Принцесса крови (ЛП) - Хоули Сара

— Восемь веков страданий под Осриком ей, видимо, оказалось мало, — процедил Друстан, каждая черта его тела источала ярость. — Пока её руки остаются чистыми, она готова позволить чему угодно случиться.

Как бы я ни ненавидела его, тут не могла не согласиться. Нейтралитет звучал красиво в теории — быть свидетелем истории, хранителем правды, стоять в стороне от насилия, которое другие совершают так легко. Но перед лицом чудовищного зла это превращалось в соучастие.

— Могу ли я передать ответ принцессе? — спросила Элоди.

— Она не заслуживает ответа, — сказал Гектор, постукивая пальцами по столу. — Пусть наслаждается своей праведностью. Мы теряем драгоценное время, пытаясь её переубедить, в то время как на кону жизни во всех наших домах.

— Согласна, — откликнулась Гвенейра.

Я посмотрела на Элоди, всё ещё склонившую голову, и вместе с гневом во мне зашевелилась тоска. Дом Земли был полон тех, кто стал мне дорог. Но выбор Орианы становился их выбором по умолчанию.

— Хорошо, — сказал Друстан. — Мы не шлём ответа.

Элоди снова присела в реверансе:

— Благодарю за аудиенцию.

И исчезла, выскользнув за дверь, быстрая, как всплеск рыбы.

Друстан поднял руку и наложил на дверь охранное заклятие, мерцающее, оранжевое, как летний закат. Та же преграда, что он использовал во время наших встреч, — и не только для шёпота тайн.

Не те воспоминания, о которых стоило думать сейчас. Не зная, что ещё предпринять, я опустилась в кресло напротив Друстана. Взглядом я задала вопрос Каллену, но он покачал головой и остался стоять, сцепив руки за спиной.

— Гвенейра, — сказал Друстан, — расскажи нам о нынешнем положении Дома Света.

— Хаос, — ответила она, наклонившись вперёд. — Сторонников Осрика больше, чем революции. Но, как вы знаете и по своим домам, многие предпочли держать мнение при себе, избрав путь наименьшего риска. Смерть Осрика склонила бы их на нашу сторону, если мы сумеем воспользоваться этим моментом — чем я и занимаюсь.

— Кто ещё метит на место Роланда? — спросил Каллен.

— Торин и Ровена.

Гектор скривился:

— Я бы предпочёл забыть об их существовании.

Я, чувствуя неловкое невежество, прочистила горло:

— Кто такие Торин и Ровена?

Гвенейра обратила на меня холодные карие глаза:

— Торин — мой кузен. Ровена — его консортка. Но они собираются управлять домом на равных.

— О. Это… обычно?

— Совсем нет. Но они действуют как единое целое уже шестьсот лет, так что удивляться нечему. — Она сделала паузу. — Но для всех было бы лучше, если бы они не победили.

— Они безумцы, — без обиняков бросил Гектор.

— Не недооценивай их, — сказала Гвенейра. — Да, они садисты в духе Осрика, но и умны.

По спине пробежал холодок.

— Но ведь и ты можешь возглавить дом?

Она кивнула:

— По крови моё право слабее, чем у Торина, но я — несомненный лидер фракции, поддержавшей Друстана. А Дом всегда превыше всего сохранит самого себя. Если я соберу достаточно сторонников, остальные подчинятся.

Друстан постучал костяшками по столу:

— Я хочу обсудить военные ресурсы, которые каждый из нас может внести в союз, ведь стычки начнутся уже скоро. Но сперва мы должны решить более насущное. Союз не может существовать без лидера.

Гектор выпрямился в кресле. Все взгляды обратились на меня.

Тревога хлынула в грудь, и магия откликнулась на неё, вздымаясь. Ленты багряной силы закрутились вокруг моих пальцев, и я с ужасом сжала руки в кулаки на коленях, скрывая свидетельство моей растерянности.

— Кенна, — произнёс Друстан, — я понимаю, ночь была тяжёлой. Но теперь у тебя было время всё обдумать, и мы должны сплотиться. Я могу рассчитывать на твою поддержку?

Тревога взметнулась до паники. На кону была не только моя жизнь — судьба всех шести домов. Десятки тысяч жизней. Я вскочила и принялась метаться по комнате.

— Но ведь Гвенейра уже поддерживает тебя, не так ли? Зачем же тогда нужно моё мнение?

