Блэкторн (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

За стеклянным потолком оранжереи все звезды на ночном небе погасли. Светящийся шар луны окутан темными зловещими тучами.

Надвигается что-то ужасное.

Я чувствую это в воздухе, в своей крови, глубоко в костях.

Горячая и мощная струя спермы ударяет в шейку матки. Мое горло беззвучно кричит. А матка бешено сокращается, содрогаясь от такого сильного оргазма, что он может разорвать меня на части.

Ронан издает глубокий животный рык, пока я извиваюсь под ним, принимая его в себя ради его удовольствия. Он неумолим, он трахает меня прямо во время оргазма, впиваясь пальцами в нежную кожу моей попки, оставляя синяки.

— Mea es.

Его голос эхом разносится по оранжерее, такой глубокий и мрачный, словно он доносится из бездонной пропасти.

Мне кажется, я вижу, как в тенях мелькают светлячки, но потом понимаю, что это тлеющие угли, которые горят красным в сгущающемся мраке. Они собираются вокруг Ронана, кружатся вокруг его тела, пока очередной горячий поток спермы омывает мою матку.

Я снова кончаю, на этот раз с таким громким криком, что у меня саднит горло.

Ронан напрягается, еще дважды входит в меня своим огромным членом, затем запрокидывает голову и рычит, глядя в небо.

Обжигающий жар наполняет меня. Ронан перекрывает мне доступ воздуха, сжимая мое горло, пока сперма наполняет меня, вытекая из того места, где мы слились воедино, стекая по моим бедрам и ягодицам и капая на пол, где с шипением испаряется.

Я все еще испытываю оргазм, мой клитор пульсирует, а соски так напряжены, что болят, когда Ронан поднимает голову.

В мерцающем красном свете углей я вижу очертания огромных черных заостренных спиралей, которые закручиваются у него на лбу, как бараньи рога. Из его спины вырастает огромная пара черных кожистых крыльев, натянутых между шипастыми костями. Из небольших трещин в покрытой шрамами мембране вырываются струйки дыма, а при движении крыльев сыплются искры.

Каждое чудовищное крыло оканчивается длинными черными когтями, как у хищных птиц.

Я снова пытаюсь закричать, но не могу. Ронан слишком сильно сжимает мое горло, лишая меня голоса.

Снаружи начинает дуть пронизывающий ветер. Дождь барабанит по крыше оранжереи. Вдалеке над холмами раздаются глухие раскаты грома.

Ронан переворачивает меня на живот и засовывает пальцы мне в рот, чтобы я не кричала. Он раздвигает мои бедра, ласкает мою попку и размазывает по ней свою сперму, грубо ощупывая пальцами нежный узелок моей задницы.

А когда вводит в меня два пальца и начинает двигать ими по кругу, я понимаю, что он готовит меня к тому, чтобы я приняла его член.

Я начинаю визжать и в панике брыкаться. Его хриплое возбужденное рычание отдается у меня в ушах. Чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее Ронан возбуждается, пока набухшая головка его члена, которая кажется стала в десять раз больше, не упирается в мое трепещущее лоно.

Он грубо врывается в мою задницу, а затем начинает трахать меня, пока я давлюсь его пальцами.

Его тяжелые яички шлепают по моей обнаженной киске при каждом движении его бедер, посылая волны удовольствия по всему моему телу и притупляя боль в растянутом анусе. Ронан запускает руку мне между ног и теребит мой набухший клитор, поглаживая его, пока я не приближаюсь к очередному оргазму, а моя задница не наполняется его членом, а рот – его пальцами.

Мои затвердевшие соски упираются в холодную твердую столешницу.

Я впиваюсь ногтями в дерево.

Молния озаряет оранжерею мимолетной яркой вспышкой белого света. Раскат грома звучит как выстрел.

Комната вращается, вращается, вращается, как карусель, расплываясь в чудовищных тенях, которые вытягиваются и вздымаются огненными искрами, а сверхъестественное рычание его голоса эхом отдается у меня в ушах и наполняет пустое пространство вокруг нас своей ужасной интонацией.

— Mea es.

Я снова испытываю оргазм, мое тело беспомощно содрогается. По щекам текут горячие слезы.

— Mea es.

Знаки, опоясывающие его запястье, светятся адским красным светом и едва заметно извиваются на его коже, словно живые.

