Лорд зверей (ЛП) - Кросс Джульетта

— Ведьма, мне не нужно льстить. Я знаю, что я зверь. И хоть Каладин и навлёк на нас проклятие, мы — народ мирный. Как бы ни согрешили предки, теперь у нас достойная жизнь, пусть нас и мало.

— Почему вас мало?

Это было больнее. Признаваться я не хотел. Во времена Каладина зверо-фейри были многочисленны. Теперь кланов — единицы. Наши женщины редко беременеют. Потому я и не упрекал своего сотника Безалиэля, когда он привёл в деревню светлую фейри Тессу: помимо того, что она — его пара, она быстро зачала и родила ему здорового сына.

— Нас меньше, чем было, — только и сказал я. — Каждую новую жизнь в клане мы бережём как драгоценность.

Мы вышли к повороту, где устье пещеры смотрит на просторную долину внизу. Я любил этот стан ещё и за то, что оттуда видно далеко, а спина прикрыта скалой. Сейчас, когда на мне висит женщина с тайными врагами — врагами, которых она так и не назвала, — мне нужна была именно такая крепость.

Волк, зная распорядок, сам остановился у пещеры.

— Здесь и заночуем, — сказал я, развязывая тюк шкур у него за спиной.

Слышал, как она спрыгнула с Волка, пока я разворачивал свёрток у круглого входа.

— Ты уверен, что там не живёт баргас? — спросила она дрожащим голосом, заглядывая в полутьму.

Ухмыляясь, я вытянул серую шкуру и расстелил рядом с прочими.

— Жил. — Кивнул на серую шкуру. — Но я с ним разобрался. Не вернётся.

Она распахнула глаза и подошла ближе, уставившись на шкуру, что грела её прошлой ночью.

— Это… баргас?

— Шёпотом не нужно. Он не услышит, — фыркнул я.

Она судорожно сглотнула, прижала к груди тонкую перепончатую ладонь:

— Я не знала, что ты охотишься на… гигантских медведей.

— Считаешь, я на такое не способен? — приподнял я бровь.

Её взгляд скользнул по мне снизу вверх; горло снова дёрнулось — сглотнула. Я невольно выпрямился, задрал подбородок; кровь пошла горячей волной от её тихого, вовсе не насмешливого разглядывания.

— Ни секунды не сомневаюсь, — сказала она откровенно и, моргнув, покраснела, отвела глаза.

Проворчав, я прошёл мимо — не нравилось, как сильно меня задело её признание:

— Соберу трут. Нужен огонь. Синего угля нет.

Для обычной охоты я взял бы достаточно, но в этот раз задержался дольше. Сам тогда не понимал — почему. Снова тот беспокойный зуд, а может, и что-то ещё.

— Я помогу, — её лёгкие шаги последовали за мной наружу.

— Держись ближе, — распорядился я. — Здесь тихо и будто спокойно, но в этих лесах водятся вещи, которых не увидишь и не услышишь, пока не поздно.

— Понимаю, — отозвалась она и шла следом, пока мы искали хоть что-то сухое для костра.

Для светлой фейри голова у неё на месте. Про их породу говорят — глупы и невежественны, особенно в лесах. Она — не такая. Она меня удивляла.

И я снова подумал: что же она такого сотворила, что бросилась из родных мест в бегство? Меня из Ванглосы ничто бы не выгнало — ни грехи, ни проклятие моего отца. Наоборот, это сделало меня крепче: я перешагнул через его дурную славу и стал ещё упрямее — стать лучшим лордом, какого видел наш клан.

Что же натворила эта женщина, если бежала так далеко, что очутилась в чужих краях, под натиском нортгалльской зимы — и в руках… моих?

Глава 5. ДЖЕССАМИН

Я не могла заснуть. Волк улизнул в ночь после того, как мы наскребли сухого трута и дров, чтобы кормить огонь. Редвир сказал, что он часто так делает. В прошлый раз вернулся со мной на спине, как с добычей.

Редвир добавил:

— Надеюсь, больше беспомощных девок в лагерь не притащит. Одной хватит.

Меня не задело его «беспомощная». За короткое знакомство я поняла: ворчливость — его обычное состояние. Да и прав он. Я действительно была беспомощна. Одна тут не выживу. Он мне нужен.

Забавно, я не помнила, как взобралась на дикого Меер-волка вчера. Я рухнула в снег без чувств — и на меня смотрели серебряные глаза. То ли он сам меня подхватил, то ли я на инстинктах вцепилась и забралась. Как бы то ни было, волк спас мне жизнь. Как и Редвир.