В этой комнате были представлены четыре дома, и Друстан уже имел половину голосов. Лучшее, что я могла сделать, — свести их вничью, поддержав Гектора. Но и на это я не решалась. Всё, что я знала о нём, — лишь пара пугающих слухов.

— Я ещё не принцесса, — сказала Гвенейра. — Я не могу говорить от лица Дома Света, а когда смогу — мы уже будем в самой гуще войны.

— Тогда нужен голос Орианы, — ухватилась я за любую причину, лишь бы решение не свалилось целиком на меня. — Почему бы не попытаться убедить её ещё раз?

— Почему бы тебе не сделать выбор? — рявкнул Друстан, явно теряя терпение. — Тебе дарована колоссальная власть, а вместе с ней — ответственность её использовать. Для тебя честь сидеть на этой встрече, особенно учитывая, откуда ты пришла.

Я дёрнулась. «Откуда я пришла». Жалкая человечка, поднятая из своей жалкой жизни. Наверняка он считал честью и то, что показал мне свой член. Горечь легла тяжело на язык.

— Я уже сказала: хочу доказательств, что ты годишься в правители.

Пламя дрогнуло в его глазах. Он отшвырнул стул и двинулся ко мне, жар его приближения ударил по коже.

— Ты самая…

Каллен возник, между нами, заслоняя меня плечом.

— Ты знаешь её условия.

Друстан вспыхнул ещё сильнее от вмешательства Каллена:

— Я должен устраивать представления, чтобы заслужить корону, которую уже выиграл?

— Если бы «выиграл», она была бы у тебя на голове, — отрезал Каллен с хладнокровной точностью.

— У нас нет времени на это.

— Возможно, у тебя нет. Я уверен, Гектор с радостью даст Кенне всё, что ей нужно. Письменные обязательства, к примеру?

Гектор поморщился — явно не в восторге.

— Разумеется, — сухо сказал принц Пустоты.

— Ты хочешь письменных обязательств? — Друстан глянул на меня через плечо Каллена, изумлённо. — Изложить тебе внешние отношения с фейскими дворами, о которых ты никогда не слышала? Разжевать систему оброков? Я прямо горю желанием выслушать твои проницательные политические мысли в сферах, где у тебя нет опыта.

Я шумно втянула воздух — слова ранили. И ещё больнее было от того, что в них была доля правды.

— Друстан, — предупредил Каллен. — Если ты хочешь её поддержки, тебе придётся вдохновить её поддержать тебя.

Друстан скривился на Каллена:

— О, вдохновения я ей давал предостаточно, уверяю.

Челюсть Каллена напряглась, пальцы скользнули к эфесу меча. Но его реакция ничто по сравнению с яростью, захлестнувшей меня от этих грязных намёков. Кайдо, свернувшийся у меня на шее, по мысленному зову скользнул в ладонь и стал клинком. Я обошла Каллена и выставила острие к горлу Друстaна.

— Я спала с тобой, — сказала я без обиняков. — Вот, произнесла вслух.

Глаза Друстана расширились.

— Я не это имел в виду—

— Спали мы или нет — это не имеет значения сейчас, — я перебила его. — И не имеет значения для того, как ты будешь со мной обращаться. А обращаться будешь с уважением. — Кинжал дрогнул в моей руке. — Для меня всё это ново, и я делаю всё, что могу.

Повисла тяжёлая пауза. Мы смотрели друг на друга. Презрение исчезло с его лица, уступив место чему-то усталому и… печальному?

Нет, подумала я. Он не имеет права скорбеть о том, что сам разрушил.

Он опустил голову.

— Ты права, — сказал он неожиданно. — Прости меня, Кенна.

Ком встал в горле. Это было искренне? И важно ли это? Как ни оценивай его душу, он извинился при свидетелях, а для стратегичного фейри видимость раскаяния порой ценнее самого раскаяния.

Но я была не как прочие фейри. Мне нужно было во что-то верить.

— Спасибо, — сказала я, опуская кинжал. Отступила на шаг — туда, где уже не чувствовался жар его тела.

Друстан глубоко вдохнул.

— Я понимаю твои сомнения, — произнёс он, явно подбирая вежливые слова. — Что бы тебя успокоило?

Глаза Гектора метались между Друстаном, мной и точкой у меня за плечом. Каллен всё ещё стоял позади, и я не понимала, зачем он вступился за меня или почему добивался, чтобы Друстан был со мной мягче. Ведь только на руку Гектору было бы, если бы Друстан меня разозлил.