— Mea es.

Ронан входит в меня резкими толчками, вытаскивая член до самого кончика, а затем снова входя на всю длину. Его стоны становятся все громче и громче. Он приближается к кульминации.

— Mea es.

Моя киска пульсирует между ног, как будто у нее есть собственное сердцебиение. Она жаждет, чтобы его огромный член снова наполнил ее. Я чувствую на губах свои соленые слезы.

Он входит в меня, и я ничего не могу поделать, кроме как лежать, пока Ронан меня трахает.

Последним грубым толчком он кончает.

Сквозь раскаты грома я слышу волчий вой.

Его сперма – это горячий гейзер, который извергается в меня такими мощными потоками, что я не могу вместить их все. Она стекает по моим раздвинутым бедрам, капает на икры и течет по лодыжкам.

Когда я всхлипываю, Ронан отстраняется от меня, опускается на колени между моих раздвинутых ног и начинает ласкать мою кожу, слизывая всю свою сперму с моих бедер, ног и ягодиц.

Он просовывает два толстых пальца в мою киску, прижимается ртом к моему ноющему анусу и высасывает из меня свою сперму, издавая похотливые стоны удовольствия и снова и снова глотая собственную сперму, глубоко засовывая язык в мое отверстие, чтобы собрать каждую каплю.

Это грязно, так мерзко и извращенно…

И мне это нравится. Всхлипывая, я прячу лицо в столешнице и снова достигаю оргазма.

— Mea es .

Поскольку по работе я в некоторой степени знакома с латынью, я знаю, что означают эти слова.

Ты моя.

Это последнее, что я слышу перед тем, как в ушах начинает громко звенеть и я теряю сознание.

Глава тридцать седьмая

ТРИДЦАТЬ СЕМЬ

МЭЙВЕН

— Мэй? Мэй, ты меня слышишь? Проснись, милая. Проснись!

Голос тетушки Э доносится до меня словно издалека. Он приглушенный, но я все равно улавливаю в нем нотку беспокойства.

Открыв глаза, я вижу, как тетя склоняется надо мной, хватает меня за плечо и трясет, чтобы я очнулась. Давина нервно стоит позади нее, прижав руку к горлу, и широко раскрытыми глазами смотрит на меня.

Я лежу на спине в своей постели. Утренний свет льется в окна, окрашивая комнату в полупрозрачные жемчужные и золотистые тона. Снаружи небо кристально-голубое. Где-то вдалеке радостно поет одинокая певчая птица.

— Что случилось? Где я?

— Ты дома, милая. В безопасности. Тебе приснился кошмар, и ты очень громко кричала.

Я слаба и дезориентирована, пульс учащенный, дыхание поверхностное. Тетушка Э прижимает тыльную сторону ладони к моему лбу и обеспокоенно цокает языком.

— У тебя высокая температура, Мэй. Нет, не пытайся сесть. Ты больна. — Она поворачивается к тетушке Ди. — Не могла бы ты принести чаю?

Кивнув, Давина спешит из комнаты. Я облизываю пересохшие губы и шепчу: — Где Беа?

— В оранжерее с Кью.

Я думаю о существе с рогами и крыльями, и в горле у меня поднимается паника, такая же горячая и едкая, как желчь.

— В оранжерее?

Тетушка Э кивает.

— Прошлой ночью дверь распахнуло ветром, и несколько горшков опрокинулось. Не волнуйся об этом сейчас, милая. Как ты себя чувствуешь?

— Меня тошнит. В голове пусто. Кружится голова.

Я также в замешательстве, но не говорю об этом вслух. Я не до конца уверена, что это не сон, а сон не был реальностью. Все кажется искусственным, как будто я попала на съемочную площадку телешоу. Даже веселый солнечный свет кажется фальшивым, с жестким, неестественным оттенком, от которого щиплет глаза.

Давина кивает и снова прищелкивает языком.

— Ты подхватила вирус. Лучше всего остаться в постели и пить много жидкости. Тебе нужен покой и обильное питье. А я пока приготовлю вкусный грибной суп.

Она похлопывает меня по плечу, затем выходит из комнаты и закрывает за собой дверь, которая издает зловещий щелчок, похожий на звук задвигающегося засова в тюремной камере.