Эти три коротких слова - Меган Куин

– Интересно, – медленно произношу я.

– Почему? О боже, ты что, хочешь девочку?

– Вроде того. Ну, мальчик наверняка будет таким же маленьким засранцем, как и я в детстве… А девочка, я надеюсь, будет похожа на тебя.

Пенни улыбается.

– На меня, значит?

– Ага. Умная, милая, с добрым сердцем, немного своевольная. И, конечно, очень красивая.

Она делает паузу, и ее взгляд смягчается.

– Это очень мило, Илай. Но ты же понимаешь, что у мальчика может быть такой же характер, как у меня, а у девочки – такой же, как у тебя? Подумай об этом.

Мои глаза расширяются от ужаса.

– Черт… С таким мы точно не справимся.

– Определенно, – подтверждает она, затем зевает.

– Хочешь пойти спать?

Она качает головой.

– Нет. Мне нравится с тобой разговаривать.

– Мне тоже нравится с тобой разговаривать, Пенни, – и это действительно так. Возможно, это не совсем то, чем я привык заниматься после игры, но я действительно здорово провожу время.

– Скажи, какие имена тебе нравятся? – спрашивает Пенни.

– Об этом я как-то совсем не думал. Но… Знаешь, если у нас родится мальчик, мы можем назвать его Пак. Круто звучит, правда?

– Ты только что лишил себя права участвовать в выборе имени. Поздравляю.

Я громко смеюсь.

– Значит, имя «Пак» тебе не нравится?

– Да оно никому не нравится. Что случилось с простыми, проверенными временем именами?

– Вроде Пегги-Легги?

Это заставляет Пенни откинуть голову и расхохотаться так сильно, что из глаз у нее начинают течь слезы.

– О боже, я и забыла… Какие там еще были имена? Джимми Джон или Джонни Джим?

– Оба варианта хороши. Но я склоняюсь к Джонни Джиму.

Она кивает.

– Как ни странно, я тоже так думаю.

– Тогда решено. У нас будет либо Джонни Джим, либо Пегги-Легги.

Она протягивает мне руку, чтобы скрепить сделку, и я пожимаю ее. Мне совсем не хочется ее отпускать. Наши пальцы переплетаются.

– Договорились, но фамилия будет моя.

Пенни ухмыляется.

– Все будут в восторге от Джонни Джима Хорнсби. Что за имя.

– Согласен, просто превосходное.

Глава 19

Пенни

– Ты все что нужно взял? – спрашиваю я Илая. Я сижу на кровати, скрестив ноги, и наблюдаю, как он собирает чемодан, чтобы уехать на первую игру в плей-офф. Поскольку в плей-офф они вышли только по очкам, начать им придется с выездных игр. Вылет в Вашингтон через несколько часов.

– Вроде бы да. – Он почесывает голую грудь и оглядывает комнату, убеждаясь, что ничего не забыл. Он чувствует себя со мной все более и более комфортно – по крайней мере, судя по тому, как он невозмутимо стоит передо мной в одних только спортивных штанах, низко сидящих на бедрах. Так низко сидящих, что я вижу нижнюю часть его пресса. Я вообще сегодня не видела ничего, кроме его идеально очерченного пресса, мощных грудных мышц и огромного количества обнаженной кожи. Взгляд от этого великолепия отвести было трудно. – И у меня снова есть счастливые ботинки. Честно говоря, после химчистки они выглядят даже лучше, чем когда я их покупал.

– Может, тебе их стоит почаще сдавать в химчистку. – Я корчу гримасу отвращения и машу ладонью перед носом, словно пытаюсь отогнать неприятный запах. – Фу.

– Отстань. Все было не так уж и плохо.

Я смеюсь.

– Из-за них меня стошнило.

– Тебя от всего тошнит.

Я одариваю его презрительным взглядом.

– Меня тошнит из-за ребенка, которого ты в меня ввел. Следовательно, меня тошнит из-за тебя.

Илай слегка усмехается.

– Интересно ты все это описываешь. – Он застегивает молнию на чемодане. – Знаешь, ты раньше никогда не смотрела, как я собираюсь. Значит ли это, что ты будешь по мне скучать?

– Скучать? Пф-ф, да ни за что, – я отмахиваюсь. – Я ужасно счастлива, что ты уезжаешь. Прямо-таки приятно взволнована.

– Угу. – Он садится на кровать и наклоняется поближе. Указывает на мой глаз. – Я вижу слезу. Тебе грустно.

Слеза?

Какая еще слеза?

Я быстро вытираю глаза.

– Ничего подобного.

Он смеется.

– Да, но было забавно заставить тебя поверить, что ты плачешь из-за моего отъезда.

– Ух, ты меня прямо бесишь. Ты хочешь, чтобы я из-за тебя плакала, чтобы ты мог улететь на самолете с гордым видом, зная, что дома тебя ждут и по тебе тоскуют. Так вот, Илай Хорнсби, я хочу, чтобы ты знал: тосковать я не буду!

– А ты знаешь, как ранить мужчину в самое сердце.

Я ухмыляюсь.

– Это моя специальность.

– Ладно, я понял, скучать ты по мне не будешь. Ты счастлива, что я уезжаю.

– Да. Я в восторге. Буду радоваться и процветать. Такой вот у меня девиз.

Он медленно кивает, отводя взгляд.

– Что ж, тогда, наверное, не буду утруждаться и звонить тебе по вечерам, раз уж ты в восторге, процветаешь и все такое.

– Хорошо, – говорю я. – Не хотелось бы выслушивать твои скучные тирады. Спасибо, что понимаешь.

Теперь он разворачивается ко мне. Глаза у него сверкают.

– Ну ты и язва.

Я невинно хлопаю ресницами.

– Разве ты не рад, что у нас с тобой будет ребенок?

– О да. – Он встает с кровати и подходит к своему костюму, висящему на стуле в углу спальни. Недолго думая, Илай снимает спортивные штаны, являя миру черные трусы-боксеры, и тянется за брюками.

– Ничего себе, – говорю я, закрывая глаза рукой. – Ты что это делаешь?

– Переодеваюсь. Ты же в курсе – мне нужно носить костюм.

Все еще прикрывая глаза, я говорю:

– У меня есть замечательная ванная комната.

– Да, а ты видела меня обнаженным. Более того, в этот момент внутри тебя находился мой член. По сравнению с этим то, что я стою тут в трусах – просто невинное зрелище.

Я слышу характерный звук застегивающейся молнии, так что опускаю руку и смотрю на него. Он стоит лицом к стене, так что мне открывается великолепный вид на его заднюю часть: на развитые мышцы спины и конечно же идеально круглую задницу, накачанную за долгие годы катания на коньках. Его мускулистые ноги обтягивают узкие брюки.

Илай надевает черную рубашку и поворачивается ко мне, и у меня чуть челюсть не отваливается от открывшегося передо мной зрелища. Он слегка наклоняется, чтобы застегнуть рубашку, отчего мышцы его пресса напрягаются самым восхитительным образом.

Он поднимает на меня взгляд и лукаво ухмыляется.

– Понравилось шоу?

Да.

Но ему не обязательно об этом знать.

Я швыряюсь в него подушкой и падаю обратно на кровать.

– Мечтай. Ничего нового я не увидела.

– Зачем же ты тогда