияние, озарявшее ее прекрасные крылья, начало медленно угасать, и крылья поникли, сморщиваясь по мере того, как жизнь медленно покидала тело Динь.

— Нет, — прошептал Джеймс сдавленно. Ему показалось, что его сердце разорвалось надвое. Он не мог продолжать жить без Динь. Не мог. Он уставился на копье, которое должно было оборвать жизнь Питера Пэна. Оно торчало из груди Динь под странным углом, из-за чего рана расширилась, когда вес длинного древка опустил наконечник копья вниз. Джеймсу было невыносимо видеть, как оно так изуродовало Динь.

Он передвинул Динь-Динь так, чтобы его лишенная кисти рука поддерживала ее голову, затем окровавленной рукой вытащил копье. Она тихонько застонала от боли, и Джеймс увидел, как из раны сочится золотистая кровь. Он положил руку на рану и крепко сжал, чтобы не видеть, как кровь покидает ее тело.

— Останься со мной, Динь, — умолял он. — Останься со мной, пожалуйста. Я не могу потерять тебя.

Динь-Динь не ответила. Вдохи были короткими, прерывистыми, паузы между ними становились все длиннее. Слезы стекали по длинному носу Джеймса, падая на тыльную сторону его ладони, которой он прижимал рану возле сердца Динь. Он прижал Динь-Динь к себе, и ее худенькое тельце обмякло в его руках. Она выглядела так же, как и он, — разорванной в клочья.

Все пикси Нетландии собрались вокруг, приведя с собой Питера Пэна, который был связан, а во рту у него был кляп. Он широко раскрытыми глазами смотрел на обмякшее тело Динь-Динь в руках Джеймса, в то время как первый Потерянный Мальчик Нетландии рыдал над Динь-Динь. Потерянные Мальчики, Сми и пираты, которым наконец-то удалось убить крокодила, присоединились к толпе пикси, в ужасе смотревших на умирающую пикси. Даже русалки прекратили свое нападение, когда Джеймс склонился над Динь, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на ее губах в качестве последнего прощания.

Огромная пустота в груди Джеймса сжалась. Он знал, что бы он ни делал, никогда больше не почувствует себя полноценным человеком. Сколько бы он ни ел, пустота внутри него никогда не будет заполнена.

Джеймс не думал ни о чем и ни о ком другом. Все, что его волновало, — это то, что Динь умирает.…

Или нет? К ее крыльям начал возвращаться золотистый блеск, щеки Динь снова окрасились в слабый розовый цвет, и она слабо пошевелилась, прежде чем приоткрыть глаза.

— Джеймс?

— Я здесь. — Джеймс жадно вглядывался в ее лицо, отчаянно желая провести с ней хоть немного оставшегося времени.

— Что…что ты сделал?

В этом не было никаких сомнений: Динь чудесным образом приходила в себя. Ее крылья расправились до прежнего размера и затрепетали, с новой силой осыпая песок пыльцой пикси. Джеймс поднял руку, чтобы посмотреть на то место, где ее пронзило копье.

Они оба с открытыми ртами уставились на рану, которая затянулась, заживая так же быстро, как заживало запястье Джеймса после того, как он потерял руку. В изумлении Джеймс поднял свою кровоточащую руку, которая тоже зажила. Они с Динь смотрели на это, осознавая последнюю тайну Нетландии, которую Питер Пэн, со всеми его экспериментами и испытаниями, был слишком эгоистичен, чтобы раскрыть.

Точно так же, как кровь пикси обладала способностью исцелять человеческие раны, человеческая кровь оказывала такое же действие на пикси. По толпе пронесся общий вздох, когда Динь-Динь села, осматривая место, где всего несколько мгновений назад была ее рана.

— Как мы могли не знать об этом? — изумленно спросила она.

У Джеймса не было ответа, но Тенли, пикси, которая первой вступилась за Динь-Динь, ответила.

— Какой человек до тебя пошел бы на такую жертву ради пикси? — Она бросила злобный взгляд на Питера Пэна, который пристыженно опустил голову.

Динь-Динь не смотрела ни на кого, кроме Джеймса, который все еще держал ее и выглядел так, словно никогда не хотел отпускать. Не обращая внимания на огромную толпу, собравшуюся вокруг них, Джеймс смотрел на Динь-Динь, чувствуя связь с ней, которая превосходила все остальное. Зная, что он едва не потерял, он не хотел повторять этот опыт.

Он никогда больше не хотел расставаться с ней.

Его больше не волновало, что он — человек, а она — пикси; казалось, не имело значения, был ли он пиратом, а она — лазутчиком. Он не знал, каким было их будущее, кроме того, что он хотел, чтобы она была с ним. Все, что имело значение, — это то, что он любил Динь-Динь каждой клеточкой своего тела и всегда будет любить.

Не двигаясь с места, где он скорчился на горячем пляже, чувствуя, как твердый песок впивается в каждую клеточку его уставшего тела, Джеймс заправил прядь светлых волос Динь-Динь за ухо и спросил:

— Динь, ты выйдешь за меня замуж?

Она просияла.

— Конечно, я выйду за тебя замуж, старый ты пират.

Глава 32

Свадьба Динь-Динь и Капитана Крюка была самым грандиозным событием, которое когда-либо видела Нетландия. Потерянные Мальчики, которые смиренно признали свои проступки, увидев истинное лицо своего лидера, казалось, стремились доказать свою ценность. Они очистили пляж возле лагуны Русалки от всех сухих водорослей, коряг и опавших пальмовых листьев, затем выложили стебли огненных лилий вдоль тропинки вдоль берега.