Блэкторн (ЛП) - Джессинжер Джей Ти

Переулок пуст.

Глава тридцать шестая

ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ

МЭЙВЕН

Я возвращаюсь домой, засунув руки глубоко в карманы пальто и подняв воротник, чтобы не замерзнуть. Интересно, начал ли Эзра пить до того, как пришел в ресторан. Его поведение весь вечер было совершенно нехарактерным для него.

Тетушек и Кью нигде не видно, когда я прихожу домой. Я захожу к Беа в комнату и вижу, что она крепко спит с открытой книгой в руке. Я кладу книгу на тумбочку и целую ее в лоб, а затем иду в свою комнату, сажусь в кресло рядом с комодом и размышляю.

У меня в голове каша. Я с трудом понимаю, где верх, а где низ.

Я проверяю телефон на наличие пропущенных звонков, но их нет. В папке «Входящие» тоже пусто, поэтому я пишу Эзре, чтобы узнать, все ли с ним в порядке. Ответа нет.

Измученная, я раздеваюсь и ложусь в постель. Я смотрю в потолок, размышляя, пока мой телефон не звенит, оповещая о сообщении от Ронана.

Если он еще хоть раз проявит к тебе неуважение, я отрежу ему язык.

Мое сердце бешено колотится, я недоверчиво смотрю на сообщение. Как он узнал, что Эзра сказал мне в переулке? Он что, следил за мной? Он был там?

Вспомнив выражение ужаса на лице Эзры перед тем, как тот убежал, я думаю, что так и было… Вероятно, Ронан нависал надо мной, размахивая мачете. Но когда я обернулась, переулок был пуст.

Это вызывает все больше вопросов.

Раздается телефонный звонок.

— Алло?

— Я не в настроении для игр, — рычит в трубку Ронан. — Знаешь что я тебе скажу? Этому писклявому ничтожеству повезло, что я не всадил ему пулю в голову за то, как он с тобой разговаривал.

Его голос звучит грубо, но невероятно сексуально, несмотря на явную злость. Я не могу сказать, что меня заводит больше: то, что Ронан меня защищает, или его грубый тон, но, видимо, мой язык любви – это красные флажки, потому что у меня вспыхивают все части тела разом.

— Ты следил за мной? — спрашиваю я.

— Я защищаю то, что принадлежит мне.

— В этом нет смысла, учитывая, что ты велел мне уехать из города.

— Ты правда думаешь, что я этого хочу?

— Тогда зачем ты это сказал?

Низкое и раскатистое предупреждающее рычание эхом разносится по линии. Я никогда не слышала его таким злым. Он – разъяренный лев, дикий зверь, готовый вцепиться в добычу. Это должно было бы меня напугать, но, очевидно, мой мозг отключился, потому что вместо этого я ощущаю восторг.

— Не испытывай мое терпение, женщина, — говорит Ронан сквозь стиснутые зубы. — Только не сегодня.

— Что такого особенного в сегодняшнем вечере?

— Ты сама прекрасно это знаешь.

— Единственное, что приходит мне в голову, это то, что я пошла на свидание. Неужели ты это имеешь в виду?

И снова раздается этот опасный рокот, от которого у меня мурашки бегут по коже.

— Осторожнее, Мэйвен. Если будешь продолжать в том же духе, этот задиристый тон обернется против тебя.

— Что это значит? Ты придешь сюда и отшлепаешь меня?

В наступившей паузе слышно его прерывистое дыхание. Я представляю, как он сжимает телефон с такой силой, что тот ломается пополам.

Смертельно тихим голосом Ронан произносит: — О, я сделаю с тобой кое-что получше, — и сбрасывает вызов.

Вздохнув, я кладу телефон на тумбочку и снова ложусь, не выключая лампу. Я считаю в обратном порядке от ста, чтобы отвлечься и заснуть, но не могу перестать думать о том, что меня беспокоит. Я не могу унять дрожь и сбрасываю с себя одеяло, чтобы прохладный воздух освежил мою разгоряченную кожу.

Наконец я сдаюсь и встаю с кровати. Накинув халат, я завязываю пояс и спускаюсь на кухню, чтобы выпить чего-нибудь крепкого, что поможет мне уснуть. Виски должен сработать. Я тянусь за стаканом в шкафчике над раковиной, как вдруг замечаю движение во дворе.

