Калабрийский Король - Иса Белль

Тест.

Я быстро наклонился, поднял его и, не подумав, перевернул лицевой стороной к себе, что явно не понравилось Авроре, стоящей прямо передо мной, потому что она тяжело сглотнула, опустив глаза.

«Не беременна».

Веки опустились, когда до меня дошло осознание того, какую глупость я совершил. Но спустя мгновение послышалось тихое:

– Ты же в курсе, что я… писала на него?

Я открыл глаза и встретился со смущённым выражением лица девушки и её ладонью протянутой ко мне.

– Хочешь поговорить? – осторожно спросил, передавая ей тест.

Аврора покачала головой.

– Как насчёт тебя?

Я? При чём здесь я?

– Из нас двоих ты – та, кто плачет.

Слабая улыбка растянулась на её алых губах.

– Но это не значит, что тот, кто не делает этого, хочет поговорить с кем-то меньше.

Я опешил. А когда Аврора засунула тест в задний карман своих джинс и сделала шаг навстречу ко мне, застыл на месте. Руки девушки обернулись вокруг меня, её голова устроилась на моей груди и она прижалась ко мне, делясь своим теплом.

– Как у тебя дела? – тихо спросила она.

Дела?

Из меня вырвался смешок.

Не помню, чтобы кто-то когда-то интересовался этим. По мнению большинства, я был открытой книгой и выражения моего лица хватало для того, чтобы понять, что у меня всегда всё было отлично. Даже когда это было не так.

– Я в порядке.

– Ты врунишка, – Аврора моментом поймала меня на лжи.

Я обнял её в ответ, поглаживая по спине.

– Как и ты.

Джулия немного делилась со мной её переживаниями по поводу беременности и я слышал пару разговоров между Домиником и Кристианом, поэтому был в курсе дела.

Аврора замялась и, решив не выпытывать из меня информацию о моём состоянии, только попросила:

– Не рассказывай никому, хорошо?

– Неужели думаешь, что он будет сердиться на тебя?

– Нет, – девушка замотала головой. – Конечно, нет. Просто… Он винит себя, понимаешь?

Винит? За что?

Будто услышав мои невысказанные вопросы, девушка ответила:

– За то, что не замечал моё странное поведение. Меня в целом.

Никто не видел.

– За то, что думал, что я способна навредить ему и Джулии.

Я тоже так думал. Но она выживала и неважно каким способом.

– У вас всё будет, понятно? – строго уверил я, переместив свои руки на её плечи, чтобы оторвать от себя и заставить посмотреть друг другу в глаза.

Девушка исподлобья взглянула на меня, проглатывая остатки слёз.

– Дайте себе отдохнуть, – попросил. – В конце концов я ещё не готов становиться дядей, а этот дом не годится для приёма целой стаи птенцов.

Моя непоколебимая уверенность в том, что у этих двоих будет целая орава детей, заставила Аврору улыбнуться, а её глаза снова заблестеть.

Я всегда знал, что у меня появлялись большие проблемы при виде плачущих девушек, но после вчерашнего мог с уверенность сказать, что это по-настоящему травмировало меня.

Поэтому мои руки вновь обернулись вокруг Авроры, прижимая её к себе.

– Он любит тебя, – я погладил её по макушке, приглаживая белокурые волосы.

Аврора несколько раз кивнула, прекрасно зная это.

Она всё ещё сомневалась. В каждом своём шаге. Единственное, что оставалось без сомнений – любовь Доминика.

Он ни секунды не скрывал своих чувств по отношению к этой девушке – его Принцессе. Большинство считали это и его чрезмерную доброту к некоторым слабостью. И потому были глупцами.

Однажды он избил при мне ублюдка настолько, что проломил ему черепушку. Серьёзно, я видел, как мозг вытекал оттуда. А после позвонил Джулии и они обсуждали то, что она ела на завтрак, когда он был на половину омыт кровью.

Быть жестоким не сложно.

Быть добрым? Придётся постараться.

Поэтому новая Глава отличалась.

Мы отличались.

Наши отцы скрывали свои истинные лица – мы не собирались.

Наши матери не участвовали в бизнесе – женщины стояли на равне с нами.

Мы всё ещё придерживались некоторых правил – наши дети сотрут их из истории при желании.

– А я не побоюсь испачкать свои белоснежные наряды, если кто-то решит отнять его у меня.

Девушка подняла голову и посмотрела на меня.

– Вы страшная женщина, Аврора Де Сантис.

– Никому не рассказывай, – улыбнулась она.

Мы разразились смехом, оба на мгновение забывая о том, о чём думали до того, как столкнулись друг с другом.

Мы с Авророй не были близки. Я практически не видел, как она росла после того, как отстранилась от всех и стала сама по себе. Но теперь у нас было полно времени, чтобы познакомиться друг с другом заново.

– Ступай, – я разомкнул её руки, сцепленные за своей спиной. – Потому что ещё немного и Доминик появится здесь.

– Он не убьёт тебя за то, что ты обнимал меня.

– Нет, – я выдохнул. – Но он увидит твои красные глаза и не станет разбираться, а я не планировал кричать, как резанная свинка, сегодня вечером.

Девушка накрыла рот ладонью, хихикая.

Однажды родители сказали, что люди не рады ей и она поверила им. С Амелией произошло то же самое. Только если Аврора тянулась к людям, продолжая верить в свет внутри них, Амелия разочаровалась в каждом, кого ещё даже не знала, и отгоняла от себя любым возможным ей способом.

Если бы она была более доверчива, я бы справился с ней куда быстрее, но её шипы расстраивали меня также, как и радовали. Люди сделали ей больно, но у меня ещё был шанс вернуть ей веру.

И я собирался продолжить бороться за него. За неё.

– Ты идёшь? – девушка кивнула мне за спину. – Должно быть они уже потеряли нас.

– Тебя, – попытавшись скрыть проскользнувшую внутри грусть, усмехнулся я.

Аврора нахмурилась.

– Нас, – твёрдо повторила она, а затем улыбнулась ещё шире. – По секрету… Доминик нашёл твой детский альбом и собирается показать всем твою голую трёхгодовалую задницу. Для Амелии – обзор со всех ракурсов.

– Что?! – ошарашено выдохнул я. – Это правда?

– Не знаю, не знаю, – она пожала плечами, обходя меня и удаляясь по коридору.

Я засмеялся.

Но у меня всегда была отличная задница. Повода для беспокойства не было, только если… это были не фотографии с отдыха к Мексике, когда я перепутал горшок с кактусом.

Я же говорил папе сжечь их!

Но прежде, чем разобраться с Avido [с итал. Жадина], мне нужно было сделать кое-что ещё.

***

Найдя и подготовив всё к сегодняшней ночи, остановился на выходе из дома и опёрся на косяк, любуясь обстановкой.

Аврора, конечно,