Эти три коротких слова - Меган Куин

– Потому что я сама им это сказала! Я запаниковала. Ты что, не слышишь, что я паникую? А я паникую! Я же еще даже не рассказывала им о ребенке! Я сижу, ем мороженое, смотрю фильм, чтобы отвлечься от мыслей о том, что я по тебе скучаю, и тут – бац! – врываются родители с твоим букетом наперевес. Илай, это очень плохо. Они все почуют.

– Ты вообще о чем?

– О беременности! – снова шиплю я. – Следи за беседой.

– Я все еще пытаюсь понять, почему ты ненавидишь цветы, но скучаешь по моему обществу.

– Я не ненавижу цветы. Просто у меня на рубашке пятно от мороженого. Я не думала, что сегодня кто-нибудь придет. Если бы я знала, что мне придется развлекать гостей сегодня вечером, как думаешь, я бы позволила себе такую неаккуратность? Я бы хоть гигиеническую помаду нанесла или еще что. А тут они врываются без предупреждения, а у меня на рубашке мороженое, – у меня перехватывает горло, на глаза наворачиваются слезы. – Я не хочу, чтобы родители меня такой видели. С пятном на рубашке, рассказывающей о том, как я себя люблю и как мне нравится, когда я себя обнимаю, прямо настолько, что я решила подарить себе цветы. Я выгляжу как идиотка, Илай.

– Так, притормози на секунду. Они видели, как ты себя обнимаешь?

– Это все, что ты можешь сказать? Да что с тобой вообще не так?

– Я не знаю. Я не знаю как помочь. Может быть, тебе просто стоит успокоиться, ладно? Постарайся вести себя так, будто все нормально. Или расскажи им о ребенке. Это может помочь.

– Рассказать им, что я беременна и не собираюсь выходить замуж за мужчину, который засунул в меня ребенка?

– Я не… – Он глубоко вздыхает. – Послушай…

– А что, если они спросят, какого пола ребенок? Или как мы его назовем? Ради всего святого, Илай. Мы решили, что нашего ребенка будут звать либо Пегги-Легги, либо Джонни Джим Хорнсби. Они меня в психушку отправят.

– Никто тебя никуда не отправит. Они даже ни о чем не узнают, пока ты им сама не расскажешь, и ты им можешь ничего не рассказывать, пока не будешь к этому готова. Как надолго они останутся?

– Как минимум до третьей игры.

– Отлично, значит, я успею вернуться. Просто пообщайся с ними, хорошо? Повеселитесь там. А потом я вернусь, и мы расскажем им все вместе, чтобы я мог поддержать тебя и ответить на все вопросы.

– Ты правда это сделаешь?

– Ну конечно, я…

Дверь шкафа распахивается, и на пороге появляются мои родители. Скрестив руки на груди и раздувая ноздри, они окидывают меня таким яростным взглядом, что я чувствую, что во мне вот-вот прожгут дырку.

– Э-э, чем могу помочь? – спрашиваю я с натянутой улыбкой.

Папа протягивает мне книгу.

– Зачем тебе это?

Прищурившись, я смотрю на книгу про беременность, которую недавно читала.

О боже.

Это куда хуже, чем мужской носок!

– Гм, Илай, я тебе перезвоню. – Прежде чем он успевает ответить, я вешаю трубку и медленно выбираюсь из шкафа. Ладно, отставить панику. Все будет хорошо. Ты уже начала врать о своей всепоглощающей любви к себе, можно и продолжить. Они не знают, как дела у твоих друзей. Может, это чужая книга.

Например, Блейкли.

Точно!

Это книга Блейкли. У нее есть парень. Она занимается сексом.

Она идеально подходит.

– Это книга Блейкли, – вскрикиваю я и смотрю на родителей, которые все еще стоят, скрестив руки на груди. – Она вчера забыла ее у меня в квартире. Да… – я медленно киваю. – Бедняжка. Она залетела, но, по крайней мере, у нее есть Перри, правда?

– Позвони ей, – велит мама.

– Чего? – Я растерянно моргаю.

– Позвони ей. Мы хотим ее поздравить. – В ее глазах читается вызов. Я ужасно боялась этого ее взгляда, когда была маленькой девочкой.

Ладно, если честно, я до сих пор ужасно боюсь.

– Ты знаешь, уже поздно, – говорю я как можно небрежнее. – Я не хочу ее беспокоить.

– Позвони. Ей, – говорит мама с таким нажимом, что я ловлю себя на том, что немедленно начинаю искать в списке контактов имя Блейкли.

– Знаешь, скорее всего, она вообще сейчас спит. Это все из-за ребенка. Она очень устает. Просто спит весь день. Каждый день! Спит, и спит, и спит. Так что не удивляйся, если она не ответит. Может, нам просто…

– Включи громкую связь.

Моя мама просто невыносима.

Я включаю громкую связь, раздумывая, как бы незаметно сообщить Блейкли, что она должна меня прикрыть. Она справится, если успеет сообразить, что надо делать. Я точно знаю.

– Алло? – отвечает она.

– Привет, – говорю я как можно небрежнее. – Я просто хотела…

Мама выхватывает телефон у меня из рук, словно ниндзя, и уходит на кухню.

– Привет, Блейкли, дорогая. Это миссис Лоус. Как дела?

– О, здравствуйте, я, э-э, в порядке. А у вас как дела? Вы в гости приехали?

– Верно. – Мама поднимает на меня взгляд. – Хотим как следует отпраздновать вместе с Пенни.

О нет.

Дамы и господа, вот так выглядит мастер дипломатии. Тина Лоус когда-то была президентом родительского комитета. Все страшились дня, когда приходило время собирать пожертвования – настолько ловко она могла уговорить любого расстаться с деньгами. Она непревзойденный манипулятор, но манипулирует она с такой милой улыбкой, что никто даже не успевает понять, что происходит. Только потом, когда вы немного оправитесь от потрясения и сможете как следует обдумать случившееся, до вас дойдет – Тина Лоус обвела вас вокруг пальца, причем сделала она это исключительно с помощью слов.

И сейчас она проворачивает как раз подобный трюк.

– Праздновать – это, э-э, весело, – мямлит Блейкли.

Блейкли, если ты меня слышишь, запомни: ты беременна. Мой ребенок теперь твой, а значит, у тебя несварение желудка, тяга к луку и острая потребность потереться лицом о шикарного обнаженного мужчину, потому что ты постоянно возбуждена.

Ты меня слышишь?

– Да, у Пенни такие потрясающие новости, правда?

Черт возьми!

– Блейкли, не… – папа закрывает мне рот рукой, обрывая мой крик. Я упоминала, что Джозеф Лоус – злобный приспешник Тины Лоус? Как видите, он выполняет за нее грязную работу.

– Вы про ребенка, да? А она-то думала, что вы рассердитесь. – О, Блейкли, что же ты наделала? – Я ей так и сказала: любой обрадуется, что у него будут внуки.

– Спасибо тебе, Блейкли. Ты очень мне помогла.

Медленно, словно босс мафии из фильма, она завершает звонок и кладет телефон на стол.

– Не хочешь ничего объяснить? – спрашивает мама.

– Э-э… Конечно. – Я отхожу от