Это всего лишь тень, но она движется, как жидкий дым, просачиваясь в оранжерею через пространство под порогом двери, а затем снова появляясь в виде аморфного пятна, поднимающегося за стеклом.

У меня, наверное, галлюцинации, потому что кажется, будто тень подсвечена изнутри мерцающими красными углями, которые парят, трепещут и гаснут, когда падают на землю.

Я замираю на мгновение, вглядываясь в ночь за окном, мое сердце бешено колотится, но в конце концов я решаю, что на сегодня с меня хватит загадок.

Разозлившись, я ставлю стакан на стойку и выхожу на улицу.

Надеясь увидеть обезумевшего злоумышленника, который машет ножом у меня перед лицом, чтобы я могла совершить столь необходимое мне убийство, я пересекаю двор и врываюсь в теплицу, широко распахивая дверь.

Остановившись в нескольких шагах от нее, я кричу в темноту: — Если здесь есть кто-то, кто не является членом моей семьи, я тебе надеру задницу.

Из тени доносится смешок.

— Столько ярости в таком маленьком теле. Просто чудо, что ты не взрываешься.

Голос глубокий и насмешливый. В другом конце темной оранжереи из-за одного из длинных деревянных столов, заставленных растениями, появляется Ронан. Даже в темноте видно, как он улыбается.

И, о, что его вид делает со мной. Я бы все отдала, чтобы быть к нему равнодушной, но каждый раз, когда вижу его лицо, мое сердце замирает. Эта упрямая штука ничему не учится.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я.

— Может, я пришел, чтобы отшлепать тебя, как ты и просила.

От его слов и хрипловатого голоса, которым они были произнесены, мои соски напрягаются от возбуждения, но я точно не скажу ему об этом.

— Попробуй, и потеряешь руку. Почему ты прячешься в тени? Нет, не отвечай. Я и так знаю, что ты опасен.

— Ты и половины всего не знаешь.

Позади меня дверь со стоном распахивается на петлях и захлопывается. Я хмуро оглядываюсь через плечо. А когда поворачиваюсь обратно, Ронан стоит прямо передо мной и смотрит на меня исподлобья.

Я бы спросила, как он так быстро сюда добрался, но меня слишком отвлекает его присутствие.

На нем красивое черное шерстяное пальто с поднятым воротником, и он выглядит как настоящий хозяин поместья, вышедший на вечернюю прогулку по болотам, кишащим оборотнями. Я чувствую запах его кожи – мужественную смесь древесного дыма и мускуса – и подавляю непроизвольную дрожь.

— Здесь много места, Ронан, — говорю я дрожащим голосом. — Тебе не нужно так агрессивно вторгаться в мое личное пространство.

— Так это был твой фальшивый жених, — отвечает он, не делая попытки отступить. — Полагаю, этого рассеянного профессора хватило бы на более слабую женщину, но он слишком хрупкий для женщин из семьи Блэкторн.

— Он не хрупкий.

— Да ладно, — усмехается Ронан. — Он как фарфоровая чашка. Этот крик был жалким. Он, наверное, обделался.

Я вынуждена натянуто улыбнуться, потому что он может быть прав. Я никогда не видела никого настолько напуганного.

— Я не понимаю, почему он тебя беспокоит.

— Ты прекрасно знаешь, почему.

— Ты опять забыл про Чудо-женщину. У тебя же есть девушка, помнишь? Или, может быть, размер ее волшебных сисек стерся из твоей памяти.

Его глаза вспыхивают от гнева.

— Я слышу ревность в твоем язвительном тоне?

— Конечно, нет. Мне все равно, чем ты занимаешься и с кем спишь. Точно так же, как тебе все равно, чем занимаюсь я, и именно поэтому ты сказал мне убираться из города, верно?

Когда он не заглатывает наживку, я добавляю: — Или есть какая-то другая причина, по которой ты вдруг захотел, чтобы я уехала?

Ронан смотрит на меня в напряженной тишине, на его челюстях играют желваки, а в глазах мелькает миллион невысказанных мыслей и противоречивых желаний.

Наконец, после долгого напряженного молчания, он бормочет: — К черту все. — Затем хватает меня и прижимается губами к моим губам.

Он притягивает меня к себе и жадно целует, постанывая, когда я отвечаю ему взаимностью. Я целую его в ответ со смесью облегчения и восторга, от которых у меня кружится голова. Он такой большой и мужественный, а я такая нежная, но мы идеально подходим, как будто созданы друг для друга.