Лорд зверей (ЛП) - Кросс Джульетта

— Что — околеешь, когда костёр погаснет? И что я скажу?

— Кому — «скажу»?

— Моему клану, — резко отрезал он и уже приказным тоном: — Ступай внутрь и спи. Думаешь, оправилась — а сама бледная, как луна. Тебе нужен отдых. Уходим на рассвете.

Он швырнул свой кусок Волку — и, злой, ушёл в лес. Зачем — не знала. Было ясно лишь, что возиться со мной ему не улыбается.

У меня не было выбора, кроме как терпеть его. Я не рискну одна в этой глуши и тем более не протяну в пути до Белладума. К тому же это — земли тёмных. Если в Пограничье светлые и тёмные ещё перемешиваются, то в северных городах и селениях так бывает далеко не всегда.

Пусть король Голл женился на принцессе лунных фейри, но вражда между светлыми и тёмными никуда не делась. Скорее — усилилась. Именно поэтому я и бежала от лунного принца, за которого меня собирались выдать: он хотел войны со всем Тёмным народом. А я не желала иметь к его мятежу никакого отношения.

Вздохнув, я вернулась в шатёр; Волк увязался следом. Снова свернулась клубком в шкурах, огромный пёс — у ног. Уставилась в стенку — оленьи шкуры, сшитые в полотнище — и подумала, во что я ввязалась.

Но вскоре тело и голова сдались. Я уснула под ровное, тяжёлое дыхание пса.

Глава 4. РЕДВИР

— Меня зовут Джессамин, — сказала женщина, ехавшая верхом на моём Волке, пока я шёл впереди.

Силы у Волка хватило бы унести нас обоих, но за её спиной были ещё привязаны свёртки шкур — мой шатёр и постель.

Да и приближаться к ней я не хотел. Ведьма. Днём она выглядит как обычная, но я не забыл, как прошлой ночью она ужалила меня своей магией. Да, была без сознания — неважно. За милым лицом прячется злоба — я в этом уверен. В конце концов, она от кого-то бежит. Будь невиновной — сказала бы, от кого и за что. Девушки бывают хитры, а к этой мне не стоит приближаться — она ещё и не из моего народа.

— Ты меня слышишь? — уточнила она.

— Слышу. Тебя зовут Джессамин. Запомнил.

— Кто-то у нас ужасно ворчливый. Ещё хуже, чем вчера.

— Я не спал. Дежурил. Вдруг те, от кого ты бежишь, взяли след и вышли на мой лагерь? Хоть ты и отказываешься говорить, кто они. Так что да, у меня скверное настроение.

— О, — просто сказала она. — Прости.

Почему-то её извинение раздражило ещё больше.

— А тебя как зовут? — наконец спросила она, когда мы выбрались на утоптанную тропу у ручья.

По краям лёд, а между камней вода всё же журчала. Эта тропа вела к пещере, где я часто останавливался во время охот.

— Редвир, — ответил я.

— Редвир, — повторила она. — Звучит… по-королевски.

Объяснять, что так оно и есть, я не стал. Это имя из рода правителей зверо-фейри. Моего рода.

— Расскажи о зверо-фейри.

Я помедлил, решая, сколько правды ей дать.

— А что ты о нас знаешь?

— Знаю, что вы — потомки одного из сыновей Викса, великого бога тёмных фейри. И что вы самые… — она запнулась, и я глянул на её лицо.

Щёки розовые. С чего это она смущается?

— Самые какие?

— Инстинктивные, — наконец выдала. — Среди тёмных фейри.

— Ищешь слово «животные». Не промахнулась бы.

— Ты о звериных чувствах?

— И о них. И о силе — неестественной.

— Это и есть ваша магия? — искренне спросила она.

Она и правда мало знает о нас. Магия есть у всех фейри. Кроме зверо-фейри.

— Говорят, раньше магия была и у нас. Дар — разговаривать с лесом, с деревьями и травами. Дриады берегли наш народ. Ещё у нас был дар — укрощать самых диких тварей чащ.

— Таких, как Волк? Похоже, этот дар у тебя остался.

— Нет. Монстров — вроде баргасов, найтвирм, солгавийских больших кошек. Драконов.

— Ух ты. И что случилось? Потеряли дар?

Я посмотрел на неё через плечо. Насмешки в лице не было.

— Никогда не слышала про проклятие зверо-фейри?

