Все наши цвета - Инма Рубиалес

– Ты прекрасно справляешься, – говорю я Лии, и тут она делает резкий вдох, будто ее легкие наконец-то наполнились воздухом. Внутри нее что-то надламывается и вырывается наружу громким всхлипом. – Все будет в порядке, – повторяю я, притягивая ее к себе. – Я здесь.

Откидываюсь назад и сажусь на пол. Лия оказывается между моими ногами, и я обнимаю ее. Ее тело содрогается от рыданий. Я не говорю ни слова. Просто молча глажу ее волосы, пока она выплескивает свои чувства.

У меня разрывается сердце от ее плача, но именно в этом она и нуждается.

Я знал: та апатия, что была раньше, не к добру. Особенно для Лии, которая чувствует так сильно, так много. Это я привык скрывать свои эмоции, но ей нужно свободно выплескивать их. Вот почему она пишет. И вот почему она часто смеется, злитcя и расстраивается. В Лии эмоции всегда живые. Это мне нравится, потому что делает ее более искренней. Более настоящей.

На этот раз она пыталась сдерживаться.

Лучше не думать почему.

Не знаю, сколько времени прошло, когда она наконец начинает успокаиваться. Теперь я глажу не только ее волосы, но и спину. Каждый раз, когда она рядом со мной, я чувствую потребность прикоснуться к ней. Разжав кулаки, Лия отпускает мою футболку и тихо вздыхает. Мы молча сидим так целую вечность.

– Это была паническая атака? – слабым голосом спрашивает она наконец.

Я продолжаю поглаживать ее спину.

– Да.

– Но я думала, что все хорошо и…

– Так бывает. – Я откидываю ее волосы с плеча и провожу пальцами по шее. – Иногда мы чувствуем такие сильные эмоции, что ум заставляет нас поверить, будто их нет. Но тело всегда честно, и рано или поздно все выплескивается наружу. Подавлять эмоции – это как гулять по минному полю. Можешь притворяться, что их нет, но стоит сделать неверный шаг – и все вокруг взорвется.

Я знаю, о чем говорю. Раньше такое случалось со мной довольно часто. В конце концов я понял, что нужно найти способ выпустить все эти мысли, прежде чем они меня раздавят.

Лия тянется ко мне рукой. Она не переплетает наши пальцы, а просто касается моей ладони, и по моей коже пробегают мурашки. Кажется, мы не держались за руки с того самого дня в кафе. Не так, как сейчас. Я настолько хорошо знаю ее тело, что мог бы нарисовать его с закрытыми глазами, но мы всего дважды держались за руки.

Грустно, если задуматься.

Наверное, это как раз те самые «границы», о которых мы говорили.

– Ты тоже нервничаешь, – шепчет она, поворачивая голову, чтобы взглянуть на меня. Она наконец переплетает наши пальцы, и я расслабляюсь. Я даже не заметил, когда успел так напрячься.

– Ты меня напугала, – говорю я, обвивая ее талию другой рукой и притягивая к себе. – Дурочка, – добавляю тихо.

И совершенно неожиданно Лия дарит мне улыбку. Печальную и едва заметную, но все-таки улыбку. И вдруг ржавые шестеренки в моей груди снова начинают работать.

– Спасибо, что заботишься обо мне.

Она наверняка заметила, как бешено бьется мое сердце.

– Я плохо умею утешать.

– Ты сделал именно то, что мне было нужно.

– Не благодари, Лия, мы же в первую очередь друзья.

Мне нужно, чтобы она это помнила. Хочу, чтобы она доверяла мне так же, как доверяет Саше. Хочу, чтобы она звонила мне, когда у нее проблемы, и делилась со мной хорошими моментами своей жизни. Физическое притяжение, секс – все это прекрасно, но я не хочу, чтобы наша связь ограничивалась этим. Мне нужно больше. Не хочу чувствовать, что это единственная причина, почему она рядом со мной.

Лия не отвечает. Она просто тянет наши переплетенные руки, молча прося обнять ее. Я подчиняюсь, а она высвобождает ладони, чтобы сделать то же самое – обвить мою талию. Пока сердце постепенно успокаивается, я размышляю о том, что это мне нравится куда сильнее, чем следовало бы. И что мне не стоит так остро реагировать на запах ее волос. И не стоит испытывать разочарование, когда через несколько минут она отстраняется от меня.

– Нам надо встать с пола, – шепчет она.

Кивнув, я подхватываю ее за талию и помогаю подняться. А затем Лия протягивает мне руку, и я ее берусь за нее. Хотя основное усилие все равно на мне, ведь я гораздо тяжелее нее, подниматься проще, когда кто-то тебе помогает.

Лия не выпускает мою ладонь, даже когда я уже встал. Сажусь на кровать и тяну ее к себе, не отрывая взгляда. Я надеялся, что она ляжет рядом со мной, но Лия остается стоять между моими коленями. Запустив пальцы в мои пряди, она откидывает их назад.

– Извини за утро. – Ее взгляд встречается с моим. – Я не могла мыслить рационально. Ты был прав. Это сделала Линда. И у тебя есть все основания злиться на меня.

– Я не злюсь.

Ее глаза снова краснеют.

– Я доверяла ей. Она же считалась моей лучшей подругой, и я…

– Я знаю.

Прежде чем она успевает опустить руку, я мягко беру ее и прижимаю к своей щеке. Я заметил, что у нее всегда холодные пальцы. Накрываю ее ладонь своей, чтобы согреть.

– Ты думаешь, это моя вина?

– Нет, – терпеливо отвечаю я. Я знаю Линду достаточно хорошо, чтобы представить, что она могла наговорить.

– Но она сказала, что…

– Мне все равно, что думает Линда. Я знаю тебя лучше. И я считаю, что ты хороший человек. И хорошая подруга. Ей никогда такой не стать.

Слова Линды обычно действуют на нее сильнее, чем мои, но я с облегчением вижу, как она кивает.

– И ты был прав, когда сказал, что Линда мне завидует.

Нахожу в себе силы улыбнуться.

– Я часто оказываюсь прав.

– Странно, что ты еще не начал вести себя невыносимо.

– Я даже не думал осуждать тебя. Войдя сюда, ты сказала, что ждала, когда я начну бросать тебе упреки в лицо… Но я не собирался. Ты не глупая и не наивная. В глубине души ты знала, что Линда не на твоей стороне, – просто тебе было сложно это принять.

– Похоже, нашей дружбе пришел конец. – Я молчу, и Лия весело фыркает: – Можешь начинать праздновать.

– Скажу Кенни, чтобы организовал вечеринку.

– Вы даже можете купить торт.

– Или запустить фейерверки, – шучу я. Тянусь рукой, чтобы убрать прядь ее волос за ухо. – Ты уверена, что в порядке?

– Нет. Но скоро буду. Мне просто нужно время, чтобы все переварить.

Я улыбаюсь. Отлично.

– Вот это моя девочка.

Меня радует слышать от нее такие слова. Я знаю, что решение отдалиться от Линды далось ей нелегко. И я чувствую гордость оттого, что на ее лице нет ни малейшего сожаления.

– И еще… прости, что не позвонила тебе. – Она качает головой, как будто ей не нравится сама мысль об этом. – Ты единственный, кто всегда считал меня сильной. Наверное, я боялась, что ты увидишь меня такой разбитой и изменишь свое мнение.

– Но? – я побуждаю ее договорить.

– Теперь я понимаю, что ты так не подумаешь. Это нормально – чувствовать себя плохо после всего, что произошло. Быть сильной не значит никогда не ломаться.

Новая волна гордости за нее. Вот она, моя девочка. Снова.

– Звони мне когда захочешь.

– Обещаю.

– Расскажешь, что ты ответила Линде?

– Нет.

Я поднимаю брови. Возможно, она еще не готова говорить об этом, но… ее щеки начинают розоветь.

– Дай угадаю… – По моему лицу расползается улыбка, пока я делаю свои выводы. – Она опять упомянула меня и кто-то включил режим «это моя территория»?

Лия сердито фыркает, подтверждая мои догадки.

– Она до сих пор одержима тобой.

– И теперь это бесит тебя до ужаса.

– Конечно, бесит. У нее есть парень – Маркус, помнишь? Мне