Сейчас он спал по ту сторону огня, на своём ложе из шкур. Во сне лицо у него смягчалось: высокий лоб — ровный, без хмурой складки, губы — не в усмешке, не в издёвке. Он не казался таким свирепым, как днём.

Полный мочевой пузырь настойчиво напоминал о себе. Еды не было — я напивалась водой, забивая пустоту. Редвир обещал, что в его деревне завтра меня накормят досыта.

Когда я спросила, можно ли задержаться в его деревне, он не ответил. Просто отвернулся и ушёл. Если нельзя — куда мне дальше? Мевийский лорд, который ищет сбежавшую невесту, уже знает, что я в землях Нортгалла. Будет ли он гнаться дальше?

«Твоя магия — ровно то, что мне нужно, принцесса». Он больно стиснул мне руку и наклонился ближе. Кроме его скребущего голоса в нашем цветущем саду слышно было только жужжание пчёл. «И ты будешь делать всё, что велит тебе твой господин и муж».

Я прогнала воспоминания — не хотела возвращаться к тому дню, когда я покинула единственный дом, который знала. Дом, где были кров и пища, но не было ни любви, ни нежности. Главное — не было защиты и заботы. По крайней мере, после смерти Дрэйдина.

Мочевой пузырь снова напомнил о себе. Тихо выбралась из шкур и взяв одинокую тонкую ветвь, поднесла к огню — разожгла кончик, как факел.

Раньше, когда Редвир скомандовал «Найдём трут», я была уверена — безнадёжно: снег укрыл лес до последнего пальца. Я не учла: Редвир — невероятно сильный мужчина-фейри, сильнее, чем я думала. Он нашёл поваленное дерево, под снежным одеялом, легко поддел и перевернул. Снизу и на изнанке — полно сухих веток, кое-что отломали и от ствола. Я видела, как он с хрустом ломает сук толщиной с моё бедро — и только таращилась, пока он не спросил, планирую ли я помогать или так и буду глазеть, как он работает один.

Какой же он упрямый зверь, подумала я, на цыпочках выходя к устью пещеры и выглядывая наружу. Лес был тих, но я верила его словам: вон там, в темноте, живут невидимые чудища. Да, будет неловко — его тонкий нюх поймёт, что я справила нужду прямо у входа. Зато я не стану дурой, чтобы уходить дальше.

Отступив левее от входа, прислонила самодельный факел к наружной стене скалы. Схватилась за тонкую ветку вяза, росшего у пещеры, — для равновесия, второй рукой приподняла юбку.

Не успела опуститься — что-то обвило запястье. Я ахнула, схватила факел и ткнула им в то, что держало меня. Существо перехватило и вторую руку и потянуло вверх — ноги оторвались от земли.

С факелом, зажатым в кулаке, я во все глаза смотрела на чудовище. Это был дриад-олень, да ещё какой. Рога, не меньше шестнадцати отростков, торчали из лиственной головы; лицо и тело — пепельно-зелёные. Глаза — сплошь чёрные, только в самой глубине — крохотные красные искры.

То, что я приняла за вяз, оказалось этим громадным дриадом: он был наполовину сросшийся с наружной стеной пещеры.

— Скалд-фейри красота, — скрипуче проговорил он, челюсть — чёрная прорезь. — Далеко от вод родины.

— Пожалуйста, — взмолилась я, призывая магию. — Отпусти.

Кожа вспыхнула силой; по рукам пробежали яркие световые узоры. Существо наблюдало с любопытством — чёрные глаза пусты и неправильно пугающие.

— Великий олень, — сказала я голосом с магией, певучим, с отголоском. — Ты должен поставить меня на землю. Ты должен отпустить.

Он словно зачаровывался моим голосом и эфирным сиянием кожи — но не слышал. Магия не брала его. Синие когти выдвинулись из пальцев. Клыки заострились. Он подтянул меня ближе, чтобы заглянуть в лицо, и я едва-едва чиркнула когтем по его коре на плече.

Он хмыкнул, но яда не заметил — мой яд его почти не берёт. Это был не просто фейри. Отмеченный богами, древний. Размер и корона рогов говорили сами за себя. Руки были стянуты — не дотянуться до кожи, чтобы вколоть яд глубже. И с ним явно было что-то не так.

Теперь, когда лицо было совсем близко, я заметила чёрную прожилку сеткой под бледно-зелёной кожей. От существа исходила вибрация тёмной силы.