Она покачала головой. Ярко-красная коса лежала на плече, ветер тянул выбившуюся прядь, касаясь её щеки. Я старался не залипать на том, как этот волосок подрагивает. Выходило плохо.

Я повернулся вперёд и повёл тропой от ручья под природной аркой из ветвей и лиан. Весной здесь — сплошная зелень, сочная и густая; над головой звенят спрайты, в ветвях поют птицы. Но зима пришла рано и укутала лес снегом. Похоже, клан будет недоволен, что я так задержался в охоте. Придётся снимать лагерь и уходить из Ванглосы, как только вернусь.

— Расскажешь о проклятии? — оборвала мои мысли Джессамин.

История была нелёгкая, но почему-то я всё равно заговорил:

— Легенда гласит: давным-давно наш предок по имени Каладин был вождём своего клана — и величайшим из звериных лордов. «Величайшим» — то есть его клан был крупнейшим и самым богатым. У него было несколько жён и десятки детей, но и этого было мало.

— У зверо-фейри у всех по нескольку жён? — перебила она.

— Нет. Это древний обычай, ушедший. — Я сбавил шаг на каменистом уступе, откуда открывалась расселина и змейка ручья внизу.

— Ого…

Волк остановился рядом, и мы оглядели долину.

— Красиво… — прошептала она.

Если ей это кажется красивым — зимний стан бы её потряс. Не то чтобы она его увидит. Но мне понравился этот взгляд — удивление и восторг на её бледном лице.

— Тебе лучше, чем вчера? — спросил я, все-таки думая: не к бледности ли у неё склонность от слабости.

Она подняла на меня зелёные, как лист, глаза:

— Всё в порядке, — пожала плечами. — Разве что немного голодна.

Я поморщился: значит, голодать ей ещё сутки — ночевать нам снова в пути.

— Ела бы мясо — не голодала, — отрезал я.

Она усмехнулась:

— Верно. Только я его тут же вырву.

Я закатил глаза:

— Ягод зимой нет. Потерпишь до моей деревни.

— Потерплю. Так что там с вождём Каладином?

Мы двинулись дальше по тропе в лёгкий подъём, и я продолжил:

— У Каладина было много жён, но ни одна не была ему парой.

— Что значит — не парой? Ты же говоришь, у него дети. Значит, он с ними… — она смутилась, но смысл был ясен.

Светлые не спариваются, как мы.

— У зверо-фейри каждому предназначена совершенная пара.

— Откуда вы знаете, кто она?

Правда напугала бы её, поэтому я дал мягкую версию:

— Боги ведут и показывают. Каладин возомнил себя выше всех. Решил, что ему положена особая, отмеченная богами, пара. А неподалёку жила царица дриад.

— Чую, концовка будет плохая, — пробормотала она.

— Точно, — буркнул я и продолжил: — Царица его отвергла. Тогда он взял её силой. Это преступление — и тяжкий грех перед богами: дриады рождены ими. Он не знал, что эта царица — дочь Эльски, Богини Леса. Когда Эльска узнала, что сделали с её дочерью, она явилась в сердце его селения. Каладин пал на колени, молил о пощаде, но Эльска не вняла. Коснулась его головы — и он стал более подобным зверю. — Я глянул назад: она слушала, не отрываясь. Я взмахнул хвостом. — Тогда хвостов у нас не было. И лица были иными. «Зверо-фейри» нас звали за родство с дикими животными и власть соединяться с ними.

Среди тёмных именно мы теперь выглядим чудовищнее всех. Но это — после проклятия Каладина.

— С нынешнего мгновения, — объявила Элска, — магия отнимается у тебя и у всех твоих. Останется лишь звериная часть вашей природы. И в тебя, вождь, я поселяю свой гнев. Он будет жить в тебе всегда — и в твоём роде после тебя, — чтобы помнил ты о мире, что отнял у моей дочери. Пусть моя ярость терзает тебя вечно и напоминает о том, что ты похитил.

Джессамин молчала позади, пока мы приближались к месту ночёвки.

— Это правда? — наконец спросила она.

— Так передают, — ответил я. Не добавил лишь, что уверен в этом по собственному недугу: когда во мне вскипает ярость, остаётся только уходить в чащу и бродить, пока не отпустит.

— Грустно, — сказала она.

— Почему? Потому что на меня неприятно смотреть? — я ухмыльнулся через плечо.

Щёки у неё вспыхнули.

— Нет. Я не об этом.

Я рассмеялся: