Будет жестко (СИ) - Шварц Анна

Я делаю, что он сказал, и чувствую, как его член медленно скользит по кончику моего языка, проникая в рот. Неглубоко. Я справляюсь еще с такой глубиной проникновения, чувствуя, насколько он горячий и твердый, и закрываю глаза.

— Цветкова, нет. — останавливает он мои попытки смутиться. — Ты будешь смотреть на меня.

Господи, это так стыдно, зачем ему?

Я снова открываю глаза, посмотрев на него. Он толкается внутрь моего рта — оставаясь на грани, и я вижу, как на его взгляд наползает тень. Это чудовище медленно выдыхает, неотрывно пожирая меня взглядом.

— Когда ты проиграешь, каждый день заставлю тебя отсасывать. — произносит он. Его большой палец гладит мою щеку и губы с какой-то маниакальной любовью, совершенно не сочетающейся с грязными фразочками, которые он мне говорит. — Цветкова, твое лицо с моим членом во рту выглядит так, что я могу кончить только от одного этого вида. Лучшее, что я видел когда-либо.

С этими словами он давит мне на затылок и вгоняет член так глубоко, что я забываю, как дышать. Не на всю длину, но он бы меня вообще убил, если бы это сделал. Мои руки хватаются за его бедра, чтобы оттолкнуть, но он сам выскальзывает, прежде чем я это делаю.

Сквозь затуманенные выступившими слезами глаза, я вижу, как он прикрывает свои, кажется, бесконечно кайфуя.

И снова повторяет, пока я цепляюсь за него, словно это может меня спасти, пока он использует мою голову, сжимая на затылке пальцы.

В этот раз он почти не дает мне передышек.

Я почти задыхаюсь. У меня начинает кружиться голова, и мне кажется, что я отключусь, пока, наконец, его тело не вздрагивает под моими ладонями и он кончает мне в рот. Я чувствую, как его заполняет горячая жидкость со странным вкусом и, не сдержавшись, выплевываю ее на подбородок, когда он выходит из моего рта с влажным звуком.

Если это то, что он планировал сделать со мной, то что вообще подразумевается «могу поступить не лучшим образом»? Это и так слишком интенсивно и грубо.

— Цветкова, не выплевывай. — он прикасается к моим губам и испачканному подбородку, и пальцем запихивает все стекающее по нему обратно. — Это неприятно.

Я снова выплевываю все обратно и дергаю головой, отстраняясь от его пальцев. Возмущенно посмотрев на него и чувствуя, как пульсируют опухшие и потрескавшиеся губы.

— Я не буду это есть.

— Почему?

— Это… не очень. Не знаю, просто не буду. Мне не очень нравится вкус. — я мысленно навсегда вычеркиваю это занятие из списка того, чем можно заниматься с этим ненормальным. И пока я это делаю, этот гребаный психопат снова, несмотря на мои протесты, засовывает испачканные своей спермой пальцы мне в рот, наклоняется ко мне и целует с языком.

Мне кажется, у меня взрываются мозги от этого поступка. Грязный извращенец!

Он целует меня достаточно долго и интенсивно, до тех пор, пока я все-таки, не наедаюсь этим вкусом, и перестаю его чувствовать. Проблема в том, что поцелуи с ним я слишком люблю, поэтому даже мирюсь в конце концов со случившимся… но не до конца. Он правда тот еще извращенец. Даже дрожь берет от этого.

— Больше не смей так делать. — говорю я, когда он прерывает поцелуй. Мой рот реально уже болит. Мне придется неделю мазать губы гигиеничкой, чтобы они прошли. Я не удивлюсь, если на них обнаружу синяки от его поцелуев.

— Цветкова, будь уверена, я сделаю такое еще раз и после этого. — он стягивает с меня трусы, сказав это, раздвигает мои ноги и сползает вниз, между них. Придерживая бедра, чтобы я снова их не свела.

«После чего, блин?» — хочу спросить я, но в этот момент он опускает голову и обеспечивает мне новый взрыв мозгов. Его дыхание касается самого сокровенного места, а язык медленно вылизывает меня между ног, и я ахаю, закрыв руками рот и откинувшись назад. Кажется, что все тело охватывает огонь от этого острого прикосновения его языка прямо… там.

