Эти три коротких слова - Меган Куин

Я качаю головой и опускаю взгляд на меню. Еда. Ты же хочешь есть?

Думай о еде.

Не о нем.

– Тебе нравится французский луковый суп? – спрашивает Илай. – Здесь великолепно готовят.

Лук.

Именно то, что нужно.

Мне нужна целая куча лука. Ничто так не сбивает весь настрой, как густой луковый запах. Идеально.

– Его я и возьму, – почти кричу я, заставив Илая вздрогнуть. Откашлявшись, я спокойно говорю: – Французский луковый суп звучит вкусно.

Я осторожно откладываю меню в сторону и делаю глоток воды.

Илай с любопытством меня осматривает.

– Ты в порядке? Ты стала какой-то нервной после похода в книжный.

– Ты в курсе, что спрашиваешь меня об этом по десять раз на дню?

– Ну, потому что я хочу убедиться, что с тобой все хорошо.

– Давай так: считай, что я в порядке, пока я не сказала обратного.

В это время к нам подходит официант, и Илай, как настоящий джентльмен, заказывает каждому по порции супа, салата и корзинку хлеба. Официант конечно же просит сфотографироваться, и Илай любезно выполняет его просьбу.

Когда он отходит подальше, Илай тихо говорит:

– Это моя обязанность – убедиться, что с тобой все в порядке. Я спрашиваю, потому что мне не все равно. – Он подмигивает. – Смирись с этим.

– Смириться?

– Ага, – широко улыбается он. – Скажи, ты ведь рада, что мы вместе будем вести дневники беременности?

Я ставлю стакан с водой на стол и качаю головой.

– Не могу поверить, что ты и себе такой купил.

– Я хочу ощутить все в полной мере.

– Вот как? – улыбаюсь я. – Можем прицепить на тебя электрический стимулятор и продемонстрировать, как ощущаются роды. В ТикТоке много роликов на эту тему. Выглядит жутко весело.

Он пожимает плечами.

– Если хочешь. У меня высокий болевой порог.

– Это ты сейчас так говоришь.

– Нет, я серьезно. – В его глазах ни тени веселья. – Однажды я отыграл матч с порванными связками. Я могу справиться практически с чем угодно.

– Это вызов?

– Давай я сформулирую по-другому, Пенни. Ты носишь моего ребенка, а значит, я сделаю все, о чем ты меня просишь. Если ты хочешь прицепить ко мне электрический стимулятор и врубить его на полную катушку – пожалуйста. Если ты хочешь привязать к моему животу арбуз и заставить убираться – тоже прекрасно. Я сделаю что угодно.

– Ты раздражающе покладистый.

Илай громко смеется.

– Прости. Хочешь, я стану менее покладистым?

– Нет, это будет меня раздражать еще больше.

– Спасибо за честность. – Он поднимает свой стакан с водой. – Расскажи мне о себе еще что-нибудь, чего я не знаю.

Я немного думаю и говорю первое, что приходит на ум:

– В колледже я боялась забеременеть. Знаю, это звучит так, будто я…

– Никак это не звучит. Ненавижу двойные стандарты. Если парень занимается сексом, то он молодец, а если девушка занимается сексом, то ей надо быть скромнее. Так быть не должно. Не извиняйся за то, что ты человек с нормальными сексуальными потребностями.

Это меня не удивляет. Илай, похоже, из тех людей, кто выступают за все хорошее против всего плохого. Открытый и честный человек с моральными принципами. Что меня удивляет, так это его серьезный, даже раздраженный голос. Как будто его это по-настоящему бесит.

– Что ж, спасибо за твои слова. Я это ценю. В общем, я боялась забеременеть. Я встречалась с парнем по имени Джейми. Он учился на медицинском факультете и очень много занимался, но он был милым. Он всегда находил для меня свободное время в своем плотном графике, что, как я знаю, было нелегко. Мы встречались чуть больше года, когда я вдруг поняла, что у меня не начались месячные. Я, конечно, была в ужасе, потому что мы заканчивали колледж, и время для ребенка было самое неподходящее. Когда я рассказала ему, он тут же, не моргнув глазом, велел мне сделать аборт. Буквально потребовал. Я даже не знала, беременна я или нет. Я просто хотела, чтобы он взял меня за руку и мы вместе купили тест. Но он на меня даже не посмотрел. Просто встал и ушел. Я так и не купила тест, потому что очень боялась, что он окажется положительным, а через три дня у меня начались месячные. Когда я рассказала ему об этом, он попытался меня обнять, но я тут же с ним порвала. Он бросил меня в самый страшный момент моей жизни. Я не смогла его простить.

– Ничего себе. Вот же сволочь. – Взгляд Илая смягчается, когда он смотрит мне в глаза. – Мне жаль, что с тобой такое случилось. Ни одна женщина не заслуживает, чтобы с ней так обращались, особенно в такой ситуации. И где же теперь этот идиот?

– По-моему, он семейный врач где-то в Пенсильвании. Вроде бы он все еще одинок.

– Как удивительно, – саркастически говорит Илай.

– Ну, я тоже одинока. Что это, по-твоему, обо мне говорит?

– Ты не одинока. У тебя есть я. – Он подмигивает, и мое сердце совершает сальто.

– Мы не встречаемся, Илай.

– Конечно. Но у тебя все еще есть я, а это самое главное.

Тут нам приносят суп, салат и хлеб. Илай с улыбкой благодарит официанта, а затем берет в руки ложку.

– А ты мне что-нибудь расскажешь? – спрашиваю я.

Он зачерпывает ложкой суп, дует на него и отправляет в рот. Затем опускает ложку:

– Когда мама умерла, меня отправили жить к ее двоюродной сестре, Мардж. У нее было трое детей, все девочки. Поскольку они не доверяли мне, двенадцатилетнему мальчику, который только что потерял маму, для меня устроили комнату в сарае. Его утеплили, так что зимой я не мерз, но мне было одиноко. Мама отдала меня на хоккей, когда мне было лет девять, и хотя зарабатывала она немного, каким-то образом ей удавалось платить за спортивную секцию. У меня были новые коньки, экипировка, все такое. Я думал, что теперь, когда мама умерла, я больше не смогу заниматься хоккеем. Это было дерьмово. Но я смог подзаработать немного денег, помогая по дому. Я вставал рано, чтобы покормить животных, помогал с коровами, а после школы работал вместе с Тобиасом на ферме. Я многому научился, но они меня никогда не любили. Никто не проявлял ко мне привязанности, и по вечерам я обычно просто уходил в свой сарай и смотрел хоккей. Изучал его. Жил им.

Когда он