Эти три коротких слова - Меган Куин

– Прости. – Она вытирает глаза. Господи боже, спасибо тебе. – Просто я так странно себя чувствую. Не понимаю, как контролировать свои эмоции.

Ну, по крайней мере, она это признает.

– Все в порядке. Не нужно извиняться. – Я подхожу к столу и отодвигаю для нее стул. – Садись, а я принесу тебе что-нибудь попить. Кофе или чай?

Чем быстрее мы оставим в прошлом весь этот ужасный разговор, тем лучше.

– Просто воды. – Она садится и придвигает стул. Я быстро наполняю стакан водой и ставлю его перед ней, сажусь рядом.

– Увы, булочки не из «Денверской кондитерской», – говорю я. – Но пока сойдут и эти. Они довольно вкусные. И влажные внутри, что самое главное.

Она разламывает булочку с корицей пополам, подносит кусочек ко рту и откусывает. Затем она медленно закрывает глаза и со стоном откидывается на спинку стула.

– Очень вкусно.

Ну, это, гм… Это интересное зрелище.

Стон.

Расслабленная поза.

Как будто она только что испытала оргазм прямо у меня на глазах, и единственная моя заслуга в том, что я купил ей булочку с корицей.

Не хочу показаться гребаным извращенцем – а я знаю, именно так я и выгляжу, – но слушая ее стоны, я тут же вспоминаю свой день рождения, ту ночь, когда она извивалась, сидя на мне верхом… А потом мы поменяли позу.

Трудно не думать об этой ночи, особенно если учитывать, что это лучшая ночь, которая у меня была.

Не знаю почему: то ли потому, что я так долго ее хотел, то ли потому, что это был мой день рождения… или же просто потому, что это была именно она. Как бы то ни было, сейчас, когда она сидит рядом в плотно запахнутом халате, я снова чувствую, что хочу ее.

– Ты собираешься есть свою булочку с корицей? – спрашивает Пенни, выводя меня из задумчивости.

– Да-да, конечно, – отвечаю я, вонзая вилку в булочку. – Итак, какие у тебя на сегодня планы?

– Наверное, почитаю, – отвечает она.

– Здорово. А что читаешь?

– Книгу о беременности. Знаешь, чтобы понимать, чего мне ждать.

– А, да. Хочешь, я ее тоже прочту?

Пенни решительно качает головой.

– Я бы предпочла, чтобы ты не знал, что происходит с моим телом. Считай меня старомодной, но я хочу оставить это своим секретом.

– Возможно, это помогло бы мне лучше понять некоторые моменты… вроде того, что произошло сегодня утром.

Она откусывает от своей булочки с корицей, и на пальце остается капля глазури, которую она тут же слизывает. Словно чертов извращенец – которым я, по всей видимости, и являюсь, – я пристально наблюдаю за тем, как она облизывает свой палец, мысленно представляя на его месте свой член.

– Я дам тебе краткие пояснения, – начинает она. – В первом триместре я буду эмоционально подавлена. Гормоны будут творить, что им вздумается, и поэтому в одну секунды я могу истерически хохотать, а в другую – плакать навзрыд. Просто знай, что всему виной ребенок внутри, который контролирует каждое мое движение.

Я усмехаюсь.

– Еще предполагается, что в течение первого триместра я буду чувствовать себя неважно. Смотри, это у нас уже есть. – Она ставит в воздухе галочку. – Кроме того, предполагается, что у меня будет сильная изжога, вздутие живота, и, как ты уже мог догадаться, я буду много пукать. В общем, тебя ждет сплошное счастье. И меня тоже.

– Ну, мы можем что-нибудь придумать. Хочешь, сделаем специальную зону для пуканья? Чтобы я заранее знал, что туда лучше не ходить?

Пенни смотрит на меня пустым взглядом. Что? Я подумал, что это неплохая идея. Но судя по тому, как ее нос сморщился от отвращения, Пенни со мной не согласна.

– Я лучше случайно пукну у тебя на глазах, чем буду ходить в специальную зону для пуканья, чтобы ты каждый раз понимал, чем я собираюсь заняться. Господи, это же унизительно. Как ты себе это представляешь? Я, значит, вхожу в специально огороженную зону в гостиной, к которой никто другой не осмеливается приблизиться… Господи, я даже закончить это предложение не могу. – Ее серьезный взгляд встречается с моим. – Никакой специальной зоны. Ни в коем случае. Ты меня понял?

– Понял. Никакой зоны. – Я поднимаю руки. – Это было совершенно бесполезное предложение, и я не должен был об этом говорить.

– Не преувеличивай. Я знаю, ты пытался быть милым, и я это ценю, но будет здорово, если мы просто оставим эту тему позади.

– Конечно, да, так и сделаем. У меня есть только один последний вопрос.

Невозмутимым тоном Пенни спрашивает:

– Это про доктора Большие Мускулы?

– Мне просто нужно знать, насколько они большие.

– Какой же ты надоедливый. – Она откусывает булочку. – Когда он стоит в профиль, его грудные мышцы торчат сантиметров на семь дальше подбородка.

– Семь сантиметров? – недоверчиво переспрашиваю я. – Серьезно? – я опускаю взгляд на свою грудь, а затем снова смотрю на Пенни. – А у меня грудные мышцы выступают дальше подбородка?

Она отпивает воды из стакана.

– Не так, как у доктора Большие Мускулы.

Пожав плечами, Пенни возвращается к булочке с корицей.

– А у мужчин могут гормоны зашкаливать? – спрашиваю я. – Потому что из-за доктора Большие Мускулы я теперь себя каким-то неполноценным чувствую.

Она драматично закатывает глаза.

– У него слишком маленькая голова для таких широких плеч. Просто комично маленькая. Поверь, тебе его мышцы не нужны. Ты идеален таким, какой есть.

Мои брови удивленно приподнимаются, и я подаюсь вперед, опираясь локтями о стол.

– Идеален, да? – Я двигаю бровями, и Пенни неодобрительно качает головой. – Давай-ка поподробнее.

– Ты само совершенство, Илай, но ты мог бы приложить усилие и научиться не храпеть во сне.

Я возмущенно выпрямляюсь.

– Я, черт побери, не храплю.

Пенни просто улыбается и снова пожимает плечами, сосредоточившись на булочке с корицей.

Да что за… Я не храплю!

– Ты когда-нибудь слышал, чтобы я храпел? – спрашиваю я Тейтерса, закрывая блокнот. Сегодня утром мы целый час катались на льду, а потом перекусили и сели посмотреть несколько видео с другими командами. Реми, разъезжающий по катку, словно какой-то бог хоккея – то еще тошнотворное зрелище.

– Что? – спрашивает Тейтерс, вставая со своего места.

– Мы как-то жили в одном номере. Я храпел?

– Почему ты спрашиваешь?

– Да просто так, – небрежно отвечаю я, хотя чувствую себя совсем не в своей тарелке. Мне просто нужно знать. Я не