Мне так хочется посмотреть на его темную макушку, расположенную между моих ног, но мне кажется, я сойду с ума от этой картины. Однако, его интенсивные прикосновения языком, которые он вырисовывает по складкам, заставляют бедра дрогнуть и сжаться, прикасаясь внутренней частью к его волосам.

Боже.

Он и впрямь делает это.

— Х-хватит. — я дрожащими руками прикасаюсь к его волосам, пытаясь отстранить, потому что меня трясет, словно я схватилась за оголенный провод. Затем нащупываю, не глядя, его руку, чтобы освободить его хватку на бедрах.

Он полностью игнорирует меня. Я хватаю ртом воздух, когда чувствую, как он раз за разом проводит горячим языком по самым нежным местам. Это так остро. Я не могу сдержаться от того, чтобы, в конце концов, не податься бедрами навстречу ему.

— Подожди… — бормочу я. — Можешь… вставить. Давай просто займемся этим.

Он без слов убирает руку, за которую я хотела схватиться, и я чувствую, как его большой палец нажимает мне на клитор, а потом он вводит язык в меня. Отчего у меня перед глазами пляшут круги и с губ срывается дрожащий выдох. Я обессиленно падаю назад, сдаваясь.

Мои руки бестолково цепляются за его волосы при этом. Господи, если б кто-то сказал мне, что это чудовище, издевающееся надо мной в институте, будет однажды делать подобное…Я бы подумала, что этот человек сумасшедший.

Я готова хоть сейчас сдаться или же сделать все, что он скажет, после такого. Если он вздумает действительно потратить всю пачку презервативов, трахая меня всю ночь — я просто буду лежать покорной тряпочкой под ним. Возможно, обессиленной и оглушенной ощущениями. Пусть делает, что ему придет в голову. Я возбуждена так, как никогда не была. Гребаный развратный демон.

Он совершенно не слушает мои дальнейшие слабые протесты, которые я высказываю, стараясь сохранить остатки контроля и разума. Вылизывая меня с таким мастерством, что я начинаю сомневаться — впервые ли он это делает. В конце концов, пружина во мне срывается — я кончаю с такой силой, что мое тело неконтролируемо выгибает, а изо рта вырывается крик. Все мысли тут же растворяются в голове, превращаясь в бестолковую лужицу.

Когда я стекаю на кровать, пытаясь прийти в себя, я чувствую, как этот монстр снова нависает надо мной, и, обхватив за затылок, целует, засовывая мне в рот язык, который только что побывал в другом месте. Заставляя меня почувствовать уже свой вкус.

Хочется его прибить. Что у него за чертов кинк на подобные грязные поцелуи?

— Как тебе, Цветкова? Нравится свой вкус? — шепчет этот дьявольский извращенец мне в губы. А затем, приподняв мою ослабевшую дрожащую ногу, входит в меня одним резким движением.

38.2

Он врывается в мое бедное, измученное интенсивными ощущениями лоно, чувствительное после оргазма до предела, отчего я хочу закричать и молить его остановиться. Но он затыкает мне тут же рот долгим поцелуем.

Мои ладони упираются в стальные мышцы груди этого монстра надо мной, затем соскальзывают выше, на плечи и сжимаются, а изо рта вырываются только стон, когда он оставляет мои губы в покое и опускается ниже, облизывая шею.

Продолжать заниматься этим после такого сильного оргазма просто отдельный вид пытки. Этот монстр двигается медленно, но очень глубоко, сдерживая любые мои попытки отстраниться стальной хваткой на бедре, и в очередной свой оргазм, я, кажется, даже на секунду отключаюсь. Вдох получается дрожащим, и из глаз внезапно текут слезы от переизбытка ощущений.

— Цветкова? — это животное приподнимает бровь, заметив, как я заливаюсь слезами, закрыв устало лицо рукой. Он отпускает мою ногу, оставив на ней красные отпечатки, где вдавливал пальцы. Шикарно. Это будут синяки. — Это еще что?

Хухухух.

— Все, хватит. Я устала. — выдыхаю я. — Это слишком. Мне нужен перерыв. Часик.

Он смотрит на меня, как на самую большую слабачку в этом мире. Мне кажется, я читаю на его лице вопрос «и как это попало ко мне в постель?». У него появляется усмешка.

— Мы использовали всего лишь один презерватив. Я даже не кончил второй раз, Цветкова. Ты